Андрей Кивинов - Герои. Новая реальность (сборник)

– А Бедари выпил всего один кубок? – уточнил я.

– Только один, бутылка осталась почти полная.

– А где эта бутылка?

Зитери завертел головой.

– А ее нету… – озадаченно сказал он. – Вот тут, на столе стояла.

Действительно, я отчетливо видел круглый след от донышка, размером примерно шесть футов. Рядом с ним стоял серебряный кубок, о котором, по всей видимости, говорил Зитери.

Пока мы с Зитери беседовали, Глюмдальклич не теряла времени. Решительно откинув крышку сундука, она принялась собирать чистое платье для Бедари, так что к концу нашего разговора на столе уже образовалась внушительная гора сложенных вещей: камзол, шаровары, сорочка и даже шляпа. Вся это Глюмдальклич сложила в походную сумку Бедари, висевшую на спинке кровати.

– Нам пора, – сказала она, убедившись, что я больше не знаю, о чем спрашивать соседа ее возлюбленного.

– Хорошо, – ответил я, – но прежде мне нужно кое что проверить.

С этими словами я подошел к кубку. Он был высотою в два человеческих роста, но я не хотел обращаться к помощи Глюмдальклич – тем более в присутствии этого юнца Зитери. Воспользовавшись в качестве подставки табакеркой дригмига, я подтянулся на руках, оседлал край кубка и после этого осторожно посмотрел внутрь огромной серебреной чаши. На самом ее донышке я заметил маленькое темное озерцо – остаток вина, ранее наполнявшего кубок. Я наклонился, чтобы присмотреться к винному озерцу, и вдруг почувствовал сильное головокружение. Сначала я отнес его на счет высоты, на которой оказался. Хотя это было странно для моряка, привыкшего к виду бушующего моря с высоты реи. Я не успел удивиться этой странности, потому что головокружение усилилось настолько, что мне пришлось вцепиться в край кубка обеими руками – чтобы не упасть.

Но это не помогло. В какой-то момент комната завертелась вокруг меня настоящим вихрем, пальцы разжались, в глазах потемнело. Я почувствовал, что лечу вниз с огромной высоты, и лишился чувств.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу в руке Глюмдальклич, а сама она испуганно всматривается в мое лицо. В первое мгновение гигантское лицо показалось мне отвратительным, так что я постарался спешно встать на ноги и отойти в сторону – хотя голова еще кружилась, а ноги слушались плохо.

Разумеется, головокружение мое имело причиной винные пары, исходившие от остатка напитка. Но показалось мне, что к запаху вина примешивался еще какой-то запах, менее заметный, но тем не менее вполне различимый.

По моей просьбе Глюмдальклич протерла дно кубка платком. Понюхав его, она неуверенно заметила:

– Если принюхаться, можно почувствовать запах этикортов.

По ее словам, сок этикортов – цветов, внешне похожих на гигантские лилии, – обладает снотворными свойствами.

Зитери выглядел ошеломленным и растерянным. Он пробормотал, что, дескать, впервые слышит, чтобы Бедари пользовался снотворными или дурманящими средствами. У меня возникло чувство, что с запахом этикортов мне уже доводилось встречаться.

– Лорич, – взволнованно произнес Зитери, когда девушка двинулась к выходу, – помните: что бы ни случилось с Бедари, у вас есть еще один преданный друг. Клянусь, вы можете положиться на меня во всем!

Сидя в кошельке, я вскоре задремал, так что время в пути пролетело незаметно. Проснулся, лишь когда покачивание кошелька прекратилось. Я понял, что мы уже добрались до места. Глюмдальклич расшнуровала горловину, и я выбрался наружу.

Мы находились в уже знакомой мне подземной темнице. У двери стоял тюремщик – тот самый, башмаков которого я опасался, выбираясь наверх. Глюмдальклич стояла у стола, на который водрузила дорожную сумку, а Бедари, все еще не оправившийся от неожиданного визита, – у деревянного топчана. Юноша представлял собою печальное зрелище. Прошедшая ночь не добавила ему оптимизма и надежды. И похоже, наш визит усилил его угнетенное состояние. Во всяком случае, он явно терзался ужасными предчувствиями относительно своей судьбы. Появление Глюмдальклич он истолковал как прощание. Бросившись перед девушкой на колени, он оросил слезами ее руки. С трудом моей нянюшке удалось успокоить его и втолковать, что еще ничего не потеряно и что именно Глюмдальклич назначена указом его величества выступить защитницей на суде.

Наш бравый дригмиг был совсем сбит с толку. Чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями, он занялся принесенными вещами. Вытаскивая какую-то деталь одежды из сумки, он внимательно осматривал ее, затем откладывал в сторону и брался за следующую.

Тюремщик нетерпеливо напомнил нам, что время свидания кончается и что арестованному пора бы переодеться, а нам – оставить подземелье. Бедари отошел в дальний угол, Глюмдальклич скромно отвернулась. Дригмиг быстро сбросил с себя мятую, изодранную одежду и начал переодеваться.

Надев шелковые шаровары и мягкие сапоги на низких каблуках, он взялся за сорочку. Сорочка вызвала у него досадливое восклицание.

Глюмдальклич оглянулась.

– В чем дело? – спросила она.

– Лорич, ничего страшного, но вы по ошибке прихватили сорочку Зитери, – ответил арестованный с неловкой усмешкой. – Он не только уже меня в плечах, но и ниже на целую голову…

Действительно, сорочка не доходила Бедари до пояса.

– Каков же ваш рост? – полюбопытствовал я.

– Полтора люнга, – ответил Бедари. – А Зитери – на тридцать мирлюнгов ниже.

Полтора люнга – это 74 фута. Действительно, Бедари был высок, один из самых высоких гвардейцев. Зитери куда ниже, футов 60. Я покачал головой. Глюмдальклич растерянно залепетала что-то. Бедари махнул рукой.

– Пустое, – сказал он. – Обойдемся и без сорочки. – Он быстро надел чистый кафтан. – Я вам очень благодарен, Лорич.

Когда мы вышли из подземной тюрьмы и направились к храму, я почувствовал настоятельную необходимость опорожнить мочевой пузырь. Опустив меня, по моей просьбе, на землю, Глюмдальклич отошла в сторону.

Я быстро зашел в заросли лопухов, за которыми меня невозможно было увидеть ни с какой стороны. Отправив естественные надобности, я привел в порядок одежду и уже собрался выйти, как вдруг почувствовал легкое сотрясение почвы – явный признак того, что кто-то приближается. Шаги показались мне более тяжелыми, чем если бы это шла моя нянюшка. На всякий случай я вновь скрылся в травяных зарослях.

Вскоре вслед за сотрясением почвы появились те, чьи шаги стали виновниками этого сотрясения. Это оказались фрейлина Мирлич и ее воздыхатель паж Даргири. Я успокоился и собрался выйти им навстречу. Но слова, сказанные фрейлиной, заставили меня застыть на месте. Разумеется, Мирлич и Даргири говорили вполголоса, но для меня каждое слово звучало совершенно отчетливо.