Александр Маркьянов - Бремя империи 2

Воздушно-десантные части Империи были коренным образом реорганизованы в семидесятые годы. Две трети дивизий были преобразованы из воздушно-десантных в десантно-штурмовые, став "наконечником" копья Российской армии, наиболее подготовленными в ее составе частями, за исключением частей, относящихся к Командованию специальных операций.

Десантно-штурмовая дивизия состояла из трех полков: разведывательного и двух штурмовых. Каждый из этих полков при этом мог действовать отдельно, но наибольший эффект достигался именно при совместном использовании этих трех полков.

Разведывательный полк имел своей основной задачей разведку и захват плацдармов в тылу врага и удержание их до подхода основных сил, а также разведку в оперативном тылу противника с целью идентификации наиболее важных целей – складов, аэродромов, скоплений бронетехники и личного состава – и наведения на них высокоточных средств поражения. Этому полку на постоянной основе были приданы стартовые комплексы БПЛА, также в каждом отделении был собственный маленький БПЛА, запускающийся с руки и ведущий разведку в интересах данного отделения. Брони в разведывательном полку не было, полк был легким – но в его составе была артиллерия – стапятидесятидвухмиллиметровые гаубицы и комплексы РСЗО "Прима" и "Смерч" – те, кто и должен будет поражать разведанные разведгруппами цели. Как показала практика – включение в состав разведполка на постоянной основе тяжелой высокоточной артиллерии себя оправдывало – разведчики и артиллеристы срабатывались вместе настолько что понимали друг друга с полуслова. Разведчики имели вертолеты – те самые "Ястребы", причем не приданные, а постоянные. Этому же полку на постоянной основе было придано звено (три машины) самолетов типа "Громовержец" – тяжелых штурмовиков с несколькими пушками на борту.

Штурмовые полки были вооружены уже броней – легкие САУ "Нона", БМД-4 со стомиллиметровыми пушками, десантные танки "Вена" способные бороться с любыми бронированными целями, скоростные машины с пулеметами, автоматическими гранатометами, комплексами ПТУРС. В шестьдесят шестой ДШД специализацией было ведение боя в горной местности, поэтому многие военнослужащие имели разряды по альпинизму. Дополнительно, один батальон в каждом полку усиленно постигал специфику городских боев.

Когда прозвучал сигнал "Набат" – получилось так, что и командир дивизии и командиры полков в это позднее время находились на рабочем месте – обсуждали результаты месяца, в котором прошли крупные, недельные учения всей дивизии. Обошлось, конечно же без недостатков, и если бы в другой части может и закрыли бы на них глаза – то в части постоянной готовности, да еще той где служит наследник Престола, которую в любой момент может посетить сам Государь малейшие недостатки должны безжалостным образом искореняться. Именно этим сейчас и занимались старшие офицеры – составляли план устранения выявленных недостатков.

Шестьдесят шестая десантно-штурмовая дивизия была одной из дивизий, находящихся на самом острие копья. В ее зону ответственности входил участок сухопутной границы с Афганистаном – считай, с Великобританией. Горный, неспокойный участок границы постоянно приносил разные сюрпризы. В основном сюрпризы были связаны с тем, что через пограничную реку Пяндж так и норовили переправиться курьеры с мешками героина или фальшивыми деньгами. Но были дела и посерьезнее – налеты вооруженных банд, убийства и похищения людей, угон скота. В Афганистане британцы держали "зону контролируемой нестабильности", поддерживая различные экстремистские силы и ослабляя центральную власть в Кабуле. А за Афганистаном были британская северная Индия с ее лагерями подготовки исламских экстремистов. Пограничная служба, не имеющая своей тяжелой техники, не справлялась и поэтому бойцы шестьдесят шестой очень часто проводили совместные операции, получая реальный, ценнейший и незаменимый опыт боя в горах.

Вообще, этой дивизии повезло. Как только в списках личного состава появился человек по фамилии Романов – все стало намного проще. Тыловое управление боялось даже обсуждать заявки на снабжение шестьдесят шестой. Поэтому вооружена она была всем самым лучшим, что только можно было себе представить. Техника – как на подбор новая, только десять процентов – старше пяти лет. Снаряжение, обмундирование – самое лучшее, даже экспериментальные образцы, например камуфляж из специальных тканей, размывающих инфракрасную сигнатуру тела. Полигон новый – пожалуйста, хотите натаскивать один из батальонов на борьбу с терроризмом и освобождение заложников в тылу противника – да ради бога. Спрос, конечно, тоже был немалый – но дивизия оправдывала возлагающиеся на нее надежды, будучи на данный подготовленной не хуже, чем "летучие мыши" из командования специальных операций.

Прошедшая неделя учений – только позавчера части возвратились в пункт постоянной дислокации – выдалась тяжелой. Но одновременно, она показала, что может дивизия. Разведчикам удалось, оставшись незамеченными, обнаружить и навести огонь на девяносто с лишним процентов условных целей. Нормативы по развертыванию в горной местности перекрыли с запасом. Отлично отработали все. Ну, или почти все…

Сейчас, когда сначала пришел сигнал "Набат", а потом командир дивизии, генерал-лейтенант Проскуров получил новые, во многом отменяющие типовые по плану "Набат" указания от дежурного офицера генштаба, офицеры собрались вновь. Время уже катилось к полуночи, все устали и мечтали попасть наконец домой – но все одновременно понимали, что теперь домой они не попадут еще долго. Очень долго…

– Итак, господа… – генерал-лейтенант Проскуров, невысокий, сухощавый, моложавый сделанный как будто из туго перевитых стальных тросов осмотрел подчиненных ему офицеров. Прежде всего, доведу последнюю обстановку. Потом – полученный приказ. А потом – будет думать, как его выполнять. Для начала – сегодня, примерно в девятнадцать ноль-ноль по Петербургу над Бейрутом произошел ядерный взрыв.

Генерал-лейтенант прервался, давая возможность своим офицерам, понять и осознать, что на самом деле произошло. Ведь произошло доселе невиданное…

Ведь опыта реального применения ядерного оружия против своего противника не было ни у одной страны. Да, разрабатывались новые виды боеголовок, совершенствовались средства доставки. Действовал негласный закон, согласно которому у одной из страны не может быть больше пяти тысяч ядерных зарядов любого класса – впрочем, и этого было достаточно, чтобы десятки раз уничтожить все живое на земле. Единственное реальное применение – ядерные испытания на полигонах. Тридцать лет назад договоренностью всех ведущих мировых держав были запрещены ядерные испытания в воздухе, в космосе и вообще на любом открытом месте, остались только подземные и подводные, да и те старались лишний раз не проводить, не загрязнять окружающую среду.