Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу

– Ты, командир, по какому принципу выбираешь путь? – на одном из привалов поинтересовался Сеня Браун. – Знаешь специальную методику?

– Чисто по Джеку Лондону! – Егор продемонстрировал компас, закреплённый кожаным ремешком на запястье правой руки. – Помнишь: – «Чтобы не случилось, всегда следуйте на север!»?

– Шутка такая? – недоверчиво покачал головой Симон.

– Просто железная дорога находится на севере – относительно Чёрного холма. А старый Платон рассказывал, что его сын Яков нашёл вход в подземелье за железной дорогой, то есть, северней её. Вот и вся метода…

Войдя в очередной подземный зал, от противоположной стены которого отходило сразу около трёх десятков узких штреков, они – по просьбе подуставших женщин – сделали уже капитальную остановку: накормили и уложили спать ребятишек, приготовили нехитрый, но очень калорийный обед, поели.

– Вы, друзья, как хотите, а я посплю часика три-четыре, – объявил Егор. – Да и вам советую последовать моему примеру, силы-то надо восстанавливать. Внутренний голос мне подсказывает, что нам ещё долго предстоит бродить по этим запутанным ходам и коридорам…

Ему опять снился всё тот же цветной сон, неправдоподобно похожий на реальность: тёплый ветерок ласково перебирал волосы, жаворонки посвистывали о чём-то светлом и неземном, две лошадки, бодро пофыркивая, тащили старенькую кибитку по южной степи, щедро покрытой пыльной травой и яркими цветами.

Сидевший на облучке повозки пожилой цыган лукаво подмигнул и задал совершенно неожиданный вопрос:

– Что, Егор Петрович, не передумал? Всё также хочешь – стать настоящим цыганом? Это дело куда как непростое…

Чья-то сильная рука крепко вцепилась в плечо, невежливо затрясла, сквозь призрачную пелену сна донёсся звонкий и взволнованный голос:

– Егора, быстро просыпайся! Просыпайся же скорей! У нас беда…

– Что случилось? – он одним рывком сел, открыл глаза, в неярком свете догорающего соснового факела увидел прямо перед собой мёртвенно-бледное лицо Сашенции: – Что ещё за беда?

– Галина ушла! – по смуглой щеке жены медленно катилась одинокая слезинка. – Забрала маленькую Наташку и ушла! Из-за меня, насовсем…, – Санька зарыдала в голос и протянула ему мятый лист бумаги, зажатый в дрожащей ладони.

«Обычная страничка из блокнота», – машинально отметил Егор, поднёс бумагу к глазам, хриплым со сна голосом негромко прочитал вслух:

– Мы с дочкой уходим. Будем искать дорогу самостоятельно. Не поминайте нас лихом и не ругайте! Не могу я больше находиться рядом с Александрой, ведь это из-за неё погибли оба моих мужа. Из-за этих космических бредней…. Простите и прощайте! Ваша Галина…

«Вот же, артистки!», – праведно возмутился внутренний голос. – «Жалкие комедиантки, коварные лицедейки, мать их! Знать бы ещё – в чём суть этого второсортного спектакля…. Впрочем, уже неважно. Очевидно, скоро всё прояснится окончательно, само собой. Пьеса, явно, приближается к своему логическому финалу…. Подождём, и не будем излишне дёргаться…».

Санька продолжала громко и самозабвенно рыдать, уткнувшись лицом в какую-то непонятную грязную тряпку. Где-то в стороне, видимо услышав материнский плач, жалостливо захныкал Платон…

– Сашенька! – он только в последний момент (по наитию!) удержался, чтобы не назвать жену «Александрой». – Не расстраивайся, родная, я что-нибудь обязательно придумаю! Не плачь, пожалуйста! Иди пока к сыну, успокой его…. Слышишь, как надрывается? Генка! – позвал уже совсем другим, строгим и насквозь деловым голосом. – Быстро ко мне! Оружие прихвати с собой! Всем остальным – оставаться на местах! Расположения лагеря не покидать! – встал на ноги, забросил автомат, который даже во сне не выпускал из рук, за спину, включил карманный фонарик и зашагал – обычным прогулочным шагом – по направлению к дальней стене подземного зала, от которой отходили многочисленные узкие ходы и штреки.

Запыхавшийся Федонин догнал его уже возле входа в центральный (примерно) подземный коридор, преданно засопел за спиной, громко кашлянул, мол: – «Я уже здесь и жду чётких командирских указаний!».

– Я от этого штрека иду направо, ты, соответственно, налево, – объяснил Егор. – Тщательно осматриваем входы во все коридоры, обращая внимание на всякие странные и непонятные следы.

– Ищем что-то конкретное?

– Пожалуй, что и да. Какую-нибудь Галкину приметную вещь, или что-то из предметов детского гардероба, грязный подгузник, например…

– Думаешь, что Галина замешана в этих непонятных игрищах?

– Думаю, знаешь ли, думаю.… Да, давай-ка, брат, ради пущей осторожности, перейдём на шёпот …

Через семь-восемь минут Генка тихонько свистнул, несколько раз включил и выключил фонарик, сигнализируя об интересной находке. Егор быстро дошагал до штрека, откуда нетерпеливо высовывалась знакомая лохматая голова, коротко прошептал:

– Докладывай.

– Командир, да ты просто провидец, – тихонько зачастил Федонин. – Вот Галкин гребень для волос, валялся по середине хода, в двух метрах от входа. А ещё чуть дальше, у самой стены, лежал кусок льняной ткани, – брезгливо покрутил носом. – С совсем свежим, э-э-э, содержимым…. Как ты догадался про подгузник?

– Ну, это совсем просто. Галина просто страховалась: вдруг, мы впопыхах и спешке просмотрим гребень? А тут – характерный запах…. Понимаешь?

– Да как-то не очень…. Не, про запах-то всё как раз и понятно.…Но зачем Быстровой разыгрывать всю эту комедию – с исчезновением и прощальной запиской? В чём тут сермяжная истина?

– В чём истина? – невесело усмехнулся Егор. – Да, наверное, в том, что знает Галка – как выбраться из подземелья. А уверенности, что мы сами быстро найдём этот выход, у неё и не было…. Вот и решила (решили?) помочь. Подсказать ненавязчиво единственно-правильный маршрут….

– Ладно, Егор Петрович, давай отложим на потом все эти дурацкие и непростые загадки…. Сейчас-то мы что будем делать?

Егор задумчиво подёргал за мочку правого уха:

– Сделаем так. Ты сейчас возвращаешься в лагерь. Рассказываешь всем по-честному, что мы обнаружили штрек, куда ушла наша горемычная Быстрова-Пугачёва – с грудным младенцем на руках. И про гребень для волос поведай, и про этот подгузник – с его содержимым…. Только излагай всё это очень серьёзно, чтобы никто не почувствовал подвоха. Потом вы быстро перекусите, и начинайте без спешки сворачивать лагерь. Задача – через полтора часа быть готовыми к выходу на маршрут. Всё ясно?

– Ясно. Через полтора часа мы будем готовы. А ты куда?

– Пройдусь немного по этому коридору. Присмотрюсь, прислушаюсь, принюхаюсь…

Через двадцать пять минут, когда он преодолел чуть больше километра, вдали, на самом излёте слышимости, раздались едва различимые тревожные звуки. Ещё примерно через двести пятьдесят метров Егор довольно усмехнулся: впереди размеренно рыдала женщина. Попричитает с минуту, потом минуты три-четыре помолчит, снова начинает громко и самозабвенно всхлипывать…