Никита Сомов - Тринадцатый Император. Часть 1

– Новое ведомство, Его Императорского Величества Малый Канцелярский Архив, находится в вашем формальном подчинении лишь временно. Через некоторое время оно будет выделено в самостоятельное министерство, – как мы оба хорошо знаем, некоторое время понятие растяжимое на сколь угодно долгое время, снова добавил я про себя. – Ведомство это будет заниматься борьбой как с внутренними, так и внешними проявлениями недовольства политикой Российской империи. Я надеюсь, что могу положиться на ваше умение хранить государственные тайны? – да, даже если не мог бы, все равно через пару лет правда всплывет наружу – шило в мешке не утаишь.

– Да, Ваше Величество, – торжественно ответил мне глава канцелярии.

– Тогда, я рассчитываю на прекращение всех ваших излюбленных канцелярских приемчиков, вроде много килограммовых отчетов, важных документов вложенных среди последних страниц не представляющих особой важности работ и бесконечного оттягивания решений путем созывов дополнительных комиссий. Мне нужны результаты. И только они. Я могу иметь с вами дело?

– Я сделаю все, что будет в моих силах.

– Нет. Вы сделаете все, что будет нужно. Даже если это будет лежать за пределами ваших возможностей! – разгорячился я. – Блудов, вы добрались до самых вершин власти. Вы умны, вы богаты, ваш титул и звание вызывают уважение у любого, кто имеет хоть какое-то отношение к цивилизованному миру, – продолжил я вкрадчивым голосом и чуть успокоившись. – Я спрашиваю вас, хотите ли вы оставить свой след в истории? Чтобы вас запомнили как реформатора встряхнувшего закостенелую и завязшую в трясине собственных дрязг бюрократическую машину? Чтобы в вашу честь называли улицы и парки? Я спрашиваю вас, хотите? Так чего же вы ждете! Через неделю жду вашего отчета о планируемых мероприятиях.

– Честь имею!

Блудов, как ему показалось, по-военному щелкнул каблуками и, как на параде чеканя шаг, покинул мой кабинет.

Я сел и ухватившись за графин с водой принялся некультурно пить с горла. Утомили меня за сегодня все эти разговоры с министрами. Барятинский, Милютин, Валуев, Мельников, Рейтнер, Игнатьев, Зеленов, Головин, митрополит Филарет. Кто-то получил отставку, кто-то напротив вознесся на небывалые высоты.

Вытряхнув успевшую потухнуть за время нашего разговора трубку, я принялся снова забивать её табаком. Да, не судьба мне бросить курить. Вон даже в до этого не некурящем теле начал дымить как паровоз. Затянувшись английским табаком, я выпустил струйку дыма в потолок наслаждаясь устроенным себе коротким отдыхом.

Да, веселенький был у меня денек. Но зато какой продуктивный. Хотя… учитывая две недели напряженной подготовки…Я откинулся на спинку кресла и заложив руки за голову принялся сосредоточенно рассматривать потолок, предаваясь приятному ничего неделанью.

Ладно. Хватит уже Рейтерну там гранит экономики грызть. Он либо давно убедился во всем сам, либо всю жизнь невероятно умело косивший под умного дурак.

Я заглянул в свой запасной кабинетик. Михаил Христофорович и ухом не повел. Казалось, он совершенно забыл про то, где он находится. Абсолютно проигнорировав открытие двери и даже легкое покашливание, министр финансов увлеченно что-то записывал.

– А-а? Что? – вздрогнув, когда я положил ему руку на плечо, всполошено спросил министр и повернулся ко мне. Наконец сфокусировавшись на мне своими горящими от возбуждения глазами, вечно выдержанный и флегматичный немец, затараторил.

– Это просто немыслимо! Эти открытия предопределяют неизбежную эволюцию финансового рынка и товарно-денежных отношений в мире! Лишь беглый просмотр некоторых основ налогообложения держав будущего уже способствует…

– Михаил Христофорович, не увлекайтесь.

– Но ведь это немыслимо! Это просто… немыслимо! – Ага, к ангелам и прочим чудесам, ты как-то поспокойней отнесся, промелькнуло у меня. – Признаюсь, я вам совершенно не поверил поначалу и даже грешным делом подумал, что вы больны на голову. Однако теперь…

– Михаил Христофорович, – снова перебил его я. – Идите-ка лучше поспите, а утром возвращайтесь. И прошу вас, отложите на время чисто академические интересы. Немедленно приступайте к планированию и проведению необходимых реформ в министерстве и налоговом законодательстве, – конечно, я озаботился и распечаткой структур Минфина Российской Империи, СССР и РСФСР в различные их времена, чтобы насколько это возможно облегчить работу моему министру.

Рейтнер, как наркоман, оторванный от иглы, посмотрел на недочитанный лист, тяжело вздохнул, потом вздохнул ещё раз и, наконец, последовал моей просьбе. Не стал отказывать себе в заслуженном отдыхе и я, тут же растянувшись на диване, стоящем в кабинете. Надо будет читать документы перед сном на диване, а не в кресле, буду лучше высыпаться. Мелькнула последняя мысль и…

Наступившее новое утро было мерзким, как и всякое нормальное утро после тяжелого трудового дня. Особенно мерзким такое утро бывает в Санкт-Питербурге с его частыми туманами, сыростью и не самым лучшим климатом, осложненным нежданно-негаданно нагрянувшей оттепелью с противным дождиком. Как англичане вообще встают по утрам на своем укутанном промозглыми туманами острове?

Тусклый свет, пробивающийся через стекло и мелко барабанящий по окну дождь нагоняли тоску и уныние. А бумаги громоздящиеся на столе вызывали стойкое отвращение. Вставать с дивана совершенно не хотелось.

– Да-да, войдите! – отозвался я на робкий стук в дверь.

– Ваше Величество, Михаил Христофорович просит у вас аудиенции, говорит, что ему назначено.

– Да, пропускайте его… минут через пять. Мне надо одеться, – уже встав ногами на пол добавил я.

Прикрыв за горящим энтузиазмом Рейтерном дверь в секретном кабинетике и на скорую руку перекусив принесенным адъютантом завтраком я задумался. Всего три дня назад, активно пробыв в роли императора всея Руси пару месяцев, я четко понял – никакого времени не хватит на то чтобы объять необъятное. Охватить все мелочи и присмотреть за каждым из сотен направлений, в которых Россия не сумела себя реализовать, просто невозможно. Уже сейчас половину времени начинает съедать текучка, причем, чем дальше, тем больше её становится. И вообще, моя задача создать условия, при которых не реализация выгодных и перспективных проектов станет явлением исключительным, а не обыденным, как это сейчас происходит. К тому же, проводи я над дневником все двадцать четыре часа в сутки без сна и отдыха, этого все равно будет не достаточно. Я понял, что с заброской разработки большинства направлений придется смириться. И я смирился… Секунд на десять.

Как только указанное число секунд истекло, я задался вполне очевидным вопросом. А что мне собственно мешает кому-то раскрыться? Да, конечно, все должно быть обставлено в строжайшей тайне. Да, мне надо иметь дело только с человеком, чья верность не поддается сомнениям, при этом человеком талантливым, влиятельным. Да, это известный риск и нервотрепка. Но… игра стоит свеч! Ведь ясно же как день – эта мера позволит мне освободить огромное количество времени, кроме того, она значительно ускоряет мою прогрессорскую работу в целом. Я ведь могу без оглядки(ну почти) полагаться на такого человека и предоставлять ему любую информацию из дневника безо всякой предварительной переработки. Очевидно – одна голова хорошо, а две лучше. Вообщем, как-то так я и пришел к недавнему разговору с Рейтерном. Впрочем, странно, что эта мысль пришла ко мне в голову, так поздно, спустя два месяца после внедрения. Она прямо-таки напрашивалась. Ведь отсканировать десяток другой книг и научных статей для своего протеже гораздо быстрее, чем их же отсканировать, прочитать, вымарать лишние данные, да ещё придумать, как все это преподнести нуждающемуся в информации деятелю.