Игорь Горностаев - Самый лучший из возможных

Розалинда, низенького роста улыбчивая женщина с выдающейся грудью и широкими бедрами, из тех, которых называют «пышечка», накрывала к ужину, выставляя на стол тарелки под жареную картошку с бифштексом, вилки, ножи, бокалы для легкого пива, два прибора. Она представляла собой тот тип лучших представительниц слабого пола, которые всю свою жизнь посвятили мужу. Розовое домашнее платье. Васильковый передник. Белые лаковые туфли на низком каблуке. Рыжеволоса. И, конечно, глаза... Веселые карие глаза были похожи на две крупные веснушки, которые то ли заблудились, то ли не нашли себе места среди подружек на аккуратненьком носике и щечках.

Ее вторая половина вот-вот должна явиться с работы. Идти на самом деле совсем недалеко: супруг трудился в подвале дома. Чудак-изобретатель. Кажется, уже несколько веков миновало с тех пор, как выдающиеся открытия свершались в собственных подвалах и сараях. Корпорации разбирали всех мало-мальски перспективных изобретателей еще в детском саду. Если не успели выявить в роддоме по генотипу родителей.

А мужу Розалинды не повезло. Просто не повезло, ведь он — самый лучший из возможных людей. Так она считала, не теряя природного оптимизма. Ведь он добьется. Поскольку что это за семья, если...

Тут появился Сэм. Брови его оказались насуплены, но в глазах прыгали резвые чертики.

— Мой руки, Сэм. Я накладываю! — улыбнулась супругу Розалинда. — У тебя хорошие новости, как мне кажется?

Мужчина счастливо расхохотался, чего с ним не случалось уже несколько лет.

— Розочка, мне удалось! Я вывел на монитор компьютера цепочку! Их оказалось три! Не две, как думал, а три! Вот в чем ошибка. Теперь все сходится. Я могу воздействовать на время!

Радостно смеясь, Сэм уселся за стол.

— Дорогой мой, я так счастлива!

По правде говоря, Розалинда не очень хорошо понимала, чем занимается муж, но мистер Проктерсон из регистратуры официально заявил, что если результат труда главы семейства окажется успешным, «все проблемы будут решены незамедлительно и в лучшем виде».

— Сэм, скажи: проверка займет много времени?

Мужчина набил рот жареной картошкой с кетчупом, так что ему потребовалось время, чтобы проглотить пищу и ответить:

— Как будет нам угодно.

— Что это значит? — Розалинда даже на секундочку перестала улыбаться. — Мы можем перенестись в прошлое или будущее?

— Не совсем так, дорогая. У меня в руках временная судьба мира. Представь себе: оказалось, что судьбы мира — это три жгута. Внутри жгута — волокна. Если мы переходим из одного волокна в другое — в мире происходят небольшие изменения. Скажем, соседа будут звать иначе. Или я сделаю открытие раньше на год. А вот если перейти в другой жгут, все поменяется сильно. Вот пригласим экспертов — и перейдем в другое волокно. Правда, только в те из них, где мы с тобой уже есть. Но учитывая, что волокон бесчисленное множество, это меня не беспокоит.

От поглощения следующей порции картошки и кусочка бифштекса Сэма отвлек призывный стрекот компьютера: пришло письмо по электронной почте. Не переставая жевать, мужчина вышел из-за стола, просмотрел текст. Столь разительную перемену, произошедшую с мужем, Розалинде прежде было трудно себе даже представить. Сэм словно постарел сразу лет на двадцать.

— Роза... Они нас закрыли, — убито выговорил он.

Жена уронила тарелку.

— Как же так?

— Пишут, что сегодня истек срок подачи заявлений для частных лиц.

— Значит, у нас никогда не будет детей?

Столько горя, столько боли прозвучало в этих словах, что Сэм, как бы ни было тяжело самому, пожалел женщину. Ради своей Розы он был готов на все.

— Ничего. У нас еще будут дети! Это здесь чиновники говорят о том, что человечество вымирает. Что ради его спасения только успешные люди имеют право рожать детей. Но все это только в нашем дрянном мире, только в нашем гнилом обществе! Я перенесу нас в другой мир, дорогая. Наш дом, как центр вращения, останется на месте. А все вокруг изменится! Все в моей власти!

Мужчина чуть не бегом бросился вниз, громко стуча каблуками по дубовым ступеням.

— Сэм! — крикнула ему вдогонку женщина. — Может, не стоит? Может, все-таки просто возьмем на воспитание ребенка из государственных служб? Кто знает, что там, куда ты собрался?

Как произошло перемещение, Розалинда не заметила.

— Посмотри за окно, радость моя! — обратился к ней Сэм. — Что ты видишь?

— О боже! — воскликнула потрясенная Розалинда. — Сэмми! Это наше?

За окном вместо ровной стриженой лужайки раскинулся обширный цветник. А на мощеной кирпичом площадке около дома стоял новенький серебристый автомобиль.

— Наше.

В голосе Сэма радости не звучало; у мужчин мышление более логичное. Сэм быстро включил информационный сайт на компьютере. Проглядел его, зашел в почту. Просмотрел все, в том числе совсем старые письма с почтового сервера.

— Роза, здесь свои проблемы. Все та же задача выживания человечества в глобальном масштабе. Увы, поскольку ты домохозяйка, тебе запретили иметь детей. А я тут изобретатель автомобильных фильтров и потому обязан сдавать сперму. Роза, я не хочу тут оставаться. Давай поищем лучшее место.

Розалинда не хотела искать лучшее. Ей нравилась лужайка. А ребенка можно усыновить. А Сэмми... Да, наверное, это утомительно и неприятно, но ведь на благо общества... Но Сэм уже направлялся в подвал. Где женщине понять, что в фильтрах он — полный ноль, и его тут же уволят.

— Сэмми, а почему мы ничего не почувствовали? — спохватилась женщина. — И что произошло с теми Сэмом и Розалиндой, что жили здесь?

— Через один перигей может проходить множество орбит с разными апогеями! — громко объяснил Сэм. — А с нашими двойниками... Ну, думаю, что с ними все хорошо, — донеслось до женщины уже из подвала.

Розалинда пожала плечами и продолжила убирать остатки ужина. «Красивые тут цветы», — подумала она. Внезапно вода перестала течь и наступила тишина: прекратил работать компьютер, холодильник, смолкли уличные звуки. Не успела женщина ничего понять, как из подвала раздалась громкая ругань. Потом, вслед за глухим стуком, новая порция словоизлияния. Наконец появился Сэм — прихрамывая и громко пыхтя.

— Наверное, я забрался в другой жгут. Тут нет ни электричества, ни водопровода. У меня есть запас в конденсаторах, но они уже разряжаются, потому нам надо решить, стоит ли здесь оставаться, и немедленно. Смотри!

Перед домом, по заросшей высокой травой лужайке, на которой привольно паслись козы, шел человек.

— Похоже, мы очутились в очень раннем средневековье... — На эту мысль изобретателя натолкнул вид одежды пешехода — грубая рубаха до колен, деревянные башмаки на босу ногу. Не теряя время даром, Сэм распахнул окно и крикнул: