Дмитрий Данилов - Гвардеец – Дороги Европы

– Я начал думать, что вы обо мне забыли, барон.

– Служба, ваше высочество.

Чтеца отпустили, забегали лакеи, накрывая на ужин. Раз, и тяжёлая парчовая скатерть с золотыми блёсками опустилась на стол. Два, и на ней появилась серебряная посуда: судки, кастрюльки, тарелки, бокалы, вилки, ложки. Три. Лакеи расставили складные стульчики.

– Всё готово, ваше высочество.

Принц взялся пальчиками за дольку засахаренного лимона, предложил мне присоединиться.

– Прошу вас на время забыть об условностях. Представьте себе походный ужин двух товарищей, которые, возможно, завтра будут сражаться спина к спине.

Ломаться я не стал, и, хоть и с ощущением неловкости, всё же плюхнулся на раскладной стульчик. Голландские умельцы ремесло знали, хрупкое на вид сооружение меня выдержало. Потом вспомнил, что забыл о подарке, привстал и вручил его принцу. Антону Ульриху перчатки понравились. Принц надел их, покрутил перед глазами и нашёл подобающими.

Ужин, лишь назывался походным, на самом деле повара приготовили массу разносолов, которые вполне могли удовлетворить даже взыскательного гурмана. Хлопнула дверь, в горницу вошёл посиневший Геймбург.

– На улице холод собачий!

– Наконец-то я тебя дождался, Геймбург, – обрадовался принц. – Садись с нами, да побыстрее. Предупреждаю: если не поторопишься, будешь довольствоваться остатками ужина.

– Всенепременно, ваше высочество. Вот только согреюсь. Боюсь, у меня пока зуб на зуб не попадает. Скорей бы лето!

Адъютант принца присел возле печки, вытянул озябшие руки к пылающим дровам.

– Выпей вина, дружище. Враз потеплеет, – взглянул на него принц. Геймбург лихо выдул бокал вина, повеселев, заметил:

– Ваше высочество, прошу заранее простить мне плохие манеры. Я ужасно проголодался, готов в один присест слопать целого быка.

– Фриц приготовил замечательные колбаски. Они смогут заменить тебе быка, о котором шла речь?

– Если только будут в очень большом количестве. И я не шучу.

Ужин стремительно исчезал в трёх молодых и прожорливых желудках. Символическим завершением пирушки стала раскупоренная бутыль венгерского.

– День прожит не зря, – заявил Геймбург. – В походной жизни есть свои приятные стороны.

– Намекаешь на твой резко возросший аппетит, подполковник? – пошутил принц. – В Петербурге ты обычно клевал еду понемногу, как птичка. Иногда мне казалось, будто ты питаешься одним святым духом. Геймбург отложил ложку.

– Раз уж речь зашла о святом, не премину заметить, что мне в деревне попались две-три смазливых девичьи мордашки. Почему бы нам не свести с ними короткое знакомство?

– Не стоит, друг мой, – отозвался принц, но неугомонный Геймбург продолжил настойчиво уговаривать:

– Хорошо, ваше высочество. Я вас прекрасно понимаю. Вы, верно, считаете, что сельские создания не смогут доставить изысканное удовольствие. Тогда хочу заметить, что в двух верстах отсюда расположились маркитантки. Некоторые из них весьма недурны и будут покладисты, если развязать узелок кошелька. Что скажете, господа? Мы столько времени лишены женского общества. Клянусь, ещё немного и я начну заглядываться на всё, что в юбках.

– Даже на шотландцев в килтах? – усмехнулся я. Геймбург нахмурился. Ситуацию разрядил Антон Ульрих.

– Мой дорогой подполковник, побереги силы. Они ещё пригодятся на войне.

– Не волнуйтесь, ваше высочество, я могу проявить себя с одинаковой доблестью, что в дамском алькове, что на поле, выбранном Марсом для истинно мужского занятия, – самоуверенно объявил Геймбург.

– Лучше бы не бахвалился, подполковник, а занялся чем-то полезным. Готов послужить примером, – сказал принц.

Геймбург понюхал табак, громко чихнул на всю горницу. Уголки его губ лукаво приподнялись:

– Разве я поступаю иначе? Ваш пример всегда стоит у меня перед глазами.

– Ты обещал, что будешь помогать мне в учёбе.

– Я так и поступаю.

– Неправда. В последний раз мы пытались заняться космографией. Ты улизнул под лживым предлогом. Не мотай головой, Геймбург, я проверил. Ты наврал мне с три короба. Но Бог с ним, это было две недели назад, я давно простил твою ложь. Однако с той поры у тебя всегда находятся отговорки.

– Ваше высочество, что поделать, если у меня не лежит душа к наукам? Ну не создан я для них! – пожаловался Геймбург. – Зато, если вам понадобится моя шпага, вы всегда можете на неё рассчитывать.

– Ваше высочество, а вы что, даже в походе занимаетесь учёбой? – удивился я.

– Я когда-то дал сам себе обещание, даже написал его на бумаге. И хотя мы в походе, всё равно стараюсь не тратить время впустую. Единственное в чём пришлось себя ограничить – в изучении русского языка. Господин Тредиаковский, который обучал меня по два часа каждый день, находится слишком далеко, я не посчитал возможным взять его в этот поход.

– И правильно сделали, ваше высочество. Пусть Тредиаковский зарабатывает себе на жизнь пером, оставив шпагу военным, – похвалил я. – Если пожелаете, могу заменить вам его хотя бы частично.

– Отличное предложение, – обрадовался принц. – С удовольствием принимаю его. Я сразу заметил, что вы очень хорошо говорите на русском: бегло и свободно. Как вам это удалось?

– За это надо благодарить Господа. Он наделил меня способностями, которыми я лишь не преминул воспользоваться. Принц хмыкнул, глядя на мою фигуру:

– Похоже, Господь и впрямь не скупился на дары, барон, и щедро одарил ими сверх меры.

Понятно, что я был в два раза крупнее кирасирского полковника, но мне бы не хотелось, чтобы принц начал комплексовать по этому поводу.

– Не стану спорить, ваше высочество. Однако посмею добавить: тем, что отпущено сверху, надо правильно распоряжаться. Чтобы окончательно сменить тему, я спросил у принца:

– Ваше высочество, вы сказали господину Геймбургу, что кроме русского языка изучаете ещё и космографию.

– И не только её. У меня с собой полно книг, – с удовольствием пояснил принц. – Есть труды по арифметике, геометрии, космографии, фортификации. Кто знает, вдруг они пригодятся?

– Вполне возможно. Скажем, фортификация. Полезная штука. Нам предстоит отстроить в Крыму немало оборонительных сооружений, иначе не сумеем закрепиться. Татары тогда вышибут нас в два счёта.

Геймбурга разговор разморил, он начал демонстративно клевать носом. Принц отправил его спать. Подполковник забрался на широкую печь и затих. Антон Ульрих велел принести ещё вина, и мы продолжили беседу. Я поднял чарку за здоровье его высочества.

– Подождите, фон Гофен, – взмахнул рукой Антон Ульрих. – Давайте лучше выпьем за победу русского оружия!

Эту бутылку мы приговорили за полчаса, зато за другой засиделись. Беседа текла медленно и непринуждённо, вместе с нею также неторопливо текло вино. Вспоминались весёлые истории, шутки. Постепенно начал действовать хмель, я по секрету поведал, что давно уже пишу книгу и публикую под псевдонимом Игорь Гусаров. Пьяное признание неожиданно покорило сердце собеседника, затронув дотоле мне неизвестные струны в его душе.