Юрий Нестеренко - Юбер аллес (бета-версия)

- А когда удержать меня подальше от Москвы все же не получилось, ты взялся за дело сам. Устроил мне праздничную прогулку, лишь бы не дать заниматься делом... - понял Власов.

Эберлинг молча улыбнулся.

- И никаких денег у тебя тоже не крали? - продолжал допытываться Фридрих.

- Разумеется. Надо же было тебя отвлечь после разговора с Мюллером и задержать еще на час... Я просто выкинул в урну пустой бумажник. Надеюсь, ты не переживаешь за того серпуховского алкоголика? Выпустят его, никуда не денутся. Улики только косвенные, продержат 72 часа и выпустят...

- И где теперь мемуары Зайн-Витгенштайна? - вернулся к более важной теме Власов.

- Где-то в секретных архивах РСХА. Переправлены в Дойчлянд прямо из Бурга. Разумеется, тот экземпляр, что хранился у Фрау. Варианты, как добыть оригинал, хранящийся у князя, прорабатывались - об этой Галле тогда не знали, иначе все, естественно, было бы очень просто - но Зайн-Витгенштайн умер прежде, чем было принято какое-то решение. Обыск в его доме, как ты знаешь, ничего не дал - ну кто бы сомневался, что он не хранил рукопись дома.

- Мюллер не информировал меня обо всей этой истории, - мрачно произнес Фридрих.

- Считал, что она не имеет отношения к делу Вебера, - пожал плечами Эберлинг. - Гельман уж точно не годился на роль убийцы имперского резидента, не тот калибр. Ну, конечно, если бы ты сообщил Мюллеру предложение Гельмана о покупке досье, наш шеф бы объяснил, что в этом нет нужды... Однако свою роль вся эта история сыграла. Будь я в Москве, когда подлинность бобковского компромата была подтверждена, я бы, вероятно, успел убрать Кокорева. Впрочем, в этом случае Вебер, скорее всего, просто не сказал бы мне об этом до окончания своей проверки - раз уж он уже что-то заподозрил... В общем, едва разобравшись с Гельманом - и не доделав другие дела, связанные с лихачевским салоном - я получил от Вебера электронное письмо. В котором он писал, что раскрыл мой обман, называл имя и фамилию программиста, сообщал, что уже допросил его и теперь срочно ждет меня для объяснений. Честно говоря, я поверил. Хотя и с самого начала принял меры, чтобы Кокорева не нашли. Наше с ним соглашение предусматривало, что на время работы я снимаю ему новую квартиру и он живет там безвылазно, ни с кем не общаясь ни лично, ни в Сети. Но раз Вебер выяснил его имя, я не мог исключать, что ему удалось и остальное... Хотя оказалось, что как раз в этом Вебер блефовал. Как выяснилось в дальнейшей нашей с ним беседе, найти Кокорева ему не удалось. Но вообще он сделал то, чего я от него не ждал. Получив заключение экспертов, он и не принял его на веру, и не стал перепроверять по косвенным источникам, что заняло бы много времени. Вместо этого он встретился с Бобковым напрямую, лично, и выложил ему все открытым текстом. Согласись - неординарный ход.

- Да, нетривиально. Особенно учитывая отношение Бобкова к дойчам.

- Тем не менее, у Бобкова хватило ума понять, что в данной ситуации Вебер ему не враг. И вместо того, чтобы принимать позу оскорбленной гордости, генерал привел вполне убедительные доказательства, что мои "записи" - деза. К сожалению, я о существовании этих доказательств не знал. Но это была даже не главная моя промашка. Главная заключалась в том, что специалистов такого уровня, как Кокорев, очень мало, и в профессиональной среде они хорошо известны. Поэтому, когда Вебер начал искать, кто мог сотворить столь качественную фальшивку, он с легкостью обнаружил подходящую кандидатуру, общаясь с публикой на "хакерских" плацах. Как ты знаешь, Вебер и сам был хорошим рехнерспециалистом и потому легко сошел там за своего...

"Так вот, значит, зачем ему понадобилось подключение через обычного анлифера!" - понял Власов. Вебер опасался, что среди "хакеров" имеются знающие, кому на самом деле принадлежат адреса, выдаваемые берехом в посольстве. Шансов на это, конечно, было немного, но в таких делах всегда лучше перестраховаться.

- В общем, он выяснил, что имеется подходящий человек, который некоторое время назад вдруг пропал из Сети, напоследок сообщив что-то туманное о полученной им срочной работе, - продолжал Эберлинг. - Далее Вебер раскопал все, что было можно, об этом человеке, выяснил, что тот одновременно с пропаданием из Сети съехал с прежней квартиры неведомо куда... но главное - узнал его подноготную. И понял, что с кем-с кем, а с Кокоревым демократы не стали бы иметь дела ни при каких условиях. А значит, все, что я ему сообщил - ложь. Он, правда, не знал, что за всем этим скрывается, но, начав копать дальше, мог поставить под угрозу всю операцию. Да и, сам понимаешь, тот факт, что я без санкции начальства повел грязную игру против одного из руководителей, что ни говори, союзной спецслужбы - уже грубое нарушение, независимо от того, что за ним стоит. Немедленный отзыв в Берлин был бы самым малым из последствий, вздумай Вебер об этом доложить...

- И ты помчался в Москву. Как я понимаю, не на самолете и не на поезде.

- Да, на попутной машине.

- Водитель остался жив? - усмехнулся Власов.

- Да, и я неплохо заплатил ему, - Эберлинг сделал вид, что не заметил иронии. - Включая оплату двух штрафов за превышение скорости. Был, конечно, некоторый риск, что через эти штрафы можно выйти на водителя, а затем на меня. Но это меньший риск, чем оставить свои данные в базе железнодорожной или авиакассы. А на автобане Москва-Петербург скорость превышают часто, уж больно хорошая дорога...

- И у тебя был с собой штрик.

- Да. Бургский гостинец для Кокорева. Можно было, конечно, обеспечить ему передоз и более традиционными веществами, но я собирался заодно допросить его напоследок на предмет возможных утечек информации.

- Откуда ты взял штрик?

- Ты удивишься, что можно достать через салон Рифеншталь. Нет, разумеется, сама Фрау этим не занимается. Но среди привечаемой ей богемной публики... Как я уже сказал, у меня остались недоделанные дела в Петербурге.

- Ладно, с этим позже. Что было дальше?

- Пока я ехал, все обдумывал, какой же вариант избрать: настаивать на каком-нибудь невинном объяснении, типа того, что я сам стал жертвой провокации, направленной, вероятно, разом и против Бобкова, и против либералов - или же открыть карты и убеждать Вебера присоединиться ко мне. Оба варианта мне не нравились. Интуиция говорила, что Вебер не поверит мне в первом случае и не согласится во втором. Но в конечном счете вышло так, что он сам избавил меня от необходимости выбирать. Он не стал встречать меня с пистолетом, - Эберлинг с усмешкой кивнул на "стечкин", все еще глядящий в его сторону, - напротив, был вполне любезен - в той мере, в какой бывал любезен обычно; ты знаешь, бурные дружеские чувстав не были ему свойственны, хотя мы всегда были в хороших отношениях. Он, правда, выразил удивление, как быстро я прибыл в Москву - ведь, насколько он знает, авиарейс будет только вечером, и ни один поезд из Петербурга в это время тоже не прибывает... А бросив этот намек, спокойно спросил, что я буду пить. Мы с ним нередко при встречах выпивали стаканчик-другой - в меру, разумеется, и, пожалуйста, избавь меня от лекций о служебном долге и разрушительном влиянии даже минимальных доз алкоголя на мозг. Так что вопрос был вполне обычный, в явном расчете на обычную же реакцию. Но здесь Вебер переиграл. Ибо повод для нашей встречи обычным не был, и я уверен, что Вебер предпочел бы сначала получить от меня все объяснения, а уж потом переходить к более приятной части. Если он так не сделал, вывод напрашивался один.