Валерий Белоусов - Горсть песка-12

Корж, с ужасом: «При немцах?»

Фрумкин: «При них, Вася, при них самых…И выйдут их встречать с хлебом-солью…Так вот, наше дело- чтобы встречали их — наши люди. Тогда и провожать восвояси — будет веселее…А на счёт глуши- надо мыслить стратегически. Если немца с магистрали сбить- то попрёт он на Барановичи через Пружаны, а потом- на Ружаны, как раз через эти места…А мы его — мимо пропустим. С войсками регулярными драться- это дело Красной Армии…Наше дело стариковское, обозное…А кстати, кто это едет? Спроси-ка…»

Навстречу запряжённому в «заседательскую» бричку Воронку, бодро трусившему на Восток, неторопливо брела мохноногая лошадка, тянувшая телегу…На гороховом, с примесью вики, сене уютно устроился вислоусый дядька, опираясь спиной на пару полосатых мешков, в которых обычно на рынок возят немудрёный сельский товарец…

«Дзень добрый, дядьку!»

«И Вам не хвараць, люды добры..»

«С видкеля будете?»

«Та-а…калгасп «Червоний пахарь«…галава сельрады..»

«И далече?»

«Та-а…у Пружани…А Вы кто, звиняйте, калы часом абидел, будете?»

Корж достал из кармана красную книжечку…

Дядька с вниманием изучил удостоверение, потом внимательно сверил фотографию с Васиным лицом, и с удивлением, радостно: «Та-а…а я зразумел, шо букхалтер та щетавод…с райфо…Так я ж да вас, хлопци…»

И развязав бечёвочку, высыпал на дно телеги из мешка целую кучу смятых казначейских билетов Госбанка С.С.С.Р….

И рассказал изумлённым чекистам любопытнейшую историю…

Началось всё ещё в середине мая. В сельский совет приехали на машине — с минскими номерами, подчеркнул председатель- двое, в форме РККА.

Показали удостоверения, честь по чести…и заключили официальный договор, с приложением круглой гербовой печати, о том, что «Управление особого строительства Западного Особого военного округа «нанимает на работу местных жителей для…Естественно, секретных работ на этом особом строительстве.

Хоть работ по летнему времени в колхозе «Красный пахарь» было предостаточно, да любит народ свою родную Армию, освободившую их от панского гнёта…Да и платить обещали прилично…И платили. НАЛИЧНЫМИ.

И это — первое, что председателя насторожило. Обычно, если, например, для Инженерного управления лес-кругляк заготавливали, так заключали договор с колхозом, перечисляли ему деньги на расчётный счёт, а уж колхоз через своего счетовода деньги работникам выплачивал…И не в таких размерах! Гораздо скромнее…

А во-вторых, строить стали — аэродром, в глухом лесу…Ну, где чего строить- дело военное…Да только всем вокруг известно, что аэродромы строят- зека-зека, совершенно бесплатно…Вот, у председателя кум в Пружанах в сильпротребспилку залез, ради шутки, бутылку «Столичной» выпил да и уснул на прилавке- теперь год будет на аэродроме в Кобрине лопатой махать…Потому как повесил на кума вороватый завмаг все свои недостачи.

Ну ладно…Построили аэродром.

А вчера- слышат, моторы…Председатель в лес осторожно заглянул- а на росчисть садятся трёхмоторные авионы…с крестами на крыльях…И выгружают солдат в серо-синем, мотоциклы, пушки маленькие-маленькие…Такие дела.

Мы деньги эти поганые собрали- да поехал я в Пружаны, в райотдел милиции…

Корж: «Дядя Фима, что делать будем?»

Фрумкин, решительно: «Ты, Вася, чем командуешь? А, истребительным отрядом! Вот и истребляй гадов!»

Двадцать один час десять минут. Узловая станция Жабинка, остановочный пункт?80 магистрали «Брест-Москва».

Жабинка- не горела…Она уже очень давно, ещё прошлым утром, была сожжена. Почему очень давно? Время на войне идёт совершенно по другому…

Давным-давно прошли те времена, когда в уютном, салатово-зелёном вокзальчике коротали время пассажиры, следующие кто в Гомель, кто в Витебск, кто в Пинск, а кто и в самую Москву…

Теперь от вокзала остались две стены, сошедшиеся углом…Даже сирень перед входом сгорела. Только чудом уцелела ажурно-чугунная лавочка, на которой тщетно ожидал своих потерявшийся солдатик…Да и что ей, чугунной, сделается?

Впрочем, рельсы на второй пути (именно так- «Первая путь, Вторая путь» — говорят истые железнодорожники) аж закрутило винтом…

В отличие от Варшавского шоссе, которое немцы не бомбят (а только обстреливают и штурмуют), «железку» долбают бомбами — нещадно…Может потому, что немедленно использовать её не могут?

(Маленький секрет, не известный сейчас советскому командованию. На станции Тересполь стоял специальный поезд, с уникальной путерасширительно- выправочно — подбивочной машиной. Длинно? А по — немецки- вообще на пол страницы. Так она должна была бы перешивать колею на европейский, общечеловеческий формат…потому как у Иванов — всё не как у людей…

Да. О машине…стоять-то она стояла. И должна была бы перешивать магистраль со скоростью километр- в час…Если бы возвращаясь с бомбёжки, случайный русский ДБ-3Ф, не найдя другой цели, не уронил бы на неё пару ФАБ-250. Не сдюжила европейская машина…Поняли немцы, что в ближайшие дни им в поездах по России не кататься. Вот и бомбят.)

Со стороны Бреста-Московского осторожно подкатывает санлетучка — две платформы с инструментом спереди, иссечёный осколками паровозик героической серии «О-в», который легче всего из-под откоса доставать да на рельсы опять ставить…Пара вагонов пригородного сообщения, тоже- в щепе, с разбитыми стёклами…Тётечки в чёрных железнодорожных гимнастёрках, из НКПС-овской путевой больницы, осторожно принимают стонущих ранбольных…

Начальник вокзала, в почерневшем, когда-то белом кителе, с обгоревшей полой, принимает у машиниста бронзовый жезл и спрашивает: «Петрович, что там в Бресте-то?»

Машинист: «Ох, ВасильДмитрич, там- хуже…Много хуже…Самое главное- из путейских никого! Начальника дистанции убило, комендант ВОСО незнамо где…»

Начальник вокзала: «А кто же тебе жезл давал?»

Машинист: «Да Бознащо…Какой-то Путинкин там за старшого…Ничего себе мужик, головастый»

В этот миг помощник машиниста дал серию коротких, тревожных гудков…На Жабинку начинался новый налёт…Пятый за день…

Двадцать один час двадцать минут. Железнодорожный переезд?13 на третьей дистанции пути, перегон станция Жабинка — станция Теули магистрали «Брест-Москва».

«Мамо, исты хочу!!»

«Да щоб ты сказывся…Василь, идь до дому! Та нарви в огороде луку, бисов сын! Сунь яму у пасть, шоб у вас повылазыло! Що робыться, що робыться…»

Дежурная по переезду Горпына Сэмэновна Шпак с досадой отвернулась…Хата брошена, диты не кормлены…А уйти нельзя! Как же уйти!

По дороге от Каменца тянулись и тянулись, шли, ехали, устало брели непрерывной чередой беженцы…блеял скот, рявкали клаксоны редких автомобилей…И всё через её переезд, шоб он сгорел…