Ник Демин - Stronghold

Хуже только то, что наши внутренние проблемы могли задавить нас раньше чем внешние. Власть в нашем секторе начинала принимать формы, которые я терпеть не мог. Мне ближе диктатура, а не махровая демократия 90-х годов. Считаю, что свободомыслие и демократы появляются тогда, когда все есть. Желудок набит отличной едой, есть что носить, куда сходить развлечься. Вот тогда и возникают мысли о том, чтобы всех облагодетельствовать, о равных возможностях, о равенстве людей от рождения, об одинаковых возможностях для всех. Меня бесит все это. В любом случае, равенства уже нет изначально.

Даже при рождении у нас нет равных возможностей. Кто-то рожает на общих основаниях, с пьяными акушерками; кто-то в отдельной палате, куда через каждые пять минут забегает медсестра; кто-то корчится в подъезде, зажимая сама себе рот и выкидывая ребенка в ближайшую помойку; кто-то старается задарить врачей подарками, делая звоночки аналогичные: «Миша, у тебя жена зав. гинекологией. Пусть зайдет, посмотрит мою, а то я волнуюсь сильно». Даже если нормальный роддом, то шансов больше у ребенка в начале смены, а не в конце; у опытного акушера, а не у новичка. У какого из детей изначально больше шансов?

Пошли дальше. Реально ли попасть в садик просто так? Реально! Но чаще не в тот куда хочется! В Советское время, люди начинали вставать в очередь в садик сразу же после рождения ребенка. В постсоветское стало чуть получше и попроще, кроме того, появились платные садики. Все эти синие птицы, чудо – сказки и т.д. Если у человека есть деньги, власть, друзья, то он конечно отдаст своего ребенка в лучший из платных садиков. Равенства опять таки нет. А если ребенок ходит в бесплатный? Там равенства нет еще больше. Вам дали место в детском саду. Вы рады, но детский сад находиться от вас в трех пересадках на метро плюс 20 минут в маршрутке. Конечно же, вас это не устраивает! Как поменяться на детский сад рядышком с домом? Можно тупо повесить объявление и ждать, что в садике окажется ребенок из района вашего детского сада. Можно подойти к заведующей и договориться с ней: дать денег, подарить турпутевку, оштукатурить «группу в которой будет ваш ребенок» – способов очень много.

Дальше бывает еще хуже. Ребенок идет в школу. Дети – самые страшные чудовища. Они не понимают боли, они считают, что с ними никогда ничего не случится. По отдельности с ними можно справиться без проблем, вместе – это стая, которая ради прикола может убить (и убивали!) взрослого мужика, за то, что тот не дал им сигарету. И опять равенства нет. Если это элитная школа, то чаще всего, верховодят дети тех, кто выше других (деньги, власть – не важно). Если ж обычная школа, то там все гораздо интереснее и запутаннее. Класс делится на несколько групп; которые либо ведут между собой войну, либо находятся в вооруженном нейтралитете.

Я представляю себе какое-нибудь благородное собрание, в котором интеллигентные люди, за рюмочкой коньяка, стоимостью в годовой заработок какого-нибудь работяги, и сигарой, мало уступающей ему по стоимости, говорят: Господа! Вы представить себе не можете, как страдает народ!

И все глубокомысленно качают головами. Потом они пьют свой коньяк, курят свои сигары – обсуждая при этом мировые проблемы. Самое интересное, что по сути своей эти люди бездельники. Я просто не представляю себе промышленников; банкиров; врачей, занимающихся практикой и отрабатывающих в «бедных» больницах, учителей – подвижников, уезжающих в глухие деревни, чтобы обучать детей.

Люди же ничем не занимающиеся, не нашедшие себя в этой жизни, либо не получающие удовольствие от работы, работающие не по призванию, мучимые непонятной тоской и не нашедшие себя, составляют основной костяк перемен.

Посмотрите на обычный человеческий состав любой революции от начала до конца. Идет постоянная ротация кадров молодежи «с пламенем в глазах». В самом начале стоят вальяжные дядечки, хорошо одетые и холеные, но которым настолько нечего делать, что они начинают беспокоиться о судьбах народа в целом. Вслед за ними подтягивается молодежь. Обычно это недоучившиеся студенты, истеричные малохольные девицы, молодые люди с комплексами неполноценности. Иногда лишь среди них попадаются (либо воспитываются) действительно сильные личности, остальные со временем уходят в Лету. Постепенно выжившие начинают обрастать совсем другими людьми. Если движение достаточно выгодно, то есть с него можно поиметь какие-либо дивиденды, то его начинают искусственно развивать. Вот на этом этапе начинают вкладываться деньги. Поначалу деньги небольшие, а дивиденды маленькие. Вроде того, что: был разоблачен очередной заговор, за что все учавствовавшие получили награды, согласно своему вкладу. Кто то очередное звание или кресло в более просторном кабинете, а кто то ссылку, тюрьму, либо петлю на шею. Да, самое интересное, что инициатором таких движений исподволь выступает служба безопасности. Дальше, если движение пережило детский возраст, идут вливания более крупные и курируют это все более солидные фигуры. Это значит, что движение заметили, и рассчитывают, с помощью денежных вливаний, так направить развитее, чтобы получить вполне определенную прибыль. Сейчас сюда идут уже не только худосочные прыщавые вьюноши и истеричные девицы с плоской грудью. Сейчас подтягиваются материалисты, которые рассчитывают поиметь свой кусок с этой ситуации. И действительно! Какой прибыток может быть с того, что в царя бросили бомбу? Смертная казнь? Это не прибыток, а убыток. А вот проведение «экса» и взятие небольшой суммы наличных денег – это уже что-то ощутимое. Иногда бывает так, что такое движение, выполнив поставленные перед ним бизнесом и властью (против которой они борются) задачи – задыхается само по себе. Хуже бывает, когда движение вырывается из заранее отведенных для него границ и начинает бессистемно расширяться, напоминая собой раковую опухоль. В это время в движении появляются прагматики, которые могут быть, пока, не на первых местах. Но тем не менее первых, начинавших эту борьбу «за свободу и лучшую жизнь» большинства уже нет. Идеалистов, тех кто пришел действительно, чтобы облегчить жизнь народу, выбивают первыми. А если они доживут до «светлого будущего». То их выбьют свои же.

Уфф. Устал писать. Сейчас все, конечно, происхолдит гораздо проще. Сразу же берутся деньги и уже под них создается движение, которое будет бороться «за свободу, равноправие и братство».

Самое поразительное, что все эти люди, после совершения ими переворотов, революций и т.д и т.п., страдают первыми, и часто начинают бороться против того, что они сами создали. Может быть я тупой, но я этого не понимаю.

И это после таких кремлевских мечтателей к власти, наконец-то, приходят прагматики, которые точно знают, что светлое царство на земле для всех не построишь – значит, его можно и нужно построить для себя, своих близких и друзей. Я относил себя к таким прагматикам.