Александр Маркьянов - Бремя империи 2

Десантная группа, высаженная с вертолетов, ушла вперед, вертолетные пушки с сумасшедшим визгом вгрызались, крошили здания, где находились боевики, небо изрыгало огонь. Десантные вертолеты, опасаясь Стингеров ушли, штурмовые работали с предельно малых, буквально прячась за остовами полуразрушенных зданий, принимая на себя шквальный огонь еще уцелевших террористов. Шло деблокирование здания МВД.

Осторожно, подсвечивая себе фонариком, я поднялся по лестнице – снайпер мог поставить растяжки для защиты своей позиции. На всякий случай я даже шерудил длинной, найденной у дома палкой впереди себя, прежде чем наступить. Мало ли…

Вот. То самое место. Комната, одна из стен которой, выходящая на улицу, вывалена взрывом. Бесформенное пятно в углу комнаты. Едва заметный, замотанный в маскировочную ленту толстый ствол мощной винтовки. Небольшая, едва заметная лужица крови на полу. Держа наизготовку пистолет, палкой откинул маскировку…

Темные, вьющиеся волосы, тонкие черты лица. Камуфляж, не скрывающий, а скорее подчеркивающие линии фигуры. Золотое кольцо на тонких пальцах, рука, обнимающая пластиковое ложе винтовки…

Что же мы делаем, люди…

Ее звали Сания Монтари. Совсем недавно она была преуспевающей хозяйкой модного косметического салона на набережной, а теперь – стала снайпером, воином джихада. Судьба распорядилась так, что она погибла, как погибли в этот день и многие другие, вставшие на путь джихада – но с их смертью война не закончилась.

Война только начиналась…

* Расхожее выражение на флоте "Над тем-то горит Полярная звезда" – означает, что этому человеку везде и во всем сопутствует удача…

* оборемся – то есть установим связь. Раньше связь была плохая, приходилась перекрикиваться – вот отсюда и пошло – оборемся. Сейчас связь была уже нормальной – но расхожее армейское выражение осталось

– "Барс-один", на связи "Оборотень-два". Мы подбиты, самолет поврежден, держаться в воздухе не могу. Принял решение садиться на полосу старого аэропорта, прошу сообщить РВП, прием!

– "Оборотень-два", на связи "Барс-один"! РВП двадцать минут, прием!

– "Барс-один", я не продержусь в воздухе и десяти минут!

– Минимальный РВП двадцать минут, сократить не получится. Включите маяки и держитесь!

– Вас понял, "Барс-один", конец связи…

Если бы командир корабля мог – он был сейчас со всей силы врезал по штурвалу кулаком – до хруста в костях, до содранной, сочащейся кровью кожи. Как все это дерьмо некстати…

– Сколько мы продержимся?

– Минут десять, не больше. Мы теряем второй двигатель, видимо, разрушена система охлаждения. Я его на минимальную мощность включил – но долго он все равно не проработает…

– Сбрасываем топливо! – принял решение командир

– Стоп, стоп… А если мы его сбросим на аэропорт? А потом – врежем?

Самолет только что заправился и не израсходовал и трети от набранного от заправщика топлива. А предстояла посадка, причем аварийная – в этом случае самолет лучше всего сажать с пустыми баками – меньше пробег по ВПП и меньше вероятность пожара…

Члены экипажа – первый пилот, второй пилот, штурман – на мгновение обернулись, скрестились взглядами. Вместе они налетали не одну тысячу часов, каждый из них был всем остальным не просто сослуживцем – но другом. И каждый из них сейчас понимал, о чем думают другие – без слов…

– Помирать – так красиво! – выразил общее настроение штурман…

– И с погребальным костром…

– Боевой части – доложить об исправности систем!

– Малые исправны, боекомплект на нуле!

– Средняя исправна!

– Большая исправна!

У пулеметов всегда раньше всех заканчивался боекомплект – сумасшедшая скорострельность вкупе с высокой востребованностью – обычно попадались такие цели, с которыми справлялись и пулеметы…

– Наблюдение, доложить готовность!

– Наблюдение, работаем в чрезвычайном режиме! Готовы!

Система наблюдения и опознания целей самолета запитывается от бортовой сети электропитания, а та, в свою очередь, отнимает часть мощности у двигателей. В условиях, когда оставшиеся двигатели и так работали на пределе – приходилось максимально сокращать энергопотребление, отключая все системы самолета, кроме жизненно необходимых.

– Внимание, заходим на аэропорт, сбрасываем топливо! Отсчет от диспетчерской вышки!

– Принял!

Самолет черной тенью мчался над землей, опережая выпущенные в его сторону огненные трассы, слева мелькнула диспетчерская вышка, едва не срубив крыло. Светло-серой пеленой на землю хлестал керосиновый дождь. Те, кто остался в живых после прошлой встречи с "Громовержцем" – заслышав рев моторов над головой прятался, искал себе убежище, те кто еще с этим не сталкивался, тупо строчил в воздух из автоматов, надеясь сбить без малого стотонный самолет. Рыжие кусты разрывов вырастали на земле, система наведения не работала и огневая группа вела огонь наугад, подавляя противника не точностью, а мощностью огня – садиться с неизрасходованным боеприпасом просто глупо. На земле с глухим хлопком вспыхнуло пламя – сброшенный керосин таки загорелся…

– Заходим на разворот. Всем приготовиться к посадке!

Керосин разгорался все сильнее, по идущему на предельно малой грузному самолету несколько раз выстрелили из РПГ – но из РПГ попасть в летящую цель можно, только если повезет.

– Выпустить шасси!

Из-под днища раздался глухой стук – какой и должен быть, когда выпускается шасси. Мигнула зеленым лампочка…

– Все стойки вышли!

Самолет заходил на посадку "наоборот" – то есть, со стороны аэропорта, оттуда, где обычно самолеты только начинают разбег. Полоса, освещенная только пожарами, да еще разгромленная артиллерийским огнем – их же огнем. Вот будет смешно – если они свернут себе шею на собственноручно же сделанной колдобине. "Громовержец" был сделан на основе фронтового транспортника и изначально рассчитывался на посадку на неподготовленные полосы – но неподготовленная полоса, это не значит, что на ней может быть метровой глубины воронка от артиллерийского снаряда.

– Приготовиться к удару!

Промелькнули остовы двух машин – тех самых, которых они раскатали по бетону в свой первый визит туда, эти бесформенные, изгрызенные снарядами кучи металлического хлама было трудно даже распознать, как машины. Удивительно – но оставшиеся боевики от здания аэропорта не стреляли – может, ошалели от такой наглости, может, самолет скрывала плотная завеса дыма и огня от сброшенного керосина…

Удар…

Второй двигатель окончательно вышел из строя, когда самолет шел над полосой на высоте два метра, не более. Самолет сразу провалился вправо, летчик успел в последний момент скомпенсировать это единственным возможным способом – провалил вниз весь самолет. Именно поэтому касание полосы было особенно жестким – его почувствовали все. Про такое говорят – позвоночник в трусы ссыпается…