Валерий Белоусов - Горсть песка-12

Вот и сейчас, вместо того, чтобы весело пройтись над головами унтерменшей, плетущихся там, внизу, по серой ленте шоссе, и сладострастно нажимая гашетку- выпустить по разбегающимся русским бабам длинную очередь, а потом еще сбросить пяток 10-ти килограммовых бомб…Он вынужден выполнять скучные приказы унылого оберстфенфебеля Рушке…Орднунг унд Бефель. Что поделаешь…

Размышления Хутцена прервал унылый, как его вытянутая лошадиная морда, голос командира: «Эрих, цумдертойфель, опять грезишь на лету? Следи за воздухом!»

Пилот постучал себя по наушнику шлемофона, демонстрируя, что слышит…А чего за ним следить? Ведь авиация Иванов уничтожена…Лучше высмотреть колонну русских баб и…

Вечером лейтенант Николенька Барсуков,22 лет, опасливо, чтобы не потревожить раненную челюсть, потягивая через соломинку холодный компот, обстоятельно рассказывал: «На высоте около шестисот метров заметил выше нас корректировщика «Хеншель-126».

Сразу же дотумкал, что он был до того под нами. Мы его не заметили на зелёном фоне земли. А сейчас он выше и теперь его экипаж не видит нас.

Это надо использовать. Уж очень заманчиво его завалить!. Наверняка идет с данными о наших войсках.

Ну, думаю, цель маневренная, он может запросто ускользнуть от моего МиГа. Надо бы поосторожней выводить, как бы с кукана не сорвался…Я решаю подкрасться к нему снизу.

Аккуратно подойдя к «хеншелю» метров на семьдесят, от души въебал. Гляжу- трассы прошили снизу фюзеляж и мотор.

И тут мимо меня пролетают какие-то белые листы. Что за хрень? Но тут же сообразил, что это куски дюраля. «Хеншель» сваливается в крутую спираль и падает к земле.

После атаки внимательно осмотрелся. В воздухе чисто

Но я решаю всё-таки проследить за падением — никогда не видел, как самолёты бьются. И не напрасно решил. У самой земли он вышел из спирали и с дымом за хвостом потянул на запад.

Хитрый, гад! Не выйдет! Бросаю МиГ в пикирование и догоняю «хеншеля».

Самолет противника в моем прицеле. И тут вдруг что-то ёбануло по капоту, потом мне обожгло подбородок, словно кипятком.

Смотрю- воздушные струи разбрызгивают по плексигласу фонаря кровь.

Видимо, меня атаковали «мессеры». Быстро глянул назад. Там, за спиной, идёт Лёха Лукашевич.

Выходит, в меня попал немецкий стрелок, гадёныш.

Значит, преследование фашиста не прекращаю. Догоняю «хеншеля» и поливаю его очередью из УБС и «Шкасов». Он сваливается, начинает штопорить.

Энергичным переворотом ввожу МиГ в вертикальное пикирование, снова догоняю и пытаюсь поймать его в перекрестие прицела.

И тут вижу… как стремительно налетает на меня земля.

Мгновенно делаю рывок на себя ручки управления, и от охуенной перегрузки теряю сознание… Очнулся, когда самолет у самой земли успел выйти в горизонтальный полет. Ухожу вверх правым боевым и ищу фашиста.

Увидел его горящим на земле.

И тут же замечаю, что надо мной нет сдвижной части фонаря, сорвало нахрен. Поневоле заметишь, потому как в харю бьет встречная струя воздуха. В общем-то и ничего, лететь можно, заодно и рану охлаждает…Глянул на плоскости — а там обшивка аж гофром пошла…

Тут я и понял, какая была огромная перегрузка на выходе из пикирования. Как я сам-то выдержал? Как выдержала машина? Спасибо товарищам Микояну и Гуревичу…

А можно мне ещё компотика?» (Случай подлинный)

Семь часов три минуты. Болото у обочины магистрали Минск-Брест-Варшава.

(Ретроспекция. Эрих Хутцен родился удивительно везучим…

Мало того, что он вообще смог родиться — его родителя с большой вероятностью могли отравить фосгеном или разорвать гаубичным снарядом на Великой войне, после которой в Германии с женихами стало как-то напряженно…

Он в добавок родился в Северо-Американских Соединённых Штатах, в городе Бангор, штат Мэн…

И по праву почвы- вполне мог претендовать на северо- американское гражданство.

Папахен маленького Эриха после Ноября 1918 года, насмотревшись на революционных гамбургских матрозен, быстренько пристроился кочегаром на датский пароход «Принцесса Луизетта» и отбыл куда-нибудь подальше от обезумевшего фатерлянда.

Подальше — оказался Чесапикский залив и город Потсмут…Где Генрих Хутцен и устроился садовником в доме владельца макаронной фабрички. Был двадцатилетний Генрих силён и хорош собой, здоровье на войне не потерял, а у хозяина была дочка…Правда, 29 лет от роду, совсем слегка хромая, правда, рябая и косая на оба глаза…Зато хозяйственная, а это главное, правда, майне херр?

(Фото: Наряженный, как на пышных похоронах, жених, и невеста под густой непроницаемой фатой)

Единственное, что мешало счастью новобрачных, было то, что выполнять супружеские обязанности Генрих мог только в полной темноте (иначе его тошнило)…но так даже романтичнее, вы не находите?

Тем не менее, Эрих (Джон) Хутцен (Джонс) — родился таки…

Жили супруги очень хорошо, даже зажиточно (Фото: Миссис Джонс пинками вышибает своего супруга из пивной, а маленький Джонни смотрит на это непотребство из окошка семейного «Форда-Т»)

Так что от свинцовых мерзостей жизни в Веймарской Германии малыш был избавлен.

А по рассказам дэдди ему рисовалась жизнь далёкой и прекрасной страны, с величественными готическими соборами, романтическими замками на скалах Рейна, красными черепичными крышами старинных городов…

Мамми, души не чаявшей в единственном сыне, на окончание секондари скулл подарила ему путешествие в Европу…о чём проклинала потом себя всю оставшуюся жизнь.

Берлин 1936 года встретил Джона оглушительной музыкой и рёвом толпы, запахами тысяч цветов и жареных баварских сосисок, огнями витрин и всполохами фейерверков…Олимпиада. Роскошная витрина национал-социализма!

Разумеется, Джонни, которого соседские мальчишки- белая рвань, мексикашка, ниггер и жидёнок — лупили за его говнистый характер с пугающей регулярностью, сразу всё понял.

И подал прошение о восстановлении Имперского гражданства как фольксдойч.

И ему повезло- рассовая комиссия, долго измерявшая его холодными стальными циркулями, пришла к выводу о его полной аутентичности арийскому типу…Вот посмеялся бы над этим его дедушка, специалист по итальянским пасте и спагетти — Мозес Соломон Розенталь…

К счастью, не дожил старик до такого позора.

Эрих не вернулся домой, в родной Бангор…Вместо этого — его ждал вермахт.

И тут ему повезло — как имевшего среднее образование- направили во флюгшуле…

Спустя три года- унтер — офицер Хутцен стал подлётывать…не летать. И тут ему тоже повезло — после кратковременного участия в Польской кампании — «Мы были в деле- всего лишь три недели, Окончилась сполна- весёлая война…» — остался он на Востоке, не сунули его в пекло над Проливом…