Владилен Машковцев - Время красного дракона

— Перед вами на стене зеркало, Юрий Георгиевич, посмотрите в зеркало внимательно.

— Смотрю, но ничего не вижу, дорогой мой Трубочист.

И в это мгновение зеркало заклубилось белым дымом, начали проявляться лики, очертания предметов, послышались голоса. Доктор Функ оцепенел. Однако у него успела мелькнуть мысль, что он попадает под воздействие гипноза. А в зеркале, как на волшебном экране, оживало действо. В какой-то огромной черной пещере стояли большие чугунные котлы с кипящей смолой или водой. В одном котле мучились Маркс, Энгельс и Ленин. В другом — Ленин, Сталин, Троцкий и Свердлов. Получалось, что в аду находятся два Ленина. Чертями, которые подбрасывали в огонь уголь, работали Дзержинский, Ягода, Ежов, Берия и Гиммлер. Самым шокирующим было — нахождение в одном из котлов Гитлера. Да, он был в одном резервуаре с Марксом, Энгельсом и Лениным. В других котлах находились незнакомые личности.

— Кто это? — спросил Функ у Трубочиста.

— Это политические деятели, которые вам пока не известны. Но над ними еще будет смеяться весь мир. Перед вами, Юрий Георгиевич, геенна двухтысячного года. Вы же хотели увидеть будущее?

Сатана подбадривал чертей ударами плетки. Черти были хвостаты, наиболее длинным хвостом обладал Дзержинский.

— Уголь окончился, нечем огонь поддерживать, — сказал Берия Сатане.

— Кто за поставки отвечает? — спросил Дьявол.

— Уголь из России получаем.

— Надо найти другого поставщика. С этой Россией у нас все топки погаснут надолго.

Сатана скомандовал:

— Вылазь из котлов на перекур! Уголь окончился, едри вашу бородавку!

Мученики вылезли из резервуаров. Гитлер мирно беседовал со Сталиным. Маркс и Энгельс подошли к Дьяволу с поклоном:

— Мы бы хотели обратиться к Богу за помилованием...

Один Ленин был одет прилично, а другой выглядел нищим: на одной ноге галоша, вторая нога — в лапте, штанина оторвана до колена.

— Который из них настоящий? — допытывался Гиммлер у Берии.

— Черт его знает! — разводил руками Лаврентий Павлович.

Владимир Ильич, который был одет получше, взобрался на железную бочку, поднял руку:

— Товарищи! Я предлагаю создать здесь партийную организацию!

— Запиши меня! — гыгыкнул Сатана.

— А выпить что-нибудь есть? — пихнул вождя лопатой Берия.

— У меня есть бутылка водки! — произнес громко Ленин, похожий на нищего, столкнув с бочки двойника, т. е. вождя — одетого более прилично.

Все бросились к нищему вождю:

— Где водка? Покажи!

— Мы вступаем в твою партию!

В преисподнюю вошел под звуки труб архангел Михаил. Сатана поприветствовал его почтительно:

— Добро пожаловать! Могу выделить персональный котел.

— Не скоморошничай! — сказал архангел.

— По какому вопросу к нам? — расшаркался еще более кривлятельно хозяин ада.

— К вам попала по ошибке невинная душа. Я должен освободить эту светлую душу и переправить ее в рай.

Все обитатели ада начали переглядываться, каждый из присутствующих подумал, что именно он и является наиболее светлой душой.

— Это я! — огладил бороду Маркс.

— Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма! — продекламировал Сатана.

— Ми, конечно, немножко грешны. Но душа у меня светлая! — проговорил Иосиф Виссарионович, насмешив чертей.

— Я и пытаться не стану, — отмахнулся Троцкий.

— Хайль Гитлер! — воскликнул ни к селу, ни к городу Гиммлер.

— У кого же из них светлая душа? — спросил Дьявол.

— У Ленина! — ответил архангел Михаил.

В ответ возник бешеный визг, топот, свист. Прилично одетый вождь оттолкнул своего нищего двойника, подошел шустро к архангелу:

— Позвольте представиться: Владимир Ильич Ульянов — Ленин! Архангел пристукнул посохом:

— Отойди, грешник смердящий. Прочь, душа черная!

Лаврентий Павлович Берия схватил прилично одетого Ленина за шиворот, оттащил его от архангела, надавал ему пинков:

— Лезь в котел, дурак лысый! Светлой душой ему захотелось побыть. А на Колыму не хошь?

— Безобразие! Архибеззаконие! — возмущался прилично одетый вождь. Архангел приблизился к нищему Ленину, который сидел на фанерном ящике и, приплевывая, чистил тряпочкой свою единственную галошу.

— Встань, светлая душа, пойдем к богу.

— Прошу прощения, сэр, не могу!

— Почему, светлая душа?

— Неудобно появиться в таком виде перед Богом. Я по воскресеньям вагоны с углем разгружаю, подрабатываю, возможно, куплю скоро новые штаны и еще одну галошу. А в таком виде, простите, не могу! Что обо мне подумает Бог?

У прилично одетого вождя кипел возмущенный разум, он готов был разрушить все до основания. Но черти налетели на вождя, наподдавали ему и запихнули его в котел. На этом картина будущего оборвалась, зеркало в кабинете доктора Функа прояснилось.

— Достаточно? — спросил Трубочист. — Теперь вы убедились, что смог я вам показать будущее?

— Не совсем уверен в этом, — вздохнул доктор Функ.

— Почему же?

— Картину, которую я увидел, вы могли мне внушить при помощи гипноза. Трубочист грустно покачал головой:

— Материализм бессмертен!

22 июня 1941 года в четыре часа по московскому времени, исполняя поручение органов НКВД, три самолета типа «У-2» обрушили бомбовые удары по Лосиному острову на Васюганье. Самолеты бросали бомбы, стреляли из пулеметов, пикируя на мечущийся по островку скот, женщин и детей. А Майкл отчаянно отстреливался из пулемета с крыши дома, видя — как падают погибающие староверы под пулями и осколками бомб. Полыхали огнем развороченные взрывами скиты Акима и Онуфрия. Феня лежала у колодца на спине, раскинув руки. И вода из пробитой осколком бадьи лилась струйкой с высоты колодезного сруба на ее побелевшее лицо. Маланья уводила по болоту через камыши Груню и Верочку с Дуняшей. Порошин и Коровин палили по аэропланам из охотничьих ружей. Но от прямого попадания бомбочки дом загорелся, Майкла сбросило с крыши взрывом.

— Уходим! — крикнул Гришка Коровин.

По дымовому шлейфу Порошин, Майкл и Коровин добежали до топи и упрятались в камышах. Тропу к острову деда Кузьмы они знали. Майкл еще с крыши заметил, что Маланья с Груней и Верочкой направилась именно туда. Дуняша была на руках у Верочки.

— Все, охлынем немного и уйдем, — пытался отмыть Гришка лицо, почерневшее от сажи пожара.

— Сволочи! — погрозил Майкл вслед улетающим самолетам.

— Как русские говорят! — добавил Гришка Коровин.

Порошин никак не мог оторвать взгляда от горящего великана — Дурилы. Деревянная скульптура от огня и дыма принимала фантастические очертания. Она поднимала полыхающую дубину, как факел, двигалась, поворачивала мучительно голову, будто пыталась что-то промычать или произнести первое в своей жизни слово.