Алексей Ивакин - Меня нашли в воронке

Наткнувшись на недоуменный взгляд оберштурмфюрера, Герберт Цукурс пояснил:

— Я их пожалел. Хотя эти азиатские свиньи и не достойны жалости. Выжечь тут все к чертовой матери! — крикнул он.

А потом переступил через тела юноши и девушки, стараясь не испачкаться в крови. Остановился. Посмотрел на них. Подумал о чем-то своем. И добавил:

— Командиры рот ко мне! Спланируем прочесывание леса.

— Стоит ли на ночь идти в лес? — засомневался один из командиров, стоявших все это время рядом.

— Бандиты могут сменить место. И завтра мы их уже не найдем. Война не всегда бывает приятной. Иногда приходится и по ночному лесу походить. Да, и пошлите бойца за взводом кинологов.

Ритка всерьез начала беспокоиться, когда стемнело.

Мужики же все обсуждали дальнейшие планы:

— Значит, вы у Ивантеевки работали… — думал вслух дед.

— Ну да. И все там и оказались. И я, и Рита. И Захар с Виталиком там же.

— До Ивантеевки идти — километров сорок в обход болота. И так уже неделя прошла. Где остальные ваши сейчас, ума не приложу. Однако сходить надо. Через болото, до островка километров пять. От островка еще километра три. Там бои были, слышал я. Да и Виталий о десантниках говорил. Вроде бы они там должны быть. Валера, дойти сможешь?

— А куда мне деваться-то? — хмыкнул доктор. — Конечно, дойду. Только все равно я смысла не вижу туда идти. Неделя прошла. Ребята уже разбежались как минимум.

— Попытка, так сказать не пытка, — почесал отсутствующую бороду Кирьян Василич. — У тебя другие варианты есть?

— Ага. Сразу к нашим пробиваться. Здесь нам впятером все равно делать нечего. Да и эти субчики важнее двух-трех немцев. А на большее мы все равно не способны.

— Почему это? — возмутился Еж. — Можно мост там взорвать какой-нибудь. Или поезд под откос пустить.

Дед засмеялся, а Валера, приподнявшись, на локте ответил:

— Тут железных дорог нет. А все мосты — через ручейки. Самый большой через Явонь и тот в самом Демянске. Правда, перед самим Демянском на ней плотина еще.

— Во! Плотину можно взорвать! — Еж аж подпрыгнул от радости.

— Зачем? И чем? — осадил его дед.

Рита в это время отошла от костра. Постояла несколько минут в темноте, а потом тихо-тихо позвала:

— Мужики!

Ее вначале не услышали. Дед с Валеркой дружно обсмеивали Ежа, представляя, как он крадется взрывать плотину.

— Мужики! — чуть громче сказала она.

Но гогот Ежа перебил ее.

— Да мужики, вашу мать! — рявкнула она, не выдержав.

— Чего, Рит? — обернулся к ней Еж, пытаясь разглядеть в темноте.

— Идите сюда. От костра плохо видно.

Они поднялись втроем, причем Еж ворчал и кряхтел больше деда.

— Посмотрите! — и она показала на южный свод ночного уже неба.

Красно-багровый свод.

— Ну и чего? — недовольно сказал Еж.

— Зарево, — ответил ему дед. — И очень большое зарево. Кажись, вся деревня горит.

— Где же Костик-то? А? — тихонечко шепнула Рита.

Дед помолчал, пожевал губы и твердо скомандовал:

— Собираемся!

— Вот, кажись, все и решено, — добавил он чуть погодя. — Уходить будем через болото. Немцы туда не сунутся по темноте.

— А может они сюда вообще не пойдут. Ночью-то, — засомневался Еж. — Может сбегать, посмотреть?

Дед так зыркнул на Ежа, что тот немедленно заткнулся.

Солдату собираться — только подпоясаться. А уж партизану и подавно. Только Рита слегка тормозила, как обычно. В конце концов, и она собрала свой вещмешок. А потом сказала:

— Не мужики, но так же не делается? Мы же Костю бросим, если уйдем сейчас.

Дед подумал и ответил:

— Хорошо. Ждем еще десять минут. Может, парнишка не натворил глупостей…

Еж отошел в сторону от костра. Смотреть на зарево. И устроился там, навалившись на здоровенную сосну. Остальные молча сидели и ждали у догорающего костра. Только дед чего-то ходил и выбирал побольше размером палки. Время тянулось медленно, словно патока. Говорить не хотелось.

Собак первым услышал Еж:

— О, слышите, гавкают! Это в селе, что ли?

— Дождались, ититть твою меть… Ноги в руки и бегом! Лишние стволы в болото! Далеко себя бы унести… Уходим!

— А Костя-то как? — почти всхлипнула Ритка.

— Найдется, коли в порядке все. Он эти места знает как ладонь свою. С детства тут бегает.

— А если не в порядке?

— Тем более уходим! Я иду первым. Рита за мной. Валера, потом ты. Андрейка последний. Понесешь «Дегтярь». И назад поглядывай, время от времени. Фонари увидишь — сразу говори.

Еж кивнул.

— Слеги берите. Падать будете — попереком груди выставляйте. Встать легче будет.

Себе же взял самую длинную палку. Метра два. А после дед перекрестился и шагнул в темную жижу. Болото с удовольствием зачавкало.

— Хорошо, хоть что месяц на убыль идет… — проворчал дед.

— И плохо, что погода безоблачная! — ответил из-за спины Риты Валера. — Если подальше не уйдем, они нас как на ладони увидят.

— Тогда шаг прибавили! — приказал дед. — И с тропы не сходить!

Каждый шаг давался огромным трудом. Особенно Рите. Казалось, болото гигантским ртом всасывает ногу в себя. И каждый раз неохотно отпускало.

Чмоох., чмоох, чмохх, чмоох… И между чмоканием — лай собак.

Через полчаса тяжелого чмокания она устала. Впрочем, не она одна. Тяжело дышали все. Даже дед.

— Стоим минуту! Андрей, что там?

— Не видно ни черта. Дымка везде.

— Болото запарило, Кирьян Василич! Туман пошел.

— Хорошо, что туман. Поди не увидят. Вперед, орлы болотные!

И тяжело захлюпал вперед.

— Давай, давай, Рита. Не стой, — подтолкнул ее, опершуюся на слегу, Валера.

— Боже ты мой… — простонала она. — Хорошо комаров нет!

— Ага…

— Фонари! Кирьян Василич! Фонари! — вскрикнул Еж.

Тут же вскинулись вверх парашютики осветительных ракет.

— Ложись! — шепотом, но вскрикнул дед. Все плюхнулись в жижу. Еж, естественно, глотнул ее и стал отплевываться, тихо матерясь.

— Вперед! — пополз дед. Но остановился, оглянулся и сказал. — Минут через двадцать посуше будет. Можно пробежаться. Валерка!

— Чего, дед Кирьян?

— Возьми пулемет у Андрейки. Останься, посмотри. Если гитлеры за нами поползут — придержи. Диск кончится — тикай.

— Понял!

— Кирьян Василич! Может быть, я сам останусь? У доктора нога все-таки…

— Когда, говоришь, немцы под Харьковом ударят?

— 17 мая, вроде бы… А что?

— Ничего. Неделя осталась. За мной! Валера! Долго не сиди тут. Ползи по следу тихонько. Минут через десять. И рачком пяться. Немцы должны по следу пойти.