Питер Цурас - Победа восходящего солнца

Однако существовала более крупная и глубокая проблема. Японскую армию миновали ужасы Первой Мировой войны; разрушительные битвы в монгольских пустынях лишь слегка ослабили ее. Последним ее значительным успехом была русско-японская война XIX века. С тех пор образ мыслей японского солдата пропитался искаженным самурайским кодексом Буси-до. Духовное здесь беззастенчиво главенствовало над материальным. «Ямато дамаси», дух Японии, очищенная суть японской нации, стоял бесконечно выше беспокойства о материальных аспектах войны. Конечно, нельзя было обойтись без усовершенствований в боевой технике и транспортной системе, но реальное превосходство японского солдата все еще в первую очередь заключалось в силе его духа. Предполагалось, что недостаток материально-технической базы Японии должен с лихвой окупаться железной волей солдат. Это все почти в точности походило на одержимость французов собственной национальной идеей, которую они называли «элан». На Западном фронте это явление вымерло, и на его могильной плите можно было бы написать слова маршала Петэна: «Огонь убивает». Перед войной Петэн, тогда еще полковник, чуть было не разрушил свою карьеру, с пеной у рта настаивая на том, что огневая мощь решает все. Реки французской крови доказали его правоту. Японских Петэнов после Номонгана либо игнорировали, либо увольняли в запас. Если кто-то начинал рассуждать по поводу важности материально-технического обеспечения, его обвиняли в пораженческих настроениях. В начале 1941 года, когда японской армии следовало вовсю учиться на собственных ошибках, Тодзи издал новый сенйинкин, моральный кодекс японского солдата, где говорилось: «Возвышенное чувство самопожертвования должно вести тебя сквозь жизнь и смерть. Не думай о смерти, когда ты, рывок за рывком, продвигаешься по пути своего долга. Почти за радость тратить на это все свои духовные и физические силы. Не страшись умереть во имя вечной справедливости» [7] Edwin P. Hoyt. Japan's War: The Great Pacific Conflict. 1986. P. 198. .

Японские артиллеристы все еще были уверены, что горно-вьючная артиллерия на гужевой тяге гораздо лучше подходила для пехотных дивизий, чем принятые во всех остальных армиях моторизированные 150-мм орудия. Сквозь стену неприятия прорвалось лишь одно усовершенствование — 300-мм бронебойный гаубичный снаряд весом в 1 тонну, предназначенный для поражения многочисленных «огневых точек» — бетонных укреплений, расставленных вдоль советской границы. Танков в 1940 году было выпущено всего 573 — ничтожно мало по сравнению с 3000 у Советского Союза. В 1941 году объем производства танков был удвоен, все равно оставшись ничтожно малым (1024), причем все модели уступали новым советским моделям по своим тактико-техническим характеристикам. С авиацией дела обстояли несколько лучше — производство самолетов выросло до 4768 в 1940 году и до 5088 в 1941 году, причем производились в основном истребители. Гораздо хуже было то, что единственным средством транспортировки боеприпасов оставались лошади; военные планировщики заявляли, что для поддержки операций против Красной Армии требуется менее 15 000 единиц транспортных средств. [8] Coox. Указ. соч. С. 1023-1025. С началом войны в Китае перед японской военной промышленностью встала задача резкого увеличения производства боеприпасов. К 1941 году успех плана стал очевиден — снабжение японской армии, воюющей одновременно против Китая и Советского Союза, оставалось стабильным [9] Hayashi. Указ. соч. С. 25-26. .

Несмотря ни на что, Номонган сильно повлиял на планы японского военного командования. Что интересно, достижение полной боевой готовности, позволяющей вступить в бой с Красной Армией на Дальнем Востоке, было намечено на 1943 год. На этот же год наметил основные военные действия и Гитлер — тогда, по его планам, вермахт будет окончательно укреплен. До 1940 года стратегия Японии, план № 8 (план «Хаши-го»), базировалась на основном мощном броске через горную цепь Великий Хинган в район озера Байкал. Главной целью операции было полное отсечение советского Дальнего Востока, от Читы до Тихого океана. В начале 1939 года Генеральный штаб сообщил командованию Квантунской армией, что для выполнения этого плана требуется 200 000 автомобилей и расширение сети автодорог в регионе. Номонган был репетицией. Японцы пришли к справедливому заключению, что у них нет ни транспорта, ни материально-технической базы для поддержания наступления на такое расстояние. Внимание японского командования переключилось на северный и восточный театры военных действий [10] Japanese Operational Planning Against the USSR. P. 105-110. .

По сравнению с озером Байкал, отделенным от Маньчжурии огромным открытым пространством, более актуальные на тот момент цели находились прямо по другую сторону границы, обозначенной реками Амур и Уссури. Главной особенностью жизни на советском Дальнем Востоке тогда была ее полная зависимость от Транссибирской магистрали, которая пролегала — по сути, от самого Благовещенска, через Хабаровск, советский областной административный и промышленный центр, почти до северных окраин Владивостока, важнейшего советского тихоокеанского порта, — в опасной близости от маньчжурской границы. В особенности был уязвим Приморский край. Он будто бы вклинился между границей Маньчжурии и Японским морем, и железная дорога на всем участке к северу от озера Ханка попадала в радиус обстрела японских орудий. Из японской крепости в Хутоу отлично просматривались железнодорожные пути в районе Имана. Угроза была весьма серьезной, так как советские войска начали строить пояс оборонительных укреплений немного восточнее, а дорогу оставили незащищенной. Основные части Квантунской армии уже выстроились вдоль границы к югу от озера. Они находились в каких-то шестидесяти километрах от важнейшего железнодорожного узла — Ворошилова (ныне Уссурийск), захват которого разомкнет магистраль и отрежет Владивосток.

Модификации плана «Хаши-го» 1940–1941 годов подтверждали, что основной удар японская армия нанесет именно здесь, на восточном направлении. На западном и северном фронтах японские войска должны были перейти к обороне. Характер и направление последующих операций зависело от успеха первого этапа на Уссури.

Для выполнения плана «Хаши-го» необходимо было задействовать все силы японской армии — 32 дивизии в первой фазе и 10 или 11 во второй. К 12 дивизиям Квантунской армии должны были присоединиться 10 из Японии и еще 10, отозванные из Китая. Во второй фазе войска пополнились бы еще 7 дивизиями из Японии и 3–4 из Китая. В первой фазе вдоль Уссури предполагалось расположить 20 дивизий, объединенных в 1-ю Территориальную армию — группу из трех армий. 3-я и 7-я армии из 8 дивизий должны были нанести удар по Ворошилову; 5-я армия с пятью дивизиями должна была ударить по Иману и перерезать железную дорогу. Оставшиеся дивизии должны были осуществлять поддержку или находиться в резерве. На Северном фронте 4-я армия с 4 дивизиями должна была участвовать в сдерживании противника в северной части горного массива Малый Хинган. На Западном фронте 6-я армия, также состоявшая из 4 дивизий, должна была выполнять ту же задачу на западе Большого Хингана. В ходе второй фазы на Восточном фронте 3-я и 7-я армии должны были наступать на Владивосток, а 5-я армия должна была нанести удар в северном направлении и взять Хабаровск. Эти цели стратегически и географически были гораздо менее значительны, чем район озера Байкал, но у них было огромное, даже решающее преимущество — они требовали минимальных логистических усилий. На захвате Владивостока настаивало командование японского Императорского флота, давно стремившееся уничтожить тыловую базу советского Тихоокеанского флота. Для достижения этой цели флот предоставлял 350 самолетов, от бомбардировщиков наземного базирования до самолетов 1-й дивизии авианосцев. Эти силы должны были вместе с 500 самолетами 2-й авиационной группы внезапно атаковать и разгромить силы советской авиации в Приморском крае [11] Там же. С. 79-85. .