Вадим Леднев - Выстрел в водопад [СИ]

Получается, что они сами себя загнали в ловушку - забрались в этот чертов дачный поселок. Справа от поселка была низинка, которая из-за быстро растаявшего снега и вчерашнего ливня, превратилась в настоящее озеро. Конечно, завтра вода, скорей всего, уже спадет. Но это будет завтра, а сегодня там и на ходулях не пройти. Крюк с утра уже успел полазить по затопленным зарослям и отбросил эту идею - не хватало еще утопнуть сдуру. Идти влево - означало, угодить прямо в лапы преследователей. То, что погоня продолжится, он ни мало не сомневался. Вчера шакалам помешал ливень. А сегодня на небе ни облачка. Значит, уже к полудню, фраера доберутся до поселка. Теперь, когда он остался один, идти против десятка вооруженных мужиков, из которых несколько, вполне себе, матерых волков, было чистым самоубийством! А умирать ему совсем не хотелось, тем более так бездарно. Швырнув бычок вниз, Крюк поднялся на ноги. Пора было заняться делом. Он размотал веревку, зацепил за ближайшую к обрыву осину, и начал скручивать ее в жгут. Мысли его были печальны: "Эх, вчера надо было валить отсюда, прямо под ливнем, отпугнувшим фраеров. Да, если бы не Гриня... Знать бы, что ему все равно кранты. А теперь только вниз, мать его... к этим чертовым тварям из болота. Понизу пройти вдоль края, до тех пор, пока не отыщется место, где можно забраться обратно. Пока его ловят тут, вернуться к институту, прихватить одну из баб, а лучше нескольких... вот тогда и можно будет поговорить по душам с мусором и с бородатым хером. Черти, конечно, найдут веревку, но вниз за ним, стопудово не полезут. Да и он бы ни в жизнь не полез, если б не напороли косяков. Как же так вышло? Взяли б мента в заложники, расклад был бы наш. А, этот бивень Кот, зарезал его, как барана... долбанный отморозок!.. и никакого толку! Всегда был беспредельщиком - чуть что, за пику да за ствол. И пошло - поехало плодить жмуров! Вот и грохнули его, что впрочем, закономерно. Да если б только его, хер бы с ним, а то всех парней положили. И миром уже не разъехаться. Все теперь не в цвет!"

Вздохнув от безрадостных мыслей, Крюк подергал привязанную к осине веревку - вроде держит. Закинул за спину рюкзак с припасами, на шею повесил "Грозу". "Ну, с богом!" Перевалив через край, он стал осторожно спускаться по отвесной стене плато, вниз к проклятой чужой земле.

Дневник Майи

21.03.200...

"Сейчас около двух часов. Хочу рассказать о странном, возможно, знаковом событии, которое произошло сегодня утром. Оно случилось, когда охотники уже грузились в автобус. Тревогу подняли не люди, а вороны. До сегодняшнего дня они вели себя довольно тихо, вроде бы даже решили начать вить гнезда, раз все равно тепло. А тут подняли такой ор, даже через закрытые стеклопакеты было слышно. Я, естественно, выскочила во двор смотреть. Вороны гоняли какую-то странную птицу. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что это "нечто", птицу совсем не напоминало, а было, скорее, похоже на воздушного змея. По крайней мере, хвост у нее был длинный и с ромбиком на конце. Летело это "нечто" неровно, ныряя то вверх то вниз. Так летают скорее летучие мыши, а не птицы. Зато настоящие птицы, то бишь вороны, носились и орали вокруг этого "змея" как оглашенные.

Кто-то из охотников, не долго думая, выстрелил в непрошеного гостя - тот, кувыркнувшись в воздухе, свалился в кусты ольшаника за ангаром. Все кто был в это время во дворе, (а были там почти все наши обитатели) кинулись бегом смотреть на "дичь".

Я кое-как протиснулась через толпу, и стала вместе со всеми рассматривать это странное существо. Первое впечатление было - как нелепо оно смотрится в кустах ольхи. Второе впечатление, что гость наш похож на вывернутый наизнанку зонтик - пара кожистых крыльев, полностью закрывали небольшое тело. Славка (это он стрелял) стволом винтовки приподнял крыло и выругался - тельце непонятного зверя было покрыто редкими рыжеватыми волосами, узкая длинная морда оканчивалась нехилой пастью, в которой виднелись острые зубы.

- Ни фига себе! Это ж птеродактиль! - сказал кто-то у меня за спиной. Действительно "ни фига себе" - голову могу дать на отсечение, еще ни один охотничий трофей в мире не рассматривался с таким ужасом и любопытством.

Я слышала возбужденные голоса окружающих, как сквозь сон. И постепенно, медленно, но отчетливо, у меня сформировалась одна единственная мысль - если допустить, что это действительно птеродактиль, то есть, летающий ящер, то вряд ли он здесь жил один... Значит, где-то неподалеку должны быть и другие? Я посмотрела на озадаченные лица Славки, Семенова, Ильи - похоже всем им в голову пришла примерно та же мысль".

Майя с тяжелым вздохом отодвинула от себя тетрадь с записями, потерла лицо ладонями. То ли голова болит, то ли плакать хочется, не поймешь. А, может быть, это у нее акклиматизация началась? Или приступ аллергии на летающих ящериц?

- Чего сидишь, вздыхаешь?

Девушка вздрогнула и обернулась. В дверях ее комнаты стояла Варвара Петровна.

- Давай пошли, пора ужин готовить! - как всегда напористо начала бывшая вахтерша. - Вставай, вставай. Сидеть некогда. Тем более что нам последние крохи собирать придется.

- Баб Варь, а можно я не пойду? А? Что-то мне не хорошо. Голова болит...

- Голова - это не беда. Голова пройдет. А если совсем худо - сходи к Алексею Федоровичу - он тебе клизму сделает, разом полегчает.

- Какую клизму? Вы чего, баб Варь?

- А такую, разве не знала, что клизма от начальства повышает рабочую активность? Вот знай! Нечего тут сидеть и киснуть. Пошли на кухню, я тебя чаем напою, попьешь горяченького - отпустит!

- Эх, думаешь у меня, старой, ничего не болит? - Варвара Петровна шла впереди, время от времени оглядываясь, проверяя плетется ли за ней Майя. - У меня и сердце, и печенки-селезенки и вообще весь ливер изнылся! И за всех наших, и за тех, кто остался там... - она махнула неопределенно рукой, но Майя поняла, что женщина имеет в виду "прошлый" мир. - Это у меня ни детей, ни внуков, деда своего прошлой осенью схоронила... Знаешь как говорят? Одна голова не бывает бедна! А у людей, семьи там остались! Только если бы я так вот легла, и лежала, как Антонина Михайловна лежит...

- Какая Антонина Михайловна?

- Как, какая? Да кондукторша ж с автобуса... я к ней заходила, лежит, аж губы синие. Ни с кем не разговаривает. Боюсь, что и помрет скоро! Так вот, если бы я рядом легла, да вот Алексей Федорович рядком... а у него между прочим жена да две дочки там остались... да еще кто-нибудь под бок привалился - мы бы так считай, все и померли. И ящериц никаких не нужно! Только вот что я тебе скажу, девочка моя, до тех пор, пока ты шевелишься, хоть шажок да делаешь, значит, ты живешь. Как только лег - значит, считай, что помер! А ты еще молодая, это мне тут век доживать, а вы, может, и выскочите!