Сергей Чекоданов - Гроза 1940

– Да куда уж легче. – Покачал головой подполковник. – Тебя вон «"с сохранением звания"», а его с переаттестацией. В Москве тоже у тебя начальником был?

– Да нет. – Виктор отрицательно покачал головой. – Просто сослуживцы, в одном отделе были.

– А из–за чего вражда?

– Дураков не люблю. – Ответил Виктор. – Особенно когда они в мои дела лезут.

Они вышли во двор, остановились под разлапистой елью, стоящей вблизи здания. Закурили. В молчании прошло несколько минут. Наконец, подполковник решился задать самый главный вопрос.

– Что делать будем, капитан? Когда за нами приедут?

– А ничего не будем. Ваших действий он не видел. Поэтому валите всё на меня.

– А ты как же? Нет, капитан, вместе начудили, вместе и отвечать будем!

– Не волнуйтесь, товарищ подполковник, я сумею оправдаться. – Поймав очередной недоверчивый взгляд, он усмехнулся. – Я действительно сумею выкрутиться. Только вы с начштаба и этой радисткой заранее решите, что говорить будете. Виктор выбросил окурок в урну, спросил, отдавая честь:

– Разрешите идти заниматься своими обязанностями, товарищ командир.

Командир бригады только кивнул. Виктор развернулся и пошёл к себе. Подполковник провожал его взглядом, думая о том, что вот встретился в жизни настоящий мужик, да кажется ненадолго судьба их свела.

По шоссе Владимир-Волынский-Луцк в сторону Луцка неторопливо двигались две эмки, в некоторых местах останавливались, из машины выходили военные и, осматривая окрестности, что–то решали. Иногда разворачивали на капоте ближайшей эмки карту, сверялись с ней, осматривали в бинокли окрестности, затем сворачивались и двигались дальше. Через несколько километров машины вновь останавливались и всё повторялось.

В первой машине командир вновь созданного, на базе его двадцатой дивизии, второго танкового корпуса полковник Катуков говорил сидящему рядом с ним подполковнику:

– Смотри сам Иван, твоей бригаде основной удар принимать. Причем геройски полечь во встречных атаках вы не имеете права. Ты должен и немцев остановить и по возможности свои батальоны сохранить.

– Да я разве не понимаю, Михаил Ефимович, вот только силёнок у меня для этого маловато, как мне кажется. А как немцы на меня парой танковых дивизий выйдут. Не выдержу я тогда удара, сомнут.

– А вот для того чтобы не смяли, ты их не в чистом поле встречай, а найди хорошее место для засады, да ещё постарайся на дороге их поймать. Пока они в боевые порядки развернуться, ты их уполовинить сможешь.

– Ну, уполовинить вряд ли, товарищ полковник, немцы народ опытный и решительный, не дадут они мне столько времени. Ещё неизвестно как наши танки в бою себя поведут.

– У тебя два полных батальона «"тридцать четверок"» больше шести десятков машин, а ты мандражишь. – Катуков похлопал подполковника по плечу. – Ты же видел, что их пушки броневые плиты такой же толщины как у немецких танков, как картон прошивают. Да и броня у них потолще немецкой.

– А из немецких пушек их обстреливали? – спросил Катукова дотоле молчавший капитан с саперными эмблемами.

– Вот этого не знаю, но там, – ответил тот и показал пальцем наверх, – уверены в нашем превосходстве. Командир бригады посмотрел в окно и сказал шоферу:

– Здесь останови. Командиры вышли из машины, осмотрели прилегающую к дороге местность.

– Ну и что тебе здесь понравилось? – спросил Катуков.

– А ты посмотри, Михаил Ефимович, место как будто из учебника по тактике танковых засад перерисовали. Будь я лейтенантом, непременно здесь бы устроился.

– Так ты же не лейтенант, а комбриг, – резонно возразил полковник.

– А как ты думаешь, товарищ командир, немцы это место пропустят или проверять начнут?

– И, правда, непременно проверят. Они ведь нас за недоучек держат, следовательно, должны ждать самых простых и примитивных действий. – Начал рассуждать Катуков. – Ай да молодец, Иван. Обязательно проверят, а не обнаружив засаду в таком удобном месте, станут осторожнее, а оно нам надо?

– Я думаю здесь надо отвлекающую засаду поставить – третий батальон «"бэтешек"». Выскочат из этого леска, постреляют, подобьют сколько смогут, а когда немцы опомнятся вон той балкой отойдут, конечно кто живой останется. – Начал свои объяснения комбриг.

– Это ты молодец, задумка хорошая. – Ответил командир корпуса. – Только весь батальон сюда ставить я тебе не дам. Роту поставишь, для видимости засады хватит.

– Да что одна рота может сделать? – начал возражать комбриг.

– А ей не нужно много делать. Самое главное себя показать – вот мы мол какие идиоты, даже засаду толком устроить не можем. Да и неоткуда здесь взяться танковому батальону, как бы тогда наоборот не насторожить немцев.

– Ясно, товарищ командир, роту – значит роту. – Ответил подполковник, и повернулся к саперу. – Пусть твои саперы, Сидоров, проверят вон ту балку, если надо подготовят просеку, чтобы мои ребята в ней не застряли, когда побегут. И смотри не перестарайся, чтобы наши танки прошли, а немецкие, если преследовать будут, не смогли. Проходимость у них точно похуже нашей, видел в Польше.

– Ну, ладно, эта отвлекающая, а основную засаду где думаешь устроить, – спросил Катуков.

– Километров через восемь отсюда дорога большую петлю делает, километра четыре, заболоченную старицу обходит. Танковый полк на этой петле поместиться должен.

– Ну поехали посмотрим, что ты там задумал, – сказал Катуков.

Подождав, пока капитан отрядил ехавших во второй эмке подчиненных проверить лесок и балку, они сели в машину и поехали дальше. Молчавший до этого шофер вдруг спросил:

– Значит всё–таки война, товарищ полковник?

– Да, Золотарёв, война. – Ответил на его вопрос Катуков и добавил. – Но если ты хотя бы кому–нибудь об этом скажешь до её начала, я собственноручно тебя в НКВД отволоку.

– Разве я не понимаю, товарищ полковник, – откликнулся тот.

В салоне опять воцарилось молчание, узнавшие не далее как вчера эту новость, офицеры сами ещё не свыклись с мыслью, что мирная жизнь закончилась. Пришла пора выполнить то, к чему их все эти годы готовили – дать отпор агрессору. Катуков вспоминал, как на сообщение о нападении немцев двадцатого мая, поинтересовался о действиях вверенного ему корпуса, если немцы не решаться на эту глупость. Представитель Генштаба в Киевском особом военном округе генерал Василевский, посмотрел на него тяжелым взглядом и ответил, что война всё равно будет, если не начнется в мае, то в июне обязательно. И тогда новоиспеченный командир корпуса понял что всё серьёзно.

Полковник по званию, Катуков до сих пор не понимал, почему его назначили командовать корпусом, конечно, при бригадной организации танковых корпусов, танков в нём ненамного больше, чем числилось по штату в его бывшей дивизии. Вот правда танки другие, мечта а не танки. Две сотни Т–34, и четыре десятка КВ, собранные в одном месте, такой аргумент, что заставит считаться с собой любого противника. Да и легкие танки, а их почти сотня, треть состава танковых бригад корпуса, самые лучшие из их типа – БТ–7М. А две недели назад пригнали в корпус новинку – полк самоходных установок, двадцать одна машина. Катуков со штабом сам лично встречал невиданную технику. Самоходки, конечно, разрабатывали и раньше, но какие то были машины – трактор с пушкой на горбу – ни скорости, ни защиты, всего достоинств что сам ездит. А эти красавицы покорили его сразу. Полностью бронированные, с мощной пушкой в 85 миллиметров в скошенном лобовом листе на ходовой тридцать четверки. Длинноваты, конечно, и при наводке нужно поворачивать всю машину, но мощь пушки такая, что любой танк навылет. Коекто из офицеров штаба пытался критиковать неудачную компоновку, большую длину, мол в стандартный ангар не войдет. Но Катуков сразу оценил важность такой машины, а когда командир полка, молодой майор, обрисовал на совещании тактику применения его машин, сомневающихся не осталось. Были и ещё сюрпризы. Через неделю после первых самоходок пришла ещё одна батарея, теперь уже тяжелых на базе КВ с пушкой калибром в 152 миллиметра. Здесь уже засомневался и он сам, никаких преимуществ перед КВ–2, с такой же артсистемой, она не имела. Услышав такую оценку, командир батареи попросту подогнал свою машину к стоящему в парке КВ–2 и поставил рядом. Лучшего объяснения трудно было придумать. Самоходка была почти на метр ниже танка, а это несколько сотен метров незаметности, а то что пушка только вперёд смотрит, так и из КВ–2 под большими углами к корпусу стрелять не рекомендуется.