Александр Маркьянов - Бремя империи 2

Бортстрелок вертолет "Шесть-один"

Заменить ленту – а она тяжелая сволочь, большой короб с лентой больше десяти килограммов весит – да еще в находящемся в воздухе и под обстрелом вертолете – задача не из легких. Старшему лейтенанту Иванкову на это потребовалось больше минуты – в норматив не уложился, а каждая секунда промедления с огнем – это чья-то смерть там внизу. Сказывалось и то, что старлей был ранен – пуля была уже на излете, влетела в десантный отсек, угодила в плечо и застряла под кожей, причиняя дикую, невыносимую боль. Усилием воли заставив себя забыть о боли – хотя перед глазами аж пелена красная – старлей закрыл крышку пулемета и посмотрел вниз. То, что он увидел внизу, его поразило…

Дворик – а в нем две машины. И густо лежащие вокруг них тела – один два… двенадцать! Двенадцать тел – кто же их так? Явно не из крупняка покромсаны, пуля крупнокалиберного пулемета руки – ноги отрывает. Десантники не могли, до места боя – два двора, больше ста метров. Зато этот дворик – прекрасное место для стрелков с РПГ и Стингерами – а вон, что-то подобное на земле лежит, черная тень, похожее на длинную трубу – Стингер, больше нечему. И кто же их так?

Непостижимо уму…

Разбираться было некогда – вертолет на одном месте висеть не будет. И стрелять по мертвецам – смысла нет.

Старший лейтенант Александр Воронцов

Когда слитный рокот турбин вертолета как-то разом стал тише – вертолет ушел за дома – я поднялся с земли – идея выдать себя за мертвого сработала. Прислушался к себе – иногда в горячке боя, на адреналине не замечаешь ранений – нет, все в норме. Засунул пистолет в кобуру, пошел смотреть что с ротмистром.

Ротмистру повезло – никак Бог хранит. Успел упасть, когда буквально в трех шагах плюхнулась граната – а граната, видимо шлепнулась не на ровную поверхность, а в ямку небольшую – часть осколков это и тормознуло. Итог – бок "отсушило", руку в двух местах – мелкие осколки под кожей сидят – и все.

С рукой разобрались быстро – у любого моряка есть фляжка, во фляжке простолюдины носят водку, а то и спирт, дворяне – естественно коньяк. Коньяк – он как обезболивающее хорош – внутрь. Пока я кончиком ножа оба этих осколка – каждый в четверть ногтя доставал, ротмистр весь мой коньяк – армянский кстати, тридцатилетней выдержки и высосал, паразит. Перевязал – пока сойдет…

Пока вертолет не вернулся или еще кто не заскочил сюда – наскоро начали шмонать трупы. Оружие – под русский стандарт, Голощекин патронами как вол нагрузился, 6,5 – к обоим его стволам подходят, у него и так было – а часть я взял. На всякий случай. Снайперская винтовка – британская, неавтоматическая, под британский же патрон – даром не нужна. Пулемет – американский, одной из новых моделей – хорош, зараза, да тащить невозможно, и так еле двигаемся. Ни одной винтовки под казачий патрон 7,62, как назло. Если к моим стволам патроны кончатся – возьму у ротмистра снайперскую винтовку, как раз – снайпер и автомат на прикрытии. Пистолеты – те же Кольт Нью Милитари – шесть обойм к ним взял, в карман сунул – мало ли. Еще по две гранаты взяли – и все. Дальше – уже верблюдами будет, не бойцами. Выводить из строя валявшееся оружие было некогда, стрелять – опасно, выстрелы могут привлечь внимание, да и отрикошетить может – себе в ногу, например.

Пока не поздно, заскочили в подъезд – не может быть, чтобы вскрытых квартир не было. Так и есть – прямо под носом, первый же этаж. Квартира не просто разграблена – она выгорела, в адской черноте багрянеют недогоревшие угольки, все стекла выбиты, удушливый дым ест глотку, лезет в глаза…

Дальше ротмистр за спиной мне будет только мешать…

– Слушай сюда! Остаешься здесь, хочешь в квартире, хочешь выйти на лестницу – но в случае чего отступай в квартиру… – я снял винтовку, прислонил к подоконнику, она мне сейчас тоже мешать будет – и сиди тише воды ниже травы. Что эти… гаврики заметят, что с вертолета – все равно смерть. Понял.

– А…

– А я вперед пойду. Надо установить связь с десантной группой. Возможно, удастся сделать ноги отсюда – я безбожно врал, но больше мне ничего не оставалось – задача ясна?

– Так точно… – по лицу ротмистра было понятно, что оставаться в одиночку ему совсем не хочется. Но и я его взять с собой – реально не мог. Крепость всей цепи определяется крепостью ее самого слабого звена, даже если этих звеньев – всего два…

А, еще одно…

Спустился вниз, выскочил во двор – никто из подстреленных так и не ожил – лежали как миленькие у машин. Подхватил пулемет с лентой, вернулся в квартиру, стараясь не дышать, пробежал к окнам…

Пулемет, конечно, мне не нужен в той задаче, которую я себе поставил – но и лишним он не будет. Его я оставлю на всякий случай вон там, буквально в семьдесят метрах от места боя. Пусть себе лежит, хлеба не просит. Но если придется отступать – пулемет с лентой на сто патронов в тайнике будет весьма и весьма неприятным сюрпризом для противника…

Глаза слезились, наблюдать было сложно – но кое-что я просек. Пули летели уже и здесь, но все – неприцельные. Боевики – дальше по правую руку, по левую – относительно свободно. Просто под огнем вертолетов не поперемещаешься, не побегаешь. Там-то я и пройду – одиночка при наличии специальной подготовки, не стреляющий и не лезущий на рожон – пройдет, группа – группу уже засекут. Вон там я оставлю пулемет, а там я выйду десантникам в тыл и попробую взять кого-то живым. Просто для того, чтобы иметь возможность объяснить, кто я такой и что тут делаю. Если я тупо выйду перед ними и заору "Я свой, русский" – изрешетят с двух сторон, вот и всё.

Но сейчас – надо выложиться. Как следует выложиться. Впереди – шестьдесят метров простреливаемого насквозь пространства, его надо пройти – быстро и чисто. Если привлеку внимание бортстрелков с вертолетов или боевиков – нашпигуют свинцом как гуся на пролете…

Ага!

Откуда-то слева из-за домов, издалека взлетело что-то, похожее на мощную ракету от фейерверка и следом – еще одна! Словно гончая за зайцем, она рванулась за ближайшим вертолетом, но – повелась на раскаленные шары-солнца, отстреливаемые сейчас каждым вертолетом и подсвечивающие поле боя желтоватым, покачивающимся, неверным светом. Вторая ракета почему-то пошла по прямой и – ушла выше. Несколько пулеметов сразу обрушили шквал огня по тому месту, откуда выпустили ракеты – снаряды и пули рикошетили от стен, взрывались фейерверками.

Есть!

Вывалившись за окно, я подхватил пулемет и побежал – хрипло, заполошно дыша, ощущая каждый грамм нагруженного на меня железа, чувствуя, как мгновение сменяется мгновением. Пулемет увесисто оттягивал руку, автомат хлопал по боку, я не смотрел по сторонам – все равно смысла нет, даже если по мне сейчас откроют огонь – все равно надо бежать, на открытом месте оставаться нельзя никак. Сердце разгоняет по жилам кровь, кажется, что оно колотит в висках, глаза вперты в одну и ту же, приближающуюся каждым пройденным метром точку на стене – там я намеревался залечь после перебежки, видно было хреново, но я надеялся, что там не тень на земле, а рытвина. Там отлежусь несколько секунд – и двинулись дальше.