Андрей Бондаренко - Аляска золотая

Один из самураев остановился и что-то негромко залопотал, указывая рукой на работающих крестьян.

– Он разрешает вам воспользоваться подзорной трубой, – сообщил Ван-Перси.

Чуть впереди других сельских тружеников, пропалывающих ряды молодых всходов риса, двигался плечистый русоволосый мужчина.

«Это же Алёшка Бровкин!», – взволнованно доложил внутренний голос. – «Ловко у него получается с прополкой! Природный крестьянин, как никак…».

– А ваш маленький мальчик находится немного левее, – подсказал голландец.

Егор перевёл подзорную трубу на небольшой холмик, поросший редким кустарником. Две пожилые японки суетились возле дымного костра, а чуть в стороне от женщин белобрысый мальчишка усердно оттирал куском зеленоватого мха большую медную сковороду.

«Шурочка, родимый ты наш!», – умилился внутренний голос. – «Вырос-то как! А лицом – матушка вылитая, Александра свет Ивановна…».

Дайме выдал длинную и заковыристую тираду, после чего, сложив пухлые ладошки на объёмистом чреве, довольно откинулся назад, хитро и чуть насмешливо поглядывая на Егора.

– Он обозначил цену выкупа ваших моряков, – с плохо скрытым удивлением сообщил голландский купец. – Речь идёт об очень большой сумме. Вернее, о выкупе в виде чистого золота…. Это будет, это будет…

– Неужто, сто русских пудов? – невесело усмехнулся Егор.

– Нет, что вы! – утешил Ван-Перси. – Конечно же, меньше! Это будет…, э-э-э, примерно двадцать русских пудов. Из расчёта один пуд – за одного пленника…. Золотосодержащий песок? Тогда – двадцать пять пудов! Ну, а сундучок с монетами принимается в качестве задатка. На эти деньги ваших людей будут кормить, купят им приличную одежду. Естественно, что тяжёлыми работами их нагружать больше не будут. Только всех пленных – ради обычной предосторожности – уже сегодня переведут в глубь страны. Дайме интересуется, когда будет доставлена оставшаяся часть золота?

– Через год, максимум – через полтора.

– Может, надо составить какой-нибудь договор? – озабоченно спросил Людвиг.

Голландский купец отрицательно покачал головой:

– Здесь это не принято. Ишидо – очень уважаемое семейство в провинции Канагава, достаточно честного слова дайме.

Егор достал из-за пазухи большую шкатулку с Санькиными украшениями, щёлкнул замком, открыл крышку и обратился к Ван Перси:

– Пусть уважаемый дайме посмотрит на эти безделушки, украшенные прекрасными изумрудами и рубинами, а также алмазами и жемчугами…

Голландец, произнеся короткую фразу, передал шкатулку ближайшему самураю, тот, в свою очередь, отнёс её на помост, поставил перед Ишидо.

– Что вы хотите – в обмен на эти драгоценности? – перевёл Ван Перси вопрос дайме.

– Свободу для маленького мальчика. При этом величина выкупа для остальных не изменится.

Ишидо ещё несколько минут полюбовался ювелирными украшениями Светлейшей княгини Ижерской и сделал неожиданное предложение:

– Европейцы любят заключать пари. А ещё они очень самоуверенные люди. Может, нам стоит объединить эти ваши особенности? Вы, доблестный кавалер, сразитесь с одним из моих самураев. Победите – заберёте мальчишку без выкупа. Проиграете – отдадите ваши драгоценности. Как вам такой вариант?

– На каком оружие мне придётся драться? По каким правилам будет проводиться схватка? Как будет определяться победитель? – вопросами на вопрос ответил Егор.

Дайме насмешливо передёрнул плечами и объяснил – через Ван Перси:

– Оружие может быть любым, кроме огнестрельного. Впрочем, его может не быть и вовсе…. Правила? Никаких. Есть только одно ограничение – не добивать лежащего. Проиграет тот, кто не сможет подняться на ноги за цикл этих песочных часов. («Где-то минута», – предположил внутренний голос). То есть, если вы решили не продолжать поединка, то просто падаете на пол и лежите, признавая тем самым своё поражение. Если же…

– Я согласен! – прервал голландца Егор. – Предпочитаю рукопашный бой.

Все перешли в просторный и высокий зал, центральная площадка которого была выслана квадратными матами.

«Татами, ясен пень!» – ухмыльнулся внутренний голос. – «Плавали – знаем…».

С двух сторон от татами возвышались деревянные помосты для зрителей, оснащённые плоскими подушечками. На одном помосте расположился Ишидо – в окружении четырёх самураев. На противоположном – Ван Перси и Людвиг Лаудруп.

– Вам надо переодеться! – сообщил голландский купец и махнул рукой в сторону: – За тёмно-синей ширмой найдёте всё необходимое…

Пока Егор сбрасывал европейскую одежду и облачался в светло-серую холщовую куртку-кимоно и такие же подштанники, внутренний голос, добровольно взявший на себя обязанности тренера-секунданта, не замолкал ни на секунду: – «Очевидно, братец, намечается что-то вроде «боёв без правил», но с японской спецификой. Дзюдо, карате и джиу-джитсу [22]– в одном флаконе. Ты, понятное дело, несколько лет занимался восточными единоборствами, в армии даже получил чёрный пояс по карате-до. Только это ничего не значит. Тебе, конечно же, будет противостоять настоящий мастер, сенсей – по-ихнему. Так что твои шансы на победу – минимальные. Это с одной стороны, если к данному вопросу подходить тупо, без учёта всех обстоятельств. А, с другой? Дайме, голову даю на отсечение, просто хочет немного развлечься. Поэтому твой противник, наверняка, уже получил следующие инструкции, мол: – «Поиграй с европейцем – как кошка с мышкой. Покажи эффектные приёмы. Не торопись, пусть всё будет эстетично и красиво…». Вот это и есть, братец, твой шанс! Претворись полным неумёхой, лохом последним! Пусть японец расслабится, забудет об осторожности. Вот тогда-то и действуй…

Стоящий напротив него противник вызывал уважение: невысокий, но плотный и кряжистый – словно горный дуб, лицо невозмутимое, глаза равнодушные и чёрные – словно глубокие колодцы. Японец совершил несколько круговых движений головой, сложив пальцы в хитрый замок, размял кисти рук.

Дайме громко хлопнул в ладоши и скомандовал:

– Хаджиме! [23]

Егор рванулся вперёд, от души размахнулся и…. И улетел далеко вперёд, звонко ударившись головой о деревянный помост. Тут же раздались громкие и восторженные восклицания зрителей.

«Понятное дело, нарвался на обычную «мельницу с колена [24]», – прокомментировал внутренний голос. – «Продолжай, братец, и дальше Ваньку валять…».

На протяжении последующих десяти-двенадцати минут Егор оказывался на матах татами ещё семь раз, поднимаясь на ноги уже не сразу и с видимым трудом. Из его разбитого носа капала кровь – намеренно пропустил удар открытой ладонью. Правая рука висела безвольной плетью – прилетело пяткой в болевую точку локтевого сустава. Японцы веселились вовсю, Ван Перси и Лаудруп хмуро молчали.