Татьяна Апраксина - Порождения ехиднины

Бурчание за спиной усилилось - хозяин, кажется, включил телевизор на полную громкость. Звук троился в голове, мешал. Три динамика - боковые и нижний - интересно, а где нужно сесть, чтобы речь перестала расслаиваться в голове? И все эти звуки отскакивают с легким треском от нештукатуреных стен. Стоп. Нельзя зависать на побочных эффектах стимуляции.

Антонио всегда реагировал на упоминание своего имени только со второго раза, убедившись, что имеют в виду именно его, а не отца. В первую пару секунд он по привычке подумал, что речь не о нем, и не успел даже испугаться или возмутиться - как похитили? Как "Черные бригады"? Откуда, из больницы в одном корпусе с кабинетом дяди? Вот же бред!..

А. Это меня похитили террористы? Если верить почти чернокожей дикторше с великолепным грудным голосом, то меня, меня. Террористы. Награда за помощь. Награда за сведения. Душераздирающая, исторгнутая из самой диафрагмы просьба к жителям столицы: помогите спасти ребенка. Мы не можем идти на уступки негодяям... и так далее.

- А если бы тебя на самом деле похитили террористы, - интересуется Доктор, - они не стали бы платить?

- Ну это по обстоятельствам. Если бы думали, что на деньги можно похитителей выманить, могли бы и согласиться для виду. А вообще, нет, конечно. Если платить, этому ж конца не будет. Так безопаснее, на самом деле.

Доктор кивнул...

- Пожалуй. Но жалко же.

- Жалко. Раньше, когда семьями воевали, платить выкуп было выгодно. Чтобы пленных не убивали. А теперь невыгодно. Но вы вообще понимаете, - Антонио кивнул в сторону телевизора, - что все это значит?

- Ложный след. Кто-нибудь узнал о твоей пропаже и подсуетился.

- Я вам объясню сейчас, кто именно подсуетился, - сердится Антонио. - Вам это ничего не скажет, конечно, но это заместитель по внешней безопасности из дядиной корпорации. Тот самый, который посреди заседания Мирового Совета подменил у председателя комитета безопасности диск с компрометирующими материалами. Вы правда не знаете, что все, что говорит пресса по таким поводам... где оно все составляется? - В горле пересохло, очень хочется пить. Антонио жадно хлебает прямо из пластиковой бутылки, вода пенится на губах и проливается на грудь. - В общем, у нас осталось очень мало времени. Суток трое. И надо за это время что-то реальное сделать. Понимаете?

Антонио льет воду на ладонь, протирает лицо. Доктор смотрит на него внимательно, кажется, до него начинает доходить серьезность положения.

- Это я виноват, - грустно продолжает Антонио, - Мне нужно было вам лучше объяснить, с кем вы связались, но я так увлекся... Они перевернут город, весь и по минутам. Они найдут дом, они найдут вас. Это не полиция. У дяди такой штат и такие вычислительные машины, а если не хватит, мама наших привлечет. Даже если вы мое тело спрячете и попробуете скрыться... или отпустите меня и тоже попробуете скрыться, вас найдут. Человека, который застрелил тетю Габриэлу, прятала служба безопасности Мирового Совета. Так вот, тот самый зам его нашел за месяц и голову его дяде к завтраку подал. Нам нужен результат. И быстро.

- Кто, - хлопает глазами похититель, совсем как первоклассник, - кого кому к завтраку подал? - И смотрит на Антонио так, словно пытается прозреть в нем шизофреника или еще что-то, непригодное к обработке.

- Максим. Который зам. Голову убийцы нашей двоюродной бабушки. Потому что дядя сначала очень разозлился и так и попросил, голову. Отдельно. А потом он забыл, а Максим запомнил... мама сказала, что так дяде и надо, - медленно и внятно объясняет Антонио. Что тут непонятного?

- У тебя, - вынужденно улыбается доктор, - слишком много родни, а у родни слишком много работников. А результат - да, конечно. Придется форсировать программу.

- Ну вот давайте сядем и спокойно это обсудим.

Хорошо жить рабочему человеку. Несмотря на отчуждение труда и всякую эксплуатацию. Работу закончил, в душ слазил, пива взял - и компанией залечь на полу под телевизор... мир сразу слегка розовым становится, то ли из-за пива, то ли потому что закатное солнце под жалюзи залезает.

Плохо жить террористу - мир вокруг уже розовый, а тебе нужно голову ясной сохранять до самых новостей. Потому что пропустишь важное, а наутро у тебя этой головы уже и нету. Особенно, если имеешь дело с господином Сфорца.

Пиво от хозяина. Не в счет платы, сверху. Чудной человек: что на пиво, что на индейку какую-нибудь не поскупится, а ту же сумму в руку отсчитать - у него прям колики начинаются. Загадка природы какая-то.

- Давайте, - предлагает Альфонсо, - его заклянем, я знаю, как. Меня бабушка учила.

Альфонсо местный из местных, потомок первых переселенцев и индейцев. По рассказам, бабушка его умеет все. Неудивительно, что принимать роды и пользовать травами людей и скот, но вот читать на латыни и альбийском - тоже она выучила, по книжечке псалмов. Так что альбийский у Альфонсо внушает священный трепет, а вот на газеты он смотрит озадаченно.

- Да-ааа - тянет в ответ Луис, рыжий и раскосый. Этот наполовину азиат, неустановленный, поскольку ни разу папашу не видел. - Вот так сросся с ландшафтом, докатились. Да, след вырой, лягушачьи лапки в "горячую собаку" подсунь.

- А мы такие гордые, будто не здесь выросли... Не знаешь, что в неразрисованный вагон никто в здравом уме не сядет? И правильно не сядет, либо вагон грохнется, либо ему удачи не будет, - горячится Альфонсо. - Да и вообще, предки, они, что, дурее нас были?

Ну вот, лениво думает Деметрио. Как будто и правда в школе не учились. А мы все в них как-то учились, хоть понемногу, хоть у священников в приходах или при фабриках... с перерывами на очередной переворот и беспорядки.

Густой, почти черной жидкости в бутылке еще больше половины. Горькое и сливочный привкус сверху. А между прочим, не привозное. Здесь во Флориде и варят.

- Предки, они умнее нас были в сто раз, - говорит Деметрио. - Поэтому они в христианство переходили толпами. Потому что если выбирать, Тецкатлипоку кормить - или плоть Христову есть, так тут идиотом нужно быть, чтобы задумываться. Или сволочью полной.

- Христианство, кстати, запрещает колдовать. И нельзя, и не работает - так зачем время тратить? Алонсито, ты бы лучше книжку почитал. Хоть какую-нибудь, - не унимается Луис. - Знаешь, там буковки такие, черненькие...

- Бригадир! - жалуется Альфонсо. Остальные с интересом прислушиваются к диспуту. - Вот этот дурак, он думает, это все были только, - парень машет в воздухе руками, изображая бабочек, - так... символы. Такие, черненькие. И предки вот сдуру брали и меняли одни символы на другие. Переименовали богов просто так, и довольны.

- И ты прав, и ты прав. Буковки черненькие, а христианам колдовать и нельзя, и смысла нет. Вернее, не так, - Деметрио закладывает руки за голову. - Вот все эти заклятия и прочая мелочь, это как раз может получиться. В Старом Свете то же самое. Там, молоко на ночь за окно, простоквашу. Вино отливать, да мало ли. А вот большое колдовство для нас работать не будет. Угадайте с трех раз, почему?