Богдан Сушинский - Субмарины уходят в вечность

психологической подготовки его специальной разведывательно-диверсионной школы «Фридентальские курсы». – А теперь прошу к столу, обер-лейтенант, и вы, мой вечный фельдфебель. Приступаем к разработке операции по захвату субмарины «Черный призрак» и базы «Латинос», руководство которой уже давно вызывает беспокойство у Главного управления имперской безопасности. Однако для начала прикажите-ка, Штанге, принести нам бутылку коньяку. Или две. Не скупитесь, скоро ваши запасы будут основательно пополнены.

А вот то, что произошло дальше, немного смахивало на мистику. Не успел Штубер хотя бы в общих чертах изложить свой план смены командования «дойной коровы» на базе «Латинос», как в кают-компании появился дежурный радист.

– Господин штурмбаннфюрер, срочная, секретная радиограмма из Главного управления имперской безопасности.

– Странно, – переглянулся барон с Гольвегом и капитан-лейтенантом. – Что там еще?

Взяв в руки радиограмму, Штубер не поверил своим глазам, Если все, что происходило в отсеке до сих пор, в какой-то степени было сыграно или же самим бароном инспирировано, то появление этой шифрограммы попросту выбивало его из седла.

«Из ставки фюрера. В создавшейся ситуации база Латинос выводится из подчинения кригсмарине, превращается в секретную базу СС и находится в полном распоряжении СД. Основное предназначение – перевалочный пункт "Базы-211" и прием высших чинов рейха в случае захвата Берлина и угрозы капитуляции. Руководство базы устранить. Барону фон Штуберу присвоить чин оберштурмбаннфюрера СС, назначить комендантом базы Латинос и неофициально – военным губернатором Германской Патагонии с предоставлением, от имени рейха, широчайших военных и гражданских полномочий. Соответствующий приказ издан. Гитлер. Гиммлер. Дениц». Перечитав эту радиограмму еще раз, Штубер вытер пот, наполнил свою рюмку коньяком и залпом опустошил ее.

– Что-то непредвиденное?-насторожился капитан-лейтенант Штанге. – Неприятные известия?

– Абсолютно непредвиденные, но исключительно приятные. Всем наполнить рюмки. Капитан-лейтенант, зачитайте радиограмму фюрера.

– Фюрера?! – поднялся командир «Колумбуса», увлекая за собой всех остальных.

– Читайте, Штанге, причем как можно медленнее. – А когда командир субмарины завершил чтение, Штубер воскликнул: «Хайль Гитлер!», – и в ответ донеслось троекратное «Зиг хайль!»

– Я горжусь, что эту радиограмму получил радист моей субмарины, – торжественно произнес Штанге, – и пользуюсь случаем первым, от имени присутствующих офицеров, – запнулся он, взглянув на неофицера Зебольда, – и всей команды, поздравить вас, господин Штубер, с повышением в чине до подполковника войск СС, а также с назначением военным губернатором Германской Патагонии и комендантом базы.

Выпили стоя. Штубер чувствовал на себе восхищенные взгляды присутствующих, ощущал, как вырастает в их глазах. По существу, в эти минуты здесь, в кают-компании субмарины «Фюрер-конвоя», рождался новый вождь – фюрер Германской Патагонии.

– Господин оберштурмбаннфюрер, разрешите обратиться, – первым заговорил окончательно оживший и осмелевший Хорн. – Простите за необычную просьбу, но… возведите фельдфебеля Зебольда в чин лейтенанта. Теперь вы вправе сделать это.

Растроганный Зебольд ошалело посмотрел на Хорна: вот уж от кого он не ожидал!…

– Вы слегка упредили меня, Хорн, но похвально, что просьба прозвучала именно от вас. Фельдфебель Зебольд, данной мне фюрером властью военного губернатора возвожу вас в офицерский чин лейтенанта войск СС и назначаю начальником охраны базы «Латинос».

– Я потрясен, господин оберштурмбаннфюрер, – молвил Зебольд. – Вы знаете, как долго я мечтал об этом.

– Но с условием, что вы не лишаете меня удовольствия и впредь обращаться к вам «мой вечный фельдфебель Зебольд».

– Не представляю себе, как бы я мог жить, не слыша такого обращения.

– Но все это лирика, мой вечный фельдфебель, а нас ждут суровые военные операции. Вы, гауптштурмфюрер СС Гольвег, назначаетесь заместителем коменданта базы «Латинос».

– И первым заданием, которое мы с Зебольдом получим, будет касаться нейтрализации охраны этой базы.

– Я знаю, что вы избалованы сердечными приемами, которые устраивали нам русские партизаны, Гольвег, но, извините, мы – в суровой Аргентине. Кроме того, я буду ходатайствовать о повышении вас, капитан-лейтенант Штанге, до чина корветтен-

капитана, с назначением командиром диверсионной стаи, которая будет находиться в подчинении губернатора и коменданта базы «Латинос». Собственно, я повышаю вас до чина корветтен-капитана и попрошу Деница – пока он еще является главкомом флота – утвердить это повышение. Сегодня же, несмотря на всю его секретность, вы огласите приказ фюрера команде «Колумбуса».

– Так будет правильно: команда должна ориентироваться в ситуации, иначе не сможет толково выполнять приказы, которые будут казаться ей сомнительными.

– Сейчас нам очень нужны люди, которые бы понимали, что будет происходить на базе «Латинос» после нашего прибытия туда, и могли бы вооружено поддержать нас в противостоянии с охраной, учрежденной там фон Визнером. Если, конечно, такое противостояние возникнет.

– Будет выполнено, господин оберштурмбаннфюрер. Это хорошо, что появилось губернаторство Германская Патагония. Мне бы очень не хотелось оказаться после войны на антарктической «Базе-211».

– Вот почему многие сочтут за благо добиваться нашей благосклонности, Штанге.

– Поэтому берите меня под свое крыло, господин губернатор, рассчитывайте на мою преданность.

– На преданность всех нас! – воскликнул обер-лейтенант Хорн. – Кстати, мы совершенно забыли о боцмане, который все еще находится под арестом.

– А что, этот закоренелый бездельник все еще отсиживается в карцере?! – почти искренне удивился Штубер.

– Поскольку не последовало приказа о его освобождении, – объяснил Хорн, которому еще только предстояло привыкать к театрализованной манере Штубера.

– С каких пор вы стали так распускать команду, корветтен-капитан Штанге?! Что за дисциплина на вашей субмарине?!

Начало марта 1945 года. Германия. Замок Викингбург, ставка «фюрера подводных лодок» гросс-адмирала Карла Деница.

О нелюбви Мюллера к «"аненэрбовскому" сборищу шарлатанов» и о том, как на почве этой неприязни у него уже произошло несколько стычек с Зиверсом и даже с Гиммлером, – в эсэсовских кругах давно ходили легенды.

Мюллер даже не пытался скрывать, что ненавидит и презирает Зиверса, что он только и ждет удобного момента, чтобы одним ударом расправиться со всей его «аненэрбистской» братией. Он почему-то даже не пытался скрывать этого – вот что удивляло многих посвященных в дела гестапо и исследовательского института «Аненэрбе».