Алексей Борисов - Смоленское направление 2

Помогавший кнехт перекрестился, оставив доброго христианина молиться за своего поводыря. За стенами часовни вовсю гудел боевой рог Ульриха. Немцы решили идти на прорыв.

– Идиоты! – Вслух высказал свою мысль Грот. – Это руссы, их не победить. Сдались, может, и остались бы живы.

Свей прихватил котомку с продуктами, два тулупа и отодвинув алтарь спустился в подземелье. Тут он пересидит несколько дней, а когда новгородцы уйдут, солнечная Венеция с радостью распахнёт свои объятия. Богатым людям, там завсегда рады.

Отряд из сорока кнехтов устремился к донжону, скапливаясь в подземной галерее. Остальные, побросав всё тяжёлое, построились перед воротной башней с Ульрихом во главе. Боевой рог прогудел три раза. Створки узких ворот распахнулись. В это время, из лаза стали появляться немцы, оказавшиеся прямо в тылу новгородских ополченцев. За подземным ходом следили, и неожиданностью появление неприятеля не стало. Сбыслав Якунович с десятком своих ушкуйников практически не дал ливонцам вылезти. Мясорубка была почище, чем в прошлом году в устье Ижоры. Боярин был забрызган кровью с головы до ног. В самом замке, Пахом Ильич развалил препятствующий спуску на нижний этаж донжона люк и оказался у противоположного выхода из подземелья. Два десятка кнехтов оказались запертыми в ловушке. Ефрем, сопровождавший своего патрона, стоял с топором на длинной рукояти, готовый зарубить каждого, кто бы высунулся наружу. Пойманные, как лиса в норе немцы – затихли.

– Эй, наверху! Микола, Вятко. Дуйте сюда. – Приказал Пахом. По лестнице застучали сапоги. Ратники Алексича оказались перед Ильичом.

– Звал боярин?

– Подсобите Ефрему, я с Гаврюшей посижу. Как он там?

– Лексей с ним. Какую-то повязку хитрую наложил. Две стрелы изломал, тряпицей длинной связал и под мышку положил. Гаврила Алексич сказал, что боли совсем не чувствует …, плохо это. Кость у него побита, грудь рассечена несильно, но руды много вытекло, очень больно должно быть. – Вятко покачал головой. – На моей памяти, при подобной ране, воин сильно мучился, а через день Богу душу отдал.

– Типун тебе на язык. Не смей так говорить. Выкарабкается Гаврюша. Лексей сейчас его подлатает, а в Новгороде, к лучшим знахарям поедем, к волхвам пойду на поклон, поставим на ноги. – Ильич поспешил к раненому другу.

Раздетый по пояс Гаврила Алексич лежал в бинтах и как-то по-детски улыбался. Над ним склонился Лексей, а рядом, с медицинской сумкой, с красным крестом на белом круге, перекинутой через плечо стоял Снорька, держа в руках флягу со спиртом.

– Снорри, подержи на вытянутой руке. Сейчас приспособу сделаю – Лексей протянул Стурлассону пакет с физраствором.

Собравшийся было с расспросами Пахом, закрыл рот. Из прозрачного бурдюка через невероятно тонкую кишку капала жидкость и втекала прямо в руку Гаврилы через железную иглу. Ловец голоса и изображения померк перед новым колдовством.

– Ступня правая онемела, да и холодно. Может, ещё коньячку выпить? – Пожаловался Гаврюша.

Вои Михайлы Сытинича, завидев решившегося на вылазку неприятеля, бросились в лес, побросав мешавшие манёвру штурмовые лестницы. Пяток ливонских всадников, с копьями наперевес устремились в сторону дороги, увлекая за собой оставшийся в живых гарнизон. На долю секунды, Ульрих пожалел, что решился на бегство из замка. В голове пронеслась мысль:

– Если, руссы драпают только от одного вида храброго христова воинства, то, может, стоило дать бой? А все неудачи, из-за неумелого действия Карла?

– Бумц! Бумц! – Две стрелы стукнули о доспехи и вернули Ульриха на землю.

Ядро русского войска – княжья дружина, вылетела навстречу, дав предварительный залп из луков. Поворачивать назад было уже поздно. Больше ста аршин до стен замка, не успеть. Конная лава через мгновение опрокинет не успевших выстроиться пехотинцев. О сопротивлении не было и речи. Бросив бесполезное копьё на снег, Ульрих дал шпоры своему коню. За ним поскакали четверо оруженосцев. За спиной раздались вопли ужаса и проклятья. Бешеный галоп лошади выносил командира орденцев из боя.

Лёгкая конница Бата Сухэ готовила арканы. Начиналось самое интересное. Пятёрка всадников, отделившаяся от толпы кнехтов, оказалась в окружении. В воздух взметнулись волосяные змеи. На рыцаря в белом плаще вели охоту сразу пятеро степняков. И как назло, ни одна петля не достигла цели. За то время, пока Ульрих находился в Копорье, единственным развлечением была охота. Крестоносец изучил окрестный лес настолько, что мог передвигаться в нём с завязанными глазами. Пригнувшись к шее коня, бывший комендант замка уносил ноги из своего фоггства по хорошо изведанному маршруту. Посланная вдогонку стрела застряла в кольчуге, войдя в спину лишь на пол вершка. А вскоре, из-за постоянного движения железных колец, и вовсе вылетела. На рану, Ульрих обратил внимание, когда дал отдых спасшему его четвероногому другу. Расценив ранение как пустяшное, и выждав, пока конь начнёт ровно дышать, рыцарь неспешно поехал в сторону Радунино. В деревню заезжать не стал. Местные жители наверняка знали об осаде, и скорее всего, даже предложат напиться, а затем, просто огреют дубиной по голове.

– Заночевать лучше в Льешах. К ночи как раз доберусь. – Подумал Ульрих, и впервые, за много месяцев прикоснулся к поясу, где висел кошелёк. Наместник Водьской земли перестал существовать. На боевом коне ехал незваный гость, вынужденный проситься на ночлег и оплачивать своё пребывание.

Пятьдесят два кнехта попали в плен. В Новгород, живыми добрались лишь четыре десятка. Потери русской рати были ничтожны. Двенадцать убитыми и двадцать один получили ранения. Угроза торговым путям была ликвидирована. Сгоревшие укреплённые ворота замка восстановлению не подлежали. Лишь спустя сорок лет, Русь заинтересуется наличием крепости в этих местах. А пока что, новгородское войско готовилось возвращаться домой. Русичи праздновали победу.

Раненого Гаврилу Алексича перенесли в 'Руссобалт'. Печка топилась не переставая. Лишившись много крови, Гаврюша часто терял сознание. Родственник Сбыслава привёл колдуна-лекаря, но тот, осмотрев боярина, только оценил качество перевязки, задержал взгляд на капельнице и пообещал принести в жертву петуха.

– Не жилец. Руды потерял больше, чем осталось. – Выдал резюме колдун-лекарь.

После вердикта медицинского светилы, друзья поникли. Шутивший после оказания первой медицинской помощи Гаврюша, приходил в себя всего два раза, и то, после укола глюкозы. Ночью, температура больного поднялась, и теперь, его периодически обтирали уксусом. Под утро, в лагерь прибежал колдун с медицинским образованием, сообщив, что во сне, ему было видение: