Виктор Суворов - Святое дело

Как можно говорить, что Сталин выиграл полтора года благодаря заключенному пакту, если пакт Гитлера не сдерживал?

Выражаю мысль Сталина иными словами: Советский Союз выиграл полтора года, прикрываясь пактом, который безопасности не обеспечил, который Гитлера в его замыслах и действиях не ограничивал. Проще: полтора или даже почти два года мы прикрывались тем, что нас не прикрывало и прикрывать не могло.

Но выступают серьезные (на первый взгляд) люди, и все о том же.

Маршал Советского Союза В.Г. Куликов: «Пакт Молотова-Риббентропа давал некоторую отсрочку войне. Я читал план „Барбаросса“ и знаю, что нападение на СССР готовилось намного раньше, думаю, последствия первого удара были бы еще плачевнее» («Красная звезда», 22 июня 1996г.).

Итак (если Маршалу Советского Союза мы поверим), еще до визита Риббентропа в Москву, т.е. до августа 1939 года, германские генералы готовили нападение на Советский Союз, а товарищ Сталин пактом Молотова-Риббентропа это нападение отсрочил. Иначе бы беды не миновать. Кроме бумажки, которую подписал лукавый гитлеровский людоед, нам Родину защищать было нечем.

Позвольте, товарищ маршал, с вами по этому пункту не согласиться. До заключения пакта у Гитлера не было планов нападении на Советский Союз. И быть не могло. Главная ударная сила Вермахта летом 1941 года — четыре танковые группы: Клейста, Гудериана, Гота и Гёпнера. А в 1939 году у Гитлера не было ни одной танковой группы. У Гитлера было всего 6 танковых дивизий.

Как гитлеровские генералы могли в 1939 году планировать применение танковых групп, если их не было? А без танковых групп никакого плана «Барбаросса» быть не могло. Даже в смелых замыслах и пьяном бреду.

И как германские генералы до пакта Молотова-Риббентропа могли планировать нападение на Советский Союз, если не было общей границы, если между Германией и Советским Союзом лежала Польша? Неужели генералы на картах расставляли свои аэродромы и 6 своих танковых дивизий на польской территории, которую еще предстояло завоевать?

Так вот, товарищ маршал, никаких планов нападения на Советский Союз у Гитлера до подписания пакта Молотова-Риббентропа быть не могло. А посему выходит, что в августе 1939 года товарищ Сталин оттягивал войну, которую Гитлер еще не замышлял.

Если бы Советский Союз был заинтересован в сохранении мира в Европе, то переговоры с Великобританией и Францией ему были бы не нужны. Проблему безопасности в Европе Сталин мог решить собственными силами.

Надо было просто и ясно объяснить Гитлеру: ударишь по Франции — попадешь в глухую блокаду. Я тебе ее обеспечу. Британия подсобит. Решай.

И с Францией Сталин мог не заводить долгих переговоров, а просто сказать: если Гитлер пойдет не на запад, а на Советский Союз и если нам будет туго, то потом он и до вас доберется. Вам тоже потом достанется. Уж он вам Версаль припомнит, читайте «Майн кампф». Как вам вести себя в подобной ситуации, дело ваше…

С Польшей, Литвой, Эстонией, Латвией, Финляндией было еще меньше причин вести переговоры.

Если бы у Гитлера был выбор, на кого первого нападать — на Польшу или на Советский Союз, то в этом случае Сталину следовало с Польшей заключать договор типа: нападут на вас — мы помогаем, нападают на нас — вы помогаете.

Но Гитлер не мог напасть на Советский Союз, не сокрушив предварительно Польшу. Польша по своему географическому положению — первая на пути Гитлера. В этой ситуации задача советской дипломатии упрощалась до предела. Польскому правительству надо было сказать: между нами было много плохого, но перед лицом общей угрозы забудем прежние обиды.

Защищая свою страну, поляки защищали Советский Союз от грядущего нашествия. Потому не нужно было заключать никаких договоров. Следовало помочь Польше. Прежде всего можно было помочь публичным предупреждением Гитлеру: нападение на Польшу (а равно на Финляндию, Эстонию, Литву, Латвию, Румынию) мы расцениваем как нападение на нашу страну. Со всеми вытекающими…

Правительство Польши идти на военный союз со Сталиным не желало. На то были основания. Если разобраться, то для Советского Союза это было даже выгодно: воюйте первыми, а мы — после вас.

Следовало просто на пальцах объяснить Гитлеру, что нападение на Польшу будет сигналом для приведения Красной Армии в полную боевую готовность. После разгрома Польского государства народ Польши будет продолжать сопротивление, он примет любую помощь, если эта помощь от чистого сердца. Советский Союз такую помощь окажет в неограниченном объеме.

Надо было объявить Гитлеру, что в случае агрессии против Польши Советский Союз предоставит убежище польским беженцам, примет детей и раненых, сформирует на своей земле польские партизанские отряды, будет вооружать и обеспечивать их всем необходимым. Кроме того, на советской земле будут развернуты польские полки, дивизии, а потом корпуса и армии и брошены в бой. С момента нападения на Польшу Германия будет иметь противником еще и Советский Союз, на стороне которого будет весь мир. Действия советского правительства и народа будут понятны всему человечеству. В этой ситуации удар Германии по Советскому Союзу не будет внезапным, а война не сможет быть молниеносной. Такой сценарий — гибель для Германии.

Вот так надо было говорить с Гитлером. Этот сценарий надо было объявить всему миру.

Летом 1939 года надо было напомнить Гитлеру, что в Испании советские летчики, саперы, танкисты, артиллеристы, диверсанты воевали в том числе и против германских военных специалистов. Там война растянулась почти на три года. Переправлять людей и оружие в Испанию трудно. Но Польша — не Испания. Польша рядом. В Польшу Советский Союз может отправить любое количество добровольцев — хоть пять миллионов, хоть десять, и любое количество танков, самолетов и артиллерии.

Сталин мог бы сказать Гитлеру: в Испанию я отправил 648 самолетов и 347 танков. Потому как Испания далеко. В Польшу я пошлю в 10, 20 раз больше. В Испании было 40 тысяч иностранных бойцов в составе семи интернациональных бригад. На защиту Польши я соберу миллион.

Кроме такого способа действий, у Сталина было множество других возможных вариантов.

Второй вариант. Рвать Польшу. Но не до конца. Вот тебе, Гитлер, кусок с Данцигом и «польским коридором», а это — мне: Ровно, Львов, Тарнополь. По-братски. Но пусть между нами нейтральная урезанная Польша процветает.