Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия)

- Демократические партии России отвергают насильственные методы борьбы!

- И кстати, - заметил Фридрих, - откуда вообще следует, что Россию надо лечить? Я здесь, правда, недавно - если не считать послевоенных детских воспоминаний - но мне она показалась вполне процветающей страной. Если не считать московской подземки... но, знаете ли, в Нью-Йорке это тоже не самое привлекательное место...

- Вы бывали в Нью-Йорке? - заинтересовалась тощая девица.

- Нет, но...

- Ясно, - девица мигом утратила к нему интерес. - Судите по нацистской пропаганде.

- А вы бывали в Нью-Йорке? - осведомился в ответ Фридрих, но Эдик, как видно, имевший представление об истинном положении дел в американской подземке, предпочел замять эту деликатную тему:

- Вы судите лишь по парадной витрине режима. Это благополучие создается трудом заключенных концлагерей...

- Не могу поручиться за Россию, - слукавил Власов, - но, по крайней мере, в Райхе благополучие создается трудом свободных работников. Принудительный труд малоэффективен, это доказано всей историей и в последний раз - большевиками. Несмотря на огромную систему ГУЛАГа, значительно превосходившую лагеря Райха, им так и не удалось добиться экономического процветания. Обеспечить кратковременный рывок - да, на короткой дистанции кнутом можно добиться больше, чем пряником. Но в долговременной перспективе... Вклад заключенных в устойчивую экономику невелик. Они в основном лишь покрывают расходы пенитенциарной системы, что логично и справедливо.

- Да как же можно - такое называть справедливым! - возмутилась толстая в розовом, и телеса ее заколыхались от гнева. - Это ж принудительный труд! А принудительный труд - это преступление!

- Преступление - это то, что совершили эти люди, - возразил Фридрих. - В абсолютном большинстве это уголовники.

- Ну и что? - как ни в чем не бывало, отозвался Эдик. - Все люди имеют права, и уголовники в том числе.

- Уголовники посягают на чужие права - справедливо в ответ посягнуть на их собственные.

- Тогда вы ничем не будете отличаться от уголовника, - непреклонно заявил Игорь.

- Разве? - приподнял брови Фридрих. - По-вашему, нет никакой разницы между бандитом, стреляющим в честного гражданина, и полицейским, стреляющим в бандита?

- Это передергивание, - тут же заявил Игорь.

- В чем же оно состоит?

Игорь замялся, но Эдик пришел ему на помощь:

- Полицейский стреляет, чтобы предотвратить преступление, или чтобы помешать преступнику скрыться. Если тот уже арестован, полицейский не имеет права в него стрелять.

- А бандит убивает жертву и тогда, когда она лишена возможности к бегству, - заметил Фридрих. - И уж, само собой, она не затевает никаких преступлений. У бандита есть право на адвоката, на апелляцию, даже на амнистию - жертва же всего этого лишена... Но хорошо, значит, право арестовать бандита, отнять у него священное право на свободу, вы признаете. Почему, в таком случае, нельзя отнять у него жизнь, если он отнял чужую? И, кстати, предотвратить тем самым все преступления, которые он совершит в будущем - процент рецидива по тяжким преступлениям весьма велик, это вам подтвердит американская статистика. Более того, по-вашему, его даже нельзя заставить работать! Он должен жить в тюрьме на всем готовом за счет денег налогоплательщиков, в том числе - своих жертв и их близких! Разве это справедливо?

- Права человека выше справедливости! Это во всём нормальном мире так! - запальчиво выкрикнула толстая в розовом.

Фридрих с удовлетворением отметил, что по крайней мере двое присутствующих посмотрели на нее как на идиотку. Причем одной из двоих была Марта.

- И вообще, преступник еще может исправиться, - торопливо вклинился Эдик, не давая Власову прокомментировать последний тезис.

- Да, иногда может, - согласился Фридрих. - Я знаю случаи, когда людей исправляли труд и дисциплина. Но не знаю ни одного, когда это делало бездельное паразитическое существование.

- Далеко не все, кто попадает за колючую проволоку, действительно преступники, - Эдик в очередной раз вбросил новый тезис, не ответив на предыдущий. - Не говоря уже о банальных судебных ошибках...

- А почему - "не говоря"? - перебил Власов. - Да, от судебных ошибок страдают невинные. В том числе и гибнут. От автомобильных аварий они страдают и гибнут на порядки больше. Значит ли это, что надо отменить автомобили? И вообще любой транспорт... упав с лошади, тоже можно убиться, знаете ли.

- Если ошибка вскроется, невинно заключенного можно освободить, но невинно казненному нельзя вернуть жизнь! - подала голос Франциска.

- А что, невинно осужденному можно вернуть годы, проведенные в заключении? - парировал Власов. Он мог бы взглядом поставить ее на место, но не стал этого делать: пусть ведет себя естественно. Тем более что он, в отличие от кое-кого из присутствующих, отнюдь не боялся аргументов противника. - И не будем, опять-таки, забывать о соотношении невинных к виновным и о последствиях выхода виновных на свободу.

- Я не закончил, - напомнил Эдик. - Не считая невинно осужденных, в лагерях немало тех, кто является преступником лишь по нацистским законам, а не по сути...

- А кто определяет суть, если не закон?

- Международные правовые нормы, - Эдик вновь вернулся к терпеливому учительскому тону.

- То есть все дело в том, что российским и германским законам вы предпочитаете атлантистские, - кивнул Фридрих.

- Да, предпочитаем. Потому что законы демократических стран более гуманны.

- Гуманны по отношению к преступникам или по отношению к их жертвам?

- Послушайте, если вы будете все время перебивать... - Эдик уже не скрывал своего раздражения.

- Хорошо, хорошо, - смиренно согласился Власов. - Закончите свою мысль. Так кто же не должен сидеть в нацистской тюрьме, но, тем не менее, там сидит?

- Во-первых, осужденные за их идеи, - принялся перечислять Эдик.

- За любые? - уточнил Фридрих. - Я не имею в виду, разумеется, идеи сторонников демократии. Но если человек, например, большевик, или идейный сторонник исламского терроризма? Его - тоже нельзя?

- Тоже, - непреклонно кивнул Эдик. - Если человек - мусульманский экстремист, это, конечно, плохо. Но судить его надо за то, что он бомбу взорвал, а не за то, что он мусульманский экстремист. Пока не взорвал - судить не за что.

- Ясно, - тоном примерного ученика ответил Власов. - Значит, полицейский не должен стрелять в бандита, чтобы предотвратить убийство. Он должен дождаться, пока тот убьет невинного человека. Кстати, за вождение машины в пьяном виде тоже нельзя карать? Надо обязательно дождаться, пока они кого-нибудь собьют? В Штатах, насколько я знаю, пьяных водителей наказывают, и довольно сурово.

- Это некорректная аналогия, - торопливо возразил Эдик.