Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу

– Ты, Егор Петрович, говорил, что у вас с собой имеется золотишко? – посерьёзнел Петря.

– Имеется, килограмм семь-восемь. А что?

– Есть у меня один хороший знакомец, пластический хирург по специальности, цыган наполовину. Смекаешь, о чём это я?

Егору, Саньке и маленькому Платону цыгане отвели отдельную халупу: с печкой-буржуйкой, двумя кроватями, колченогим столом и одиноким венским стулом. Засыпая, он уже заранее знал, какой сон ему приснится ночью…

Скрипучая кибитка, первая – из десятка других – неторопливо катилась по кочковатой молдавской степи. Неправдоподобно большое, нежно-малиновое солнце уже наполовину высунулось из-за далёкой линии горизонта.

– Эх, хороша ты, вольная жизнь! – от души высказался Богдан, звавшийся когда-то глупым именем «Егор». – Здравствуй, цыганское поле! – обернулся назад, где едва угадывалась в туманной дымке узкая полоса Днестра. – Вот и нет у нас больше Родины…. У цыган её никогда и не было…

Мелкие пичуги радостно и звонко возвестили о наступлении нового дня.

Обычного дня? Счастливого? Горького? Последнего? Кто знает….

Пахло родниковой водой, цветочным разнотравьем и молодым липовым мёдом.

– Вы окончательно решили – стать цыганами? – небрежно спросил Тадэуш, доставая из-за голенища низкого кожаного сапога свою чёрную, загодя набитую курительную трубку. – Думаешь, по-другому вам не спрятаться? Да, трудное дело.… Ох, много народу вас ищет! Ох, много.… Как же можно уйти оттуда – откуда уйти нельзя, невозможно? Так как, навсегда останетесь цыганами?

Богдан хотел ответить сразу же, но вовремя опомнился: не принято было у настоящих цыган демонстрировать лёгкомысленный подход к жизни. Особенно, когда дело касалось по-настоящему важных вопросов, особенно – на тихом малиновом рассвете…

Никуда не торопясь, он выкурил мятую сигарету, достал из внутреннего кармана безрукавки тонкую фляжку из нержавейки, отвинтил крышку, наполнил рот ароматным напитком, покатал туда сюда, ещё – покатал, проглотил.

– Молодец! – одобрил Тадэуш: – Зубной пастой цыгане никогда не пользовались. Коньяк, да дубовые зубочистки – вот наша гигиена ротовой полости…

Помолчали.

Из-за ситцевого полога, отделяющего козлы от внутренней полости кибитки, раздались негромкие детские всхлипы, послышался успокаивающий женский шёпот.

Тадэуш светло улыбнулся:

– Молодец у тебя Санька! Ой, извини, Зара…. Молодец! Ребёнок её разбудил, а она его успокаивает на цыганском языке …. Да, всё у вас получиться!

– Через неделю уже будем в Румынии? – небрежно спросил Богдан.

Старый цыган отрицательно помотал головой:

– Нет, рановато ещё! Завтра дойдём до реки, встанем там лагерем на месяц-другой…. То, что в России и Молдавии проходило, для Румынии не катит. Румыния – цыганская страна.…И цыганским языком позанимаемся, и прочим: женщины – гаданьем, мужчины – походной кузницей. А ещё займёмся основами санскрита…. Как это – зачем? Настоящий цыган, он многое должен знать и уметь…

Наконец, Богдан ответил – как будто между прочим, словно бы о совсем неважном, ерундовом:

– Нас будут искать все и всегда. Все и Всегда…. Обычному человеку не спрятаться от Них. Никакие липовые документы не помогут, обязательно вычислят. У цыган же настоящих документов нет. А если и есть, то все временные, из нескольких инстанций, попробуй, проверь…. Нам, Тадэуш, обязательно надо стать цыганами! Иначе всё, конец: поймают и всех распихают по тайным лабораториям – в качестве пошлых подопытных кроликов…. Понимаешь?

– Это-то я как раз понимаю, – через несколько минут откликнулся цыган. – Я другого совершенно не понимаю! Помнишь у вас, русских, когда-то был такой фильм – «Табор уходит в небо»? Что за дурацкое название? В небо уходят – наши горести, сомнения, ошибки, ночные страхи…. А цыганский табор, он всегда уходит – в Рассвет…

Две старые лошадки, синхронно махая тощими хвостами и опустив лохматые головы к влажной земле, усердно тащили кибитку прямо на неправдоподобно большое, нежно-малиновое солнце, уже полностью выплывшее из-за линии горизонта…..

Он окончательно проснулся, но ещё минут пять-шесть полежал с закрытыми глазами, вспоминая все мельчайшие детали этого необычайно яркого и реалистичного сна.

«Да, было бы совсем неплохо, окажись этот сон вещим!», – раздумчиво высказался внутренний голос. – «А, что такого? Постранствовать с цыганским табором по Западной Европе – самое милое дело! Интересно, познавательно, любопытно, круто.…Только вот, полный облом, братец! Совсем ничего не получится! Как это – почему? Ты разве ничего не слышишь? Подозрительного там, необычного?».

Егор прислушался. Действительно, звуки, долетавшие снаружи, из-за рассохшейся оконной рамы, были, по меньшей мере, странными. Гул мощных автомобильных моторов, гудки клаксонов, восторженные людские голоса, говорящие и гомонящие на самых разных языках, громкие хлопки, очень напоминающие звуки, сопровождающие процесс вылета пробок из бутылок с «Шампанским»….

Он резко сел, опустил босые ноги на холодный пол, огляделся: Саньки и Платона в хижине не было. Подошёл к окну, отбросил в сторону ситцевую занавеску и застыл – с широко открытым ртом…

Было уже далеко за полдень. Его Санька – с неимоверно шикарной причёской и непривычно ярким макияжем, разодетая – как…

«Как классическая голливудская звезда!», – вежливо подсказал внутренний голос.

Итак, его Сашенция, разодетая – как классическая голливудская звезда, весело и непринуждённо общалась с весьма импозантным и симпатичным мужичком, лицо которого было Егору определённо знакомо…

«Да это же он, Квентин Тарантино, знаменитый режиссер и продюсер!», – восторженно объявил памятливый внутренний голос…

Вообще-то Егор предчувствовал, что у этой странной и невероятной истории есть двойное (или – тройное?) дно, но то, что он увидел из окна цыганской хибары, превосходило все – даже самые смелые – предположения…

Во-первых, всё наземное пространство, подвластное его взору, было плотно заставлено всевозможным дорогущими иномарками: бентли, кадиллаками, порше, мерседесами….

Во-вторых, около этих шикарных автомобилей стайками прогуливались весьма известные и публичные личности. Кроме Тарантино, Егор заметил и опознал: Перес Хилтон, Стинга, Тома Круза, Анжелину Джоли, Никиту Михалкова, Сергея Шойгу, Ксению Собчак, Владимира Жириновского…. Между знаменитостями суетились матёрые солидные журналисты и молоденькие симпатичные журналистки, тут и там сверкали вспышки профессиональных фотоаппаратов…

И, в-третьих…. Немного в стороне, отдельной группкой, стояли люди (тоже одетые богато и броско), которых он уже давно считал мёртвыми…