Дворкин А.Л. - Очерки по истории Вселенской Православной Церкви

После того как Несторий ознакомился с анафематизмами св. Кирилла, он убедился для себя в его аполлинаризме, и следовательно в своей правоте, и ожидал Собора с уверенностью и спокойствием.

Однако он недооценил политические способности Кирилла, количество недругов, которых нажил в столице, и силу политического противостояния ряда древних апостольских метрополий Константинопольской кафедре. Ведь пока формально столичная кафедра не была даже метрополией. Теоретически она находилась под митрополитом Гераклейским. Малая Азия практически единым фронтом выступала против столичного выскочки. Митрополит Эфесский Мемнон был настолько ярым сторонником Кирилла, что в Эфесе Несторию пришлось передвигаться под охраной воинских подразделений для защиты от монахов Мемнона.

Несторий мог рассчитывать на поддержку Иоанна Антиохийского и его епископов, но и тут были свои проблемы. Кипрские епископы стремились к автокефалии, а Иерусалимский епископ Ювеналий поставил задачей своей жизни любой ценой возвести свою кафедру до статуса самостоятельного патриархата.

Но, главное, Несторий недооценил силу народного благочестия, оскорбленного его богословскими выкладками. Конечно, Несторий не считал Христа всего лишь боговдохновенным пророком, в чем его обвиняли противники. Но народ глубоко верил в истинность таких выражений, как "Предвечное Слово умерло" или "Мария является Богородицей". Разве Евхаристия не была явлением Вифлеемского чуда? Различение Нестория между человечеством Христа и предвечным Словом ставило под сомнение действенность таинства. Придерживаясь языка св. Кирилла, можно было спокойно сказать, что в Вифлееме Ветхому Деньми был час или два от роду. Небрежно брошенные слова Нестория, что "Бог не может быть двух- или трехмесячным младенцем", звучали для народа страшным кощунством.

Св. Кирилл со своей эскадрой прибыл в Эфес перед Пятидесятницей. Он привез с собой 50 епископов, несколько сот священников и монахов, в том числе местную знаменитость – почти столетнего игумена Шенуду, постриженника св. Пахомия. Несторий уже был в Эфесе в окружении "своих людей". Обстановка напоминала два военных лагеря перед сражением. Александрийские матросы заводили ссоры с константинопольскими. Мемнон Эфесский заранее закрыл свои церкви для несторианской партии. Император тактично не прибыл на собор, ожидая донесений в своей халкидонской летней резиденции. Соблюдение внешнего порядка было поручено комиту (т.е. графу) Кандидиану, командиру лейб-гвардии.

На Собор приглашались все митрополиты Империи "с немногими епископами". Было послано даже приглашение в Африку знаменитому блж. Августину, но он только что скончался. На Собор прибыли в основном восточные епископы, и каждый стянул с собой столько своих сторонников, сколько захотел.

Ждали папских легатов и антиохийской делегации. И те и другие запаздывали. Кирилл решил начать Собор, не дожидаясь их. Несторий и Кандидиан возражали, но их не послушали.

22 июня 431 г.Собор начался в храме Пресв. Богородицы в Эфесе, что, конечно, должно было иметь символическое значение. 150 епископов (в том числе 16 митрополитов) высказались за открытие Собора, а 68 (в том числе 21 митрополит) – против. Но у свт. Кирилла было формальное большинство, и он начал действовать. Несторию было послано три приглашения, он, конечно, не явился, после чего был смещен in absentia. "Устами св. собора Сам Господь Иисус Христос, Которого хулил Несторий, лишает его епископского и священнического достоинства", – говорится в постановлении Собора. После принятия этого решения Кирилл зачитал Собору свои 12 анафематизмов, и они были приняты единогласно.

Через 4 дня прибыли сирийцы во главе с Иоанном Антиохийским и нашли, что все решено уже без них. Они открыли собственный собор (на нем присутствовали около 53 епископов) и, в свою очередь, низложили Кирилла и Мемнона.

12 анафематизмов Кирилла они объявили еретическими главами Кирилла, а его захватный образ действий объяснили боязнью подвергнуться соборному разбору и суду. Самый известный и крупный антиохийский богослов того времени блж. Феодорит Киррскийтогда выражался так: "Анафематствовать без всяких околичностей учение святейшего Нестория – значит анафематствовать само Православие". Он же описывал учение св. Кирилла как "тьму, мрачнее казни египетской".

Тем временем прибыли и римские легаты. Они присоединились к кирилловскому собору и согласились со всеми его деяниями. На этом соборе также была оформлена автокефалия Кипра и было принято постановление, запрещающее добавлять что-либо к Никейскому символу веры [ 14]. Чтобы удовлетворить Запад, кирилловский собор осудил пелагианство, правда, в самых общих выражениях, сочтя его чем-то вроде западной версии несторианства.

Император, получив два отчета о происходящем, вначале не знал, что делать. Вот что писал уполномоченный императора в своем отчете: "чтобы не произошла вспышка драки, я втиснул отряды солдат между сближающимися местами той и другой партии – из-за бешенства, которое не знаю, откуда у них бралось. Те, что примыкали к Кириллу, говорили, что и видеть не хотят Нестория. Хотя я видел, что боголюбезнейшие епископы были неумолимо враждебны друг к другу, но я не знаю, отчего они дошли до такого ожесточения и омрачения". Под давлением растущих беспорядков император был вынужден принять решение. Все три низложения (Нестория, Кирилла и Мемнона) были приняты как деяния одного собора. Войска окружали город, в него были посланы усиленные наряды полиции, а все три смутьяна – Несторий, Кирилл и Мемнон – были посажены под стражу.

Но Кирилл и из-под ареста продолжал засыпать всех влиятельных людей при дворе дорогими подарками (он называл их "евлогии" – благословения), и позиция Нестория была ослаблена. Сам же он, будучи человеком импульсивным, устал от всего и заявил, что хочет лишь удалиться в свой монастырь. Этим его пожеланием воспользовались и тут же послали его туда. На его место был поставлен епископ, чья кандидатура была одобрена Кириллом.

Кирилл и Мемнон по-прежнему оставались под стражей в Эфесе. Тогда император высочайшим указом распустил Собор. Дальнейшая участь двух виновников беспорядков в указе не была оговорена, и оба они воспользовались этим обстоятельством. Кирилл бежал из-под стражи, наградив своего нерадивого тюремщика пресвитерским постом в Александрии. Понятно, что изъять архиепископа из Александрии без народного бунта было бы невозможно. Через какое-то время и Мемнон вышел из-под стражи. Намеренно или ненамеренно забыли только о Нестории.

Правительство издало новый декрет. Там оговаривалось, что Кирилл может вернуться к себе в Египет, а Мемнон остается в Эфесе. Император добавлял, что он не осуждает антиохийцев, ибо они в его глазах ни в чем не были обвинены. Снова, как и до Собора, Иоанн оставался во главе Антиохии, Кирилл – Александрии.