Гарри Тёртлдав - Последний параграф

Ганди попытался освободиться от Неру, но ещё до того, как он смог что-либо сделать, ещё один индиец крепко взял его под руку. Даже в этот страшный миг, Ганди поймал себя на мысли о некоторой нелепости ситуации. Всю свою жизнь он выступал за индивидуальную свободу, и вот сейчас, его последователи лишают его этой свободы. В других обстоятельствах это было бы смешно. — Сюда! — крикнул Неру. Несколько индийцев уже сломали дверь какой-то лавочки, и, как увидел Ганди спустя пару мгновений, задняя дверь также была выбита. Затем его вытолкнули в какой-то переулок за лавкой, и они понеслись сквозь запутанный лабиринт узких улочек. Ганди на мгновение подумал, что это напоминает Старое Дели — в отличие от спроектированного и построенного англичанами Нового Дели, где они сейчас находились, Старое Дели было полностью индийским до последнего переулка.

Наконец безымянный компаньон, бывший с Неру и Ганди, постучал в дверь какой-то чайной. Им открыла женщина, узнав неожиданных гостей она задохнулась от изумления, но тут же овладела собой. Молитвенно сложив руки, она поклонилась и отступила в сторону, чтобы дать им войти. — Здесь вы будете в безопасности, — сказал индиец. — По крайней мере, на какое-то время. А мне надо узнать, что случилось с моей семьей.

— Мы благодарим тебя от всего сердца, — сказал ему Неру и индиец поспешил прочь. Ганди ничего не сказал — он молча переводил дух. Он чувствовал себя разбитым, а в сердце ныла боль из-за того, что марш провалился и столько людей пострадало от немцев.

Женщина усадила их за маленький столик в кухне, поставила перед ними тарелку с лепешками и чай. — Я вас покину, о, лучшие, — сказала она негромко, — иначе гости на веранде начнут интересоваться, почему я их оставила.

Ганди не притронулся к своей лепешке. Он медленно прихлебывал чай; тепло напитка возвращало жизнь в его усталое тело, но Ганди знал, что рана, нанесенная сегодня его душе, никогда не заживет. — Бойня в Амритсаре [11] 13 апреля 1919 года в Амритсаре, шт. Пенджаб, английские войска под командованием генерала Реджинальда Эдварда Дайера без предупреждения открыли огонь по безоружной 10000-й демонстрации индийцев, протестовавших против ареста лидеров Национального Индийского Конгресса и ужесточения военного положения. Около 400 мужчин, женщин и детей было убито, более 1200 ранено. Генерал Дайер, был официально отстранен от командования, но по возвращении в Англию был принят как национальный герой. Именно «Бойня в Амритсаре» превратила миллионы лояльных Британии индийцев в национальных революционеров. На следующий год после этого события Ганди начал свою первую кампанию гражданского неповиновения, ответ на «Бойню в Амритсаре». — ничто по сравнению с тем, что случилось сегодня, — сказал он, ставя пустую чашку на стол. — Тогда англичане запаниковали и открыли огонь. Сегодня же никакой паники среди немцев не было. Модель сказал мне, что он собирается сделать, и выполнил свое обещание. — Ганди покачал головой, с трудом веря в то, чему он сегодня был свидетелем.

— Именно так, — подобно изголодавшемуся волку, Неру жадно заглотил свою лепешку; заметив, что Ганди не притронулся к своей, Неру взял и её. Его когда-то безукоризненно чистая белая блуза и брюки сейчас были порваны во многих местах, заляпаны грязью и кровью, пилотка сидела на голове под странным углом. Но его глаза, обычно мрачные, светились яростным огнем. — Явив такую бессмысленную жестокость, он, тем самым, предал себя в наши руки. Сейчас ни у кого не осталось сомнений, что немцы преследуют исключительно свои собственные интересы. Вся страна присоединится к нам. И после этого даже самое разбитое колесо в Индии не повернется. [12] В словах Неру есть скрытый смысл: на флаге Индии изображено священное колесо мироздания, до тех пока оно вертится, мир существует.

— Хорошо, я объявляю satyagraha , кампанию гражданского неповиновения, — медленно сказал Ганди. — Отказ от сотрудничества покажет всем то, что мы не признаем иноземного владычества. Немцам придется заплатить высокую цену за это, потому что они не смогут нас эксплуатировать. Соединение отказа от применения насильственных методов и нашего духа, полного решимости, безусловно, пристыдит немцев и заставит их дать нам свободу.

— Именно так! — ободренный словами своего учителя и тем, что он вновь превратился из стареющего философа в несгибаемого лидера, Неру встал, обошел вокруг стола и обнял старика. — Несмотря ни на что, мы победим!

— Обязательно, — ответил Ганди и вздохнул. Он боролся за свободу Индии большую часть своей жизни, и нынешняя перемена хозяев отбросила его далеко назад, на начальный этап борьбы. Ганди искренне не учитывал такой ситуации, даже после того как пали Британия, а потом Россия. Только после того, как немцы наголову разбили англичан, те наконец-то стали прислушиваться к речам Ганди. И вот теперь надо было всё начинать заново. Он опять вздохнул. — Однако это дорого будет стоить нашему бедному народу.

— Прекратить огонь! — приказал Модель. На Кутб-роуд ещё оставались демонстранты, но основная масса индусов бежала от расстрела, либо лежала убитая и раненая.

Однако тишина не наступила. Стрельба прекратилась, но воздух был наполнен стонами и криками: большинство людей, попавших под огонь немецких пулемётов, было ещё живо. Как будто нужно ещё одно доказательство, угрюмо подумал Модель — русская кампания научила фельдмаршала, что человека очень трудно убить сразу.

Фельдмаршал не испытывал никакой радости от стонов раненных, напротив, они его в какой-то мере расстраивали. Того же мнения придерживался и Лаш. — Нам надо избавить этих индусов от страданий, — сказал он Моделю.

— Совершенно верно, — Моделя внезапно озарила мысль. — И я знаю, как именно. Пойдём.

Офицеры зашагали прочь от побоища, огибая стоявшие шеренгой вездеходы. Проходя мимо лейтенанта, командира взвода бронемашин, Модель кивнул ему: — Отличная работа, лейтенант!

Лейтенант вытянулся: — Благодарю вас, mein herr ! — Солдаты, находившиеся неподалеку, понимающе переглянулись, втайне гордясь — ничто так не ускоряет продвижение по службе, чем чётко выполненный приказ на глазах у командира.

Солдаты, выстроившиеся за броневиками, подобной гордости не испытывали. Это был тот самый взвод, который не сумел изначально остановить демонстрантов и дал маршу зеленую улицу. Модель хлопнул своим жезлом по сапогу. — Вы все заслуживаете того, чтобы вас отдали под трибунал, — сказал он холодно. — Вы прекрасно знаете приказы, касающиеся собраний туземцев, однако вместо того чтобы их исполнять, вы почему-то бредёте с ними рядом, чуть ли не рука об руку, как какие-то приятели, а не как солдаты! — Он плюнул в отвращении.