Владимир Контровский - Томагавки кардинала

« Ты необычен, человек. В отличие от огромного большинства обитателей твоего Мира, управляемых всего лишь набором примитивных инстинктов, твой разум позволяет тебе ставить перед собой серьёзные цели. И ты способен добиваться своего — ты облечён властью, и поэтому можешь влиять на судьбу твоего Мира в гораздо большей степени, чем многие тысячи других людей. И поэтому я с тобой говорю — слушай …»

И сын обедневшего дворянина Арман-Жан дю Плесси дю Шиллу, двадцати двух лет от роду принявший сан епископа Люсонского, ставший в тридцать семь лет кардиналом, в тридцать девять — «первым министром» короля и вошедший в историю под именем грозного дюка де Ришелье, лежал и слушал, удерживаясь на ускользающей грани между сном и явью.

« Ты мечтаешь о величии Франции, твоей страны, и хочешь, чтобы она была первой. Это возможно. Но запомни: твой враг на этом пути — Англия, все остальные державы тебе не помеха. Мощь Англии — корабли, уничтожь их — и она падёт. Ваш Мир правильнее называть не Землёй, а Водой — вы живёте на островах, больших и малых, — и владеющий морями будет владеть всем этим Миром. Первой страной вашего Мира станет та, у которой будет лучший флот. И поэтому — строй верфи, создавай арсеналы, развивай науки и ремёсла: это называется «промышленность» — запомни.

«Запомню» — подумал первый министр короля, уверенный в том, что его незримый собеседник прочёт эту мысль.

« В твоём Мире вызревает грозная сила, несущая гибель тому, за что ты борешься: монархии и власти аристократов. Сокрушить эту силу, не уничтожив при этом великое множество людей, как виновных, так и непричастных, невозможно; обуздать — невероятно трудно. Но этой силой можно управлять, как управляет умелый кормчий мощью ветра, заставляя ветер нести его корабль туда, куда ему нужно. Присмотрись повнимательнее к третьему сословию — ты умён, ты поймёшь, о чём я говорю ».

Не открывая глаз, кардинал медленно кивнул головой, уверенный, что его незримый собеседник увидит этот жест.

« И ещё одно: землям за океаном — Америке — суждено сыграть очень важную роль в истории вашего Мира. Если ты хочешь, чтобы Франция была первой и правила всеми и вся, Америка должна стать французской. Заселяй эти земли — пошли туда поселенцами всех, кого можно. Избавь Францию от ненужных людей — они пригодятся там, за океаном. Уличный сброд, крестьяне-бедняки, искатели приключений — пусть они начинают новую жизнь на новом месте. И протестанты: ты смирил их, но они подобны спящему вулкану, извергавшему лаву во время религиозных войн прошлого века. Гугеноты с вожделением посматривают на Англию и Нидерланды, и готовы бежать туда, унося с собой свои знания, умения, энергию и накопленные богатства — деньги. Так пусть всё это послужит Франции, а не врагам Франции — дай протестантам шанс. Отправь их осваивать Америку, кардинал ».

— Я сделаю это… — прошептал первый министр, уверенный в себе и своих силах.

Неведомый Голос смолк, и Ришелье провалился в сон — в тёмный сон без сновидений.

— Вы действительно считаете такой шаг нужным и полезным для блага Франции? — король Людовик XIII внимательно посмотрел на кардинала, силясь разгадать его мысли.

— Несомненно, ваше величество, — почтительно, но твёрдо ответил Ришелье. — Пожар погашен, но искры тлеют. Гугеноты ничего не забыли и ничего не простили, начиная с ночи Святого Варфоломея и кончая осадой Ла-Рошели. Протестанты подобны кровоточащей язве на теле вашей державы, и пройдёт много лет, прежде чем эта язва зарубцуется. Гной из раны надо удалять, вот я и хочу его удалить… в Америку. Пусть она станет для гугенотов землёй обетованной, тем более что они сами лелеют эту мысль. Адмирал Колиньи [12] Де Колиньи — вождь французских гугенотов, убитый в Варфоломеевскую ночь ещё девяносто лет назад отправлял в Бразилию корабли с поселенцами, и об этом гугеноты тоже помнят. И они будут благодарны вашему величеству за оказанную милость.

Король, насупившись, молчал. Ришелье прекрасно знал, что все сплетни о том, что Людовик XIII всего лишь марионетка в руках своего первого министра, лишены оснований. Король был упрям и своенравен, и единственный способ добиться от него желаемого — это убедить его, а ещё лучше — внушить ему, что мысли первого министра — это на самом деле мысли его величества, совпавшие с мыслями кардинала. Ришелье был мастером придворной интриги — он превосходно ориентировался в гадючьем клубке Лувра, опережая на два хода заговорщиков, с унылым постоянством появлявшихся снова и снова, и мастерски лавировал между самолюбием короля, амбициозной истеричностью королевы-матери Марии Медичи и оскорбленными женскими чувствами королевы Анны. Ришелье исподволь убеждал короля и побеждал, убеждая.

— Наилучшим местом для основания нашей новой колонии будет южное побережье Северной Америки к востоку от испанской Флориды, на юг от Великих озёр, — кардинал с шуршанием развернул заранее приготовленную карту. — А затем мы снарядим экспедицию из Канады, которая, пройдя по ничейным территориям и присоединив их к владениям вашего величества, закончит свой путь на побережье Мексиканского залива — там, где уже будут наши новые поселения. Таким образом, — ладонь Ришелье описала над картой полукруг, — мы опояшем испанские, английские и голландские колонии нашими землями и перекроем всем другим странам доступ на запад североамериканского материка. А потом…

Король молчал, но Ришелье видел, что Людовик потрясён грандиозностью замысла своего первого министра, причём настолько, что уже считает его идеи своими. «Убеждая — побеждай» — с иронией подумал кардинал.

— Но для осуществления этих планов нужны люди. Пройти по неведомым землям сможет и горстка смельчаков, а вот удержать их — для этого потребуются тысячи поселенцев, ваше величество. И мы, отправив за океан гугенотов, а также людей второго сорта, висящих веригами на шее Франции, решим сразу две задачи: избавимся от нежелательных элементов и закрепим за собой огромные новые территории, заселив их и освоив.

— Как бы эти новые территории не стали чересчур новыми… — задумчиво проговорил Людовик. — Тысячи людей, живущих вдали от власти короля и его святейшества папы…

— Не беспокойтесь, ваше величество, — губы Ришелье тронула змеиная усмешка, — вы дотянетесь до гугенотов и через океан. Колония есть колония: она будет зависеть от товаров, привозимых из метрополии, и от военной мощи метрополии, и власть короля Франции будет там незыблемой. А призрачная независимость — пусть они ею тешатся. Пираты Тортуги тоже считают себя независимыми, но так ли это на самом деле?

— Послушайте, монсеньор, — в голосе короля прозвучали доверительные нотки, — я всегда поражаюсь широте вашего ума. Как вам всё это пришло в голову?