Никита Сомов - Тринадцатый Император. Часть 1

– Михаил Христофорович, прошу вас, следуйте за мной.

У моего кабинета по какой-то неведомой мне причине было целые две уборные. Я, не найдя у себя отличай анатомических отличай от остальных людей, резонно решил что мне должно хватить и одной. Вообщем, недавно одну из них, по моему приказу переделали в секретный и относительно небольшой кабинетик. Вот в этот самый кабинетик я и привел немного удивленного таким приемом министра финансов. Я хотел исключить малейшую возможность, что наш разговор будет услышан. Прослушать же этот кабинет, после всех принятых мною мер, как я убедился на практике, было просто невозможно.

– Располагайтесь, – коротко ответил я на полный удивления взгляд министра. – Михаил Христофорович, сегодня я открою вам секрет, который навсегда должен остаться в этой комнате. Вы не должны разглашать его никому. Ни родным, ни друзьям, ни близким, ни батюшке на исповеди, ни кому-либо ещё. Вы меня понимаете? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. – В случае нарушения вами данного мне слова последствия будут самыми печальными и, вероятно, не совместимыми с жизнью. Причем не только для вас, но и для тех, кого вы в секрет посветили, – тут я не шутил, с Игнатьевым этот момент прорабатывался. – Если вас смущают подобные условия, вы можете отказаться прямо сейчас. Правда отказаться придется и от должности министра финансов. Люди не умеющие держать в секрете тайны на столь высоком посту мне не нужны.

– Я слушаю вас, Ваше Величество, – склонил голову он, приготовившись слушать.

– Вы, верно, помните ту болезнь, которая едва не свела меня в могилу сразу после смерти моего отца? – дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. – Все тогда ещё удивлялись моему чудесному выздоровлению, ну вы помните. А выздоровление и вправду было чудесным. Если бы не вмешательства высших сил, лежать бы мне рядом с отцом в Петропавловском соборе…

Далее я рассказал ошеломленному и сперва немного…, ну, ладно не немного, а очень даже скептически настроенному (хотя он, как мог, старался этого не показать) министру, лишь немного переделанную в начале историю России. Я немного соврал и не стал говорить всей правды. По моей версии, некто Ангел спас меня от неминуемой смерти два месяца тому назад. А также открыл мне страшный конец доигравшегося человечества. Затем оставил мне в дар предмет, хранящий невиданное количество информации и был таков. Почему мой отец скоропостижно умер, хотя, судя сведениям из моего подарка, должен был ещё жить и жить, я не знаю. Предположил, что раз некто Ангел вмешался в мою жизнь уже после смерти моего отца, который умирать был не должен, без сверхъестественного вмешательства здесь не обошлось. Далее я принялся рассказывать 'открывшуюся' мне картину будущего. Впрочем, я не стал вдаваться в детали, частично достигнув первоначальной цели – убедить и напугать. Весь мой рассказ занял не более получаса, окончившись наступлением радиактивной зимы на планете.

Рейтнер молчал. Я явственно видел тени противоречивых эмоций пробегающие по его лицу. Ага, и надо бы поверить, но… Увы! Всякий здравый смысл говорит, что это просто невозможно! Причем невозможно, потому что невозможно никогда! Ну что ж, у меня приготовлено достаточно средств для его дальнейшего убеждения. Если Михаил Христофорович не дурак, а он не дурак, то будет вынужден воспринять свершившееся как удивительный факт и смириться с ним.

– Ваше Величество, – перебил мои мысли Рейтнер. – Все это слишком невероятно чтобы я вот так сразу вам поверил, при всем моем к вам глубочайшем уважении… Быть может у вас есть какие-нибудь доказательства вашей невероятной истории?

– Что ж, я предусмотрел ваше недоверие. Вот эти стопочки бумаг на полу, – я указал на заваленный документами угол комнаты, – содержит огромное количество данных о будущем мире, экономике России и вообще об экономике в целом. Я как мог, постарался рассортировать их, но не слишком в этом преуспел. Так что, читайте, изучайте, конспектируйте, но ничего отсюда не выносите. Думаю, даже после предварительного ознакомления, последние ваши сомнения в моих словах будут развеяны. За сим позвольте откланяться. Дела.

Снова оказавшись в своем основном кабинете, я подошел к резному шкафу из красного дерева и извлек из его недр открытую бутылку вина и бокал. Не чувствуя вкуса махнул полный бокал темно-красного вина и усмехнулся. Спустя две минуты.

– Товарищ Блудов, – вынимая трубку изо рта и неумело изображая грузинский акцент, начал я, – есть мнение, что вы не справляетесь с возложенными на вас обязательствами.

Блудов шутку не оценил. Ну ещё бы! Для этого ему надо было родиться минимум на один век позже. Да и парочка только что смещенных мной министров не очень способствовала веселью.

– Что вы можете сказать в свое оправдание? – Я снова взялся за трубку. Честно говоря, я ожидал небывалого всплеска красноречия и рассчитывал им сполна насладиться, вместо этого получил как никогда четкий и лаконичный ответ.

– Как будет угодно Вашему Императорскому Величеству. Если вы считаете, что я не справляюсь со своими обязанностями, через час у вас на столе будет лежать прошение освободить меня от всех занимаемых должностей.

Надо признаться Блудов хоть и сошел с лица, но держался молодцом. Голос, несмотря на слова, ставящие точку в его яркой многолетней карьере, не дрогнул ни на секунду. Но любую точку можно легко исправить на запятую.

– Что вы, Дмитрий Николаевич, – чуть не подавившись табачным дымом из-за неожиданного ответа, растерявшись, сказал я, своим обычным голосом, – напротив, я очень нуждаюсь в ваших услугах. Однако ваши последние действия заставляют меня усомниться в вашем желании служить России, а не своему министерству. Понимаю, – взмахом руки, оборвав его ещё не успевшие сорваться губ возражения, – понимаю. Для каждого министра его министерство стоит на первом месте, а создание неподконтрольных ему ведомостей или, боже упаси, сокращение и вовсе смерти подобно. Все это я понимаю. Однако и вы, Дмитрий Николаевич, должны, нет, просто обязаны меня понять. Вы как никто должны представлять себе то бедственное положение, в котором очутилась наша страна. Вы первый должны бежать ко мне с успехами в изыскании дополнительных средств в бюджет. Вместо этого вы тянете одеяло на себя и, более того, скандалите с Игнатьевым, действующим по моему прямому указанию. Из уважения к вам я приоткрою вам тайну нового ведомства, – ну не больше чем ты и сам бы узнал, старый лис, добавил я про себя. – Я могу надеяться, что мои слова не покинут этих стен?

– Разумеется, – Блудов был само воплощение достоинства. Чутьем опытнейшего придворного, способного с полуслова угадывать желание власть имущего, могущего заболтать до полусмерти любого демагога и способного запутать в трех соснах опытного следопыта, он уже понял – речь идет не об отставке.