Сергей Буркатовский - Черепаший галоп или Титановые звезды маршала Каманина

Неплохо шла торговля и фотографиями земной поверхности. Многоразовые фотоспутники на базе отлетавших с людьми СА "Союза" летали (с одноразовыми агрегатными отсеками) по 5 раз и позволили снизить цену снимка вдвое. Правда, на горизонте маячили тучки - США собирались запустить спутник фоторазведки, передающий высококачественное изображение с телекамер нового поколения по радиоканалам, а это обещало резкий обвал цен. СССР опаздывал - ПЗС-линейки с требуемыми параметрами, а равно ЭВМ с нужным для съема и передачи цифровой информации "на лету" быстродействием электронщикам пока не давались. Было принято решение форсировать работы.

Тем более, что и военные, и геологи, и даже Минсельхоз с Минстроем - да все, получив спутниковые снимки и моментально привыкнув к хорошему - требовали уже не просто информации, а информации оперативной. И в разных спектральных диапазонах.

Моряки получили первый спутник морской радиолокационной разведки. Специфика применения - необходимость работы с низких орбит и большое энергопотребление - приводила к необходимости отказа от солнечных батарей - слишком большое торможение в верхних слоях. Ядерные реакторы испытывались. Однако тут была своя проблема. Эмиссионные преобразователи ограничивали и срок службы, и массу установки. А турбины или цикл Стирлинга были еще бОльшей проблемой. Решили доводить эмиссионные реакторы и развернуть работы по реакторам с парогазовым преобразованием. Задача была сложной - но за ожидаемые побочные результаты - повышение надежности, экономичности, габаритов и веса установок - двумя руками уцепились подводники. Даже Каманин, на уровне инстинкта привыкший отсекать дублирующие направления, согласился с решением.

Система спутниковой навигации "Цикада" вовсю использовалась моряками, но страдала низкой оперативностью. Система второго поколения - ГЛОНАСС - требовала порядка тридцати спутников на высоких орбитах, что при среднем сроке активного существования советских аппаратов в 3 года требовало 10 пусков в год. Увеличить срок службы спутников было трудно - как правило, теперь выходила из строя уже не электроника, а вспомогательная аппаратура агрегатного отсека. Причем, что характерно, американцы и французы большей частью обходились совсем без нее - их электроника могла успешно работать и в условиях открытого космоса - меньшее энергопотребление позволяло сбрасывать тепло в космос без использования циркуляции воздуха в гермоотсеке.

Задаче создания негерметичных ("дырявых") аппаратов также был поставлен высший приоритет. Проблем было много. Требовалось повысить степень интеграции микросхем (энергопотребление), качество элементной базы и монтажа (срок службы). Первые летные экземпляры обещали выпустить в 78-м. Благо другая проблема, связанная с повышением сроков существования, решалась - с 72 года на спутниках связи для ориентации использовались электрореактивные двигатели с малым расходом рабочего тела, а с начала 75 - и гиродины.

На "Салюте-3" отрабатывали технологию получения сверхчистых кристаллов, биопрепаратов и прочих материалов в условиях невесомости. Получалось с умеренным успехом - работающие механизмы и люди на станции создавали микроускорения, не позволявшие достигнуть требуемой чистоты. Те же проблемы были и у астрономов, впихнувших на станцию УФ-телескоп. Приняли решение на следующей станции - "Салюте-5" стыковать требующие полной невесомости модули к станции только на время загрузки-выгрузки и регламентных работ, в остальное время - пусть крутятся на той же орбите, но отдельно. Промышленное производство сверхчистых кристаллов должно было повысить качество советских микросхем радикально. К тому же для обслуживания перспективных фабрик такого типа идеально подходил разрабатываемый Лозино-Лозинским челнок.

Вообще "Салют-3", воспринятый в 74-м как дар божий - еще бы! 30 тонн! - теперь, после всего полутора лет эксплуатации, рассматривался уже только как прелюдия к Той, Большой, Настоящей, модульной-надстраиваемой-чудесной…

В октябре 75-го наконец достигли поверхности Венеры "по-взрослому" - были переданы панорамы поверхности и данные о химическом составе. В ближайших планах стояло повторение посадок с расширенной программой и картографирование поверхности в радиодиапазоне. А вот более развернутая работа на поверхности требовала усточиво работающей при температуре порядка 600 градусов электроники. Решено было выдать заказ Алферову на высокотемпературные полупроводники, тем более, что этой темой заинтересовались и нефтехимики, и металлурги, и военные - куда ж без них. Однако раньше, чем через несколько лет результатов ждать было рановато.

То же было и с Марсом - следующий шаг - возврат грунта - требовал серьезной работы и предполагал паузу примерно до 80 года.

76 год прошел как-то буднично. Менялись экипажи на "Салютах", еще два "Севера" доставили на поверхность Луны экспедиции. Летали фото- и радарные разведчики. Единственным выбивающимся из стандартной череды пусков был полет очередного "Союза" на геостационар. Вышедший из строя "Экран" был при выходе в открытый космос подцеплен и помещен в специальный захват на бытовом отсеке. Вместе с ним он и сгорел над Индийским океаном при посадке. СА плюхнулся в океан благополучно, однако малый опыт спасательных операций на море привел к тому, что космонавты вынуждены были дожидаться помощи более 8 часов. Кому надо выдали по первое число и наряду с кораблями дальней космической связи "Главкосмос" заказал два специальных корабля спасателя на базе скоростных эсминцев - без вооружения, но с четырьмя вертолетами каждый.

Однако самое важное событие произошло в другой области. В сентябре ОКБ "Аргон" представило новый бортовой компьютер - "Домбай-32". Вливания в электронную промышленность дали закономерные плоды - при аналогичном подходе к надежности (троирование и сквозной контроль четности) новый БЦВК имел быстродействие в 1.2 миллиона операций в секунду, оперативную память резко увеличенного размера (3х32КБ) и такой же размер ПЗУ. Но главное - комплекс имел высокоскоростную (10 мегабит в секунду) шину, к которой могли подключаться накопители на магнитных дисках. В отличие от "блинов" ЕС ЭВМ каждая пластина накопителя при той же емкости в четыре мегабайта имела диаметр всего 20 сантиметров (говорили, что IBM использует уже 5-дюймовые диски - но и так было нормально). В одном накопителе могло монтироваться от одной до 16 пластин. При этом сам комплекс весил всего двадцать килограмм против 70 у старого БЦВК. Впрочем, накопитель на 64 МБ догонял вес до прежнего значения, но большинству аппаратов хватало и одного блина. Да и без того могли бы и обойтись. В конце года два фоторазведчика слетали уже с новой начинкой - хотя старый "Домбай" и страховал "молодого".