Виктор Точинов - Усмешки Клио-2

Дойдя в изложении событий до этого примерно места, вдруг заметил я в программе передач интересное название: «Последняя гибель „Варяга.“» С одной стороны, было приятно – все-таки вспомнили, раскопали в архивах, расскажут теперь людям… С другой стороны, конечно, немного обидно – тема уже казалась своей , родной и выстраданной.

Но напрасны были и надежды, и опасения. Вопреки названию передачи, раскормленный до безобразия ведущий поведал о судьбе совсем другого корабля – советского крейсера «Мурманск». Про «Варяг» из получаса эфирного времени шакал камеры и микрофона вещал не более полутора минут. Но мастерство, как говорится, не пропьешь (в данном случае не проешь) – за девяносто секунд в эфир полетела щедрая порция нелепой лжи. «Варяг», уверял нас этот ТВ-боров, был после войны куплен у Британского правительства Германией. Которая злонамеренно либо случайно утопила его в Ирландском море, при буксировке в фатерланд.

Ну зачем, скажите, полностью разоруженной по условиям Версальского мира Германии покупать крейсер «Варяг»? На металлолом? Извините, и свои-то разрезанные корабли парализованная германская промышленность пустить в дело не была в силах. Права, к примеру, на затопленную в бухте Скапа-Флоу часть кайзеровского флота были проданы за бесценок английскому предпринимателю Коксу.

Да и просто не на что было бы немцам купить крейсер. Степень нищеты послевоенной Германии сейчас даже трудно представить. Один крохотный штрих – при денежной реформе, проводимой в 1923 году, немецкая марка обменивалась по курсу один к триллиону . Для тех, кто забыл, напомню: триллион – это единица с двенадцатью нулями. Наши инфляция, деноминация, приватизация и прочие экономические чудеса Гайдара на таком фоне выглядят невинно, как новогодний утренник в младшей группе детского сада…

Но если покопаться, в любой телевизионной лжи можно найти долю правды. Немцы действительно сыграли определенную роль в последнем акте драмы «Варяга». Хотя и диаметрально противоположенную той, что приписал им тележурналист. И зачем было так старательно врать о случившейся три четверти века назад истории, никак не затрагивающей интересы нынешних бизнесменов и политиканов? Похоже, привычка действительно вторая натура.

Ну да ладно, довольно о грустном. Пора вернуться туда, где мы оставили легендарный крейсер – на причалы Ливерпульского порта.

Семь лет помаленьку ржавел покинутый командой «Варяг» в самом дальнем углу Ливерпульской гавани, неподалеку от Угольного порта. Полное впечатление, что за другими неотложными заботами о нем просто позабыли. Да и то сказать, в первые четыре года из этих семи британцам решать вопрос о его дальнейшей судьбе было просто не с кем. В бывшей Российской империи воевало теперь между собой до двух десятков всевозможных правительств, причем по размеру контролируемых территорий Совнарком был среди них не самым первым.

Но потом помаленьку все утряслось, и к 24-му году окончательно стало ясно, что Советы – всерьез и надолго; и как к ним не относись, но вести разговор о «Варяге» придется именно с Советским правительством.

К тому времени ничего особо полезного крейсер из себя уже не представлял – все вооружение и наиболее ценные детали машины были демонтированы, а то, что осталось, заржавело и пришло в полную негодность. И за стоянку, понятно, тоже никто не платил с 18-го года. Английские власти просто могли продать «Варяг» на металлолом в погашение этого долга. Но у надменных бриттов имеется одна национальная особенность, русскому человеку совершенно не понятная. А именно – трепетное, почти религиозное отношение к правам собственности. И поэтому они запросили через советского полпреда в Англии наш Совнарком и лично его председателя товарища Рыкова: а не будете ли вы любезны, уважаемые сэры, оплатить наконец стоянку и забрать свою железную рухлядь? Ходят слухи, что она дорога вам как память, а у нас лишь занимает место и портит пейзаж.

Ничего не ответил товарищ Рыков. У него, как и у прочей нашей партийной верхушки, были в тот момент заботы поважнее, о них речь чуть впереди. Да и подвиг старорежимного крейсера со старорежимным экипажем под началом офицеров-золотопогонников дворянского происхождения – одним словом, бой при Чемульпо – героическим в те годы считать было не велено. Потому как если моряки с «Варяга» были герои, то революционеры-ленинцы, от души желавшие победы японскому микадо и немало ей способствовавшие, получаются полными предателями. Это только годы спустя товарищ Сталин наконец осознает, что национальный патриотизм движет массами ничуть не слабее пролетарского интернационализма. И возьмет на вооружение имена полководцев явно эксплуататорского происхождения: Александра Невского, Суворова, Кутузова, Ушакова и других – появятся награды их имени, будут сняты фильмы (про «Варяг» в том числе ) и т.д. и т.п. Лучше, конечно, позже, чем никогда. Но в 24-м году до этого было еще далеко.

Англичане не унимаются: сообщают Советскому правительству, что Адмиралтейство (собственник причала, где мыкает свою судьбу позабытый крейсер) подает иск в суд о передаче прав на корабль в виде компенсации за убытки. И снова молчит Совнарком. У него, видите ли, дел по горло – опять назревает мировая революция. Причем назревает конкретно в Соединенном Королевстве, в просторечии именуемом Британией.

Бывает, конечно, что революции созревают сами собой. Но происходит это достаточно редко, в одних странах раз за столетие, в других чуть чаще, в третьих как-то вообще умудряются обходиться без подобных праздников жизни. В любом случае процесс созревания сложный, зависящий от сочетания многих факторов.

Марксисты-ленинцы, понятное дело, не могли ждать милостей от природы и выращивали европейскую революцию с упорством маньяка-мичуринца, пытающегося взрастить под Архангельском тропический фрукт путем скрещивания березы с банановой пальмой. Очередной мишенью в середине двадцатых, после провала попытки повернуть к светлому будущему германских рабочих, была выбрана Англия. И неспроста.

Дело в том, что в Англии начинался сильнейший экономический кризис, зародившийся в угольной промышленности и охвативший многие другие отрасли – британская империя расползалась по швам; промышленность рвущихся к независимости колоний все сильнее конкурировала с метрополией; колониальные рынки, казавшиеся в период викторианского процветания безграничными, все более сокращались. Скорбные умом английские буржуи, ничему не наученные русским примером, попытались сохранить прибыли за счет рабочих – чтобы те, значит, работали побольше, а получали при этом поменьше. Несогласных можно уволить, благо безработных достаточно. Пролетарии, тоже российский пример изучившие куда как внимательно, ответили массовыми стачками – число бастующих доходило до нескольких миллионов человек. Назревало большое веселье: наши комиссары чистили наганы с маузерами и спешно учили английский, оперативно организованный Русско-Английский профсоюзный комитет переводил в Англию деньги якобы голодающим шахтерам (большая часть шла совсем на другие цели, революция – дело весьма дорогостоящее); коминтерновские структуры вплотную занимались подготовкой переворота…