Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность

– Ваше, штандартенфюрер Зиверс, будущее определено абсолютно точно, – вновь уловил Скорцени едва заметную, иезуитскую улыбку на лице Посланника. – В следующем году вы будете приговорены Международным военным трибуналом к смертной казни и завершите свой земной путь на виселице66.

Скорцени видел, как штандартенфюрер СС Зиверс откинулся на спинку кресла и замер, в ужасе уставившись на Посланника. Лицо его мгновенно побледнело и застыло, приобретая форму посмертной маски.

– Теперь вы понимаете, как это опасно – заглядывать в свое будущее, – назидательно произнес Посланник. И тут же обратился к Гиммлеру: – Продолжайте совещание, рейхсфюрер.

Декабрь 1944 года. Секретная германская морская база «Латинос» на атлантическом побережье в южной части Аргентины.

Уже через час после прибытия субмарины «U-910», позыв ной – «Викинг», на хорошо знакомую команде базу «Латинос» командир ее обер-лейтенант граф Хайнц Норден был приглашен к коменданту.

– С вами желает поговорить один офицер СД, весьма влиятельный господин, человек самого Отто Скорцени, – пробубнил фон Визнер, больше известный в криминальных аргентинских кругах под кличкой Гриф, встретив подводника на крыльце большого, архитектурно безликого бетонного строения с окнами бойницами, в котором размещались комендатура базы и все ее основные службы.

– И с какой стати он удостаивает меня такой чести?

– Уверен, что у него появилось какое-то предложение, которым он захотел проверить вас на лояльность, а главное, на предприимчивость.

– Не скажете ли, фон Визнер, с каких это пор офицеры СД стали проверять командиров субмарин на коммерческую жилку? – поинтересовался Норден, помня, что с логикой мышления у коменданта «Латиноса» всегда было туговато.

– А на что их еще проверять?! – искренне удивился комендант, придурковато хихикнув при этом. – Впрочем, с тех самых пор, с каких для многих из нас далекая, сытая и мирная Аргентина стала ближе и роднее, нежели охваченная войной Германия И потом, это же СД! – все же остался он верным своему хроническому отсутствию логики.

– Вряд ли вы сумели получить убедительное представление том, что такое СД, – проворчал командир субмарины.

Норден уже неплохо был знаком с Визнером, этим «германцем аргентинского происхождения», как он не уставал называть самого себя, Визнер настолько сжился с должностью коменданта базы, что прямо здесь, на базе, и жил, представая перед появлявшимися на ней время от времени германскими офицерами в ипостаси безутешного алкоголика и неисправимого гомосексуалиста. Эти вечно сонные глаза, вечно припухшее лицо и неизменно плутоватый взгляд, плотоядно скользящий по стройным фигуркам молодых подводников»

Правда, после скандала, возникшего в прошлом году; когда за назойливое приставание к какому-то кадету-практику матросы чуть было не линчевали его, Гриф слегка угомонился и пытался быть сексуально верным своему слуге – крепкому парню из какого-то вымирающего индейского племени, выступавшему и в роли телохранителя. – Как его зовут, этого человека Скорцени?

– Оберштурмбаннфюрером.

– Это же эсэсовский чин, – напомнил ему Норден.

– Все равно он чувствует себя здесь плантатором, – последовал ответ, который, однако, не удивил графа. Все давно привыкли к тому; что в большинстве случаев Визнер отвечает коротко, с абсолютным безразличием и, как правило, невпопад.

– И что еще вы могли бы сказать об этом оберштурмбаннфюрере? – как можно доверительнее поинтересовался субмаринник.

Не хотелось ему идти на эту встречу, что-то настораживало его в появлении тут странного визитера из Берлина. Норден прекрасно помнил, что перед этим выходом в океан некий офицер гестапо уже интересовался его личностью, и, если его, графа Нордена, верно информировали, вроде бы сам гросс-адмирал Дениц поумерил служебный пыл этого гестаповца, приказав при этом отправить Нордена с его субмариной как можно дальше и надолго. Но при этом поручил ему испытать в рейдерской обстановке новейшее оружие – самонаводящиеся акустические торпеды «Т-5», которые только недавно были разработаны инженерами секретного конструкторского бюро в рамках военно-технического проекта «Королевское заграждение» 67.

– Он – диверсант, – ответил тем временем фон Визнер.

– Кто-кто? Диверсант?! А при чем здесь… диверсант?

– Без диверсантов нельзя, – пожал плечами комендант и, достав из кармана брюк плоскую фляжку с коньком, основательно приложился к ней. – Раз идет война, должны быть и диверсанты. А этот, страшно подумать, почти всю войну провел в России. Понятно, что база «Латинос» кажется ему теперь раем земным.

– Так он точно не подводник? – вполголоса спросил Норден.

– Нет, прибыл-то он сюда, конечно, на субмарине…

– И не специалист по торпедам, то есть не оружейник?

– Диверсант он. Сам признался, – терпеливо убеждал Нордена комендант «аргентинского рая».

– И цель его прибытия сюда?

Комендант сладострастно икнул, вновь сделал глоток из фляги и с убежденностью основательно подвыпившего человека столь же основательно покачал головой.

– Понятия не имею. – Но уже через две-три секунды с той же безупречной убежденностью добавил: – Взорвать он все здесь хочет.

– Нашу базу, что ли?!

– Всю Патагонию, а может, и всю Аргентину – к чертовой матери!

«Значит, торпеды его тоже не интересуют, – подытожил Норден свое предварительное расследование. – Что же тогда?»

– Вот и я думаю: «Что же тогда? Что ему здесь нужно?!» – поддержал его комендант, хотя Норден мог поклясться, что уж этот свой вопрос вслух он точно не произносил.

…А что касается секретных торпед, то о них Норден тоже знал не так уж много – ровно столько, сколько положено было знать командиру субмарины, промышляющему на трансатлантической линии, с этими опасными штуковинами на борту. Ясно было одно: они вобрали в себя характеристики акустических мин и торпед. И действовали безупречно, реагируя на гул двигателей и шум винтов.

Создавая из них заграждения на основных морских путях, штаб кригсмарине рассчитывал сделать переброску морским путем американских воинских частей и грузов еще более опасной, чем она была до этого времени. Причем первые субмарины, с которых производились пробные пуски торпед «Т-5», в обязательном порядке минировались, а командиры и старшие офицеры получали приказ взрывать свои суда вместе с командами, если возникала реальная угроза захвата их вражескими кораблями.

Многих подводников это возмущало. Они и так были заложниками своих плавающих стальных гробов и океана. Зачем нужно было превращать их еще и в заложников мощного взрывного устройства, которое черт знает от чего способно сдетонировать?!