Василий Кононюк - Параллельный переход

Пропустив под крышкой, в двух местах, веревку, мы подняли ее, и уложили на приготовленное место. Затем Степан приподнимал каждую сторону отдельно, а я освобождал придавленную крышкой траву и придавал ей естественное направление. В конце, подравнял траву деревянными граблями, притрусил все собранной на дорожке мелкой пылью, и отошел со Степаном к ориентиру, который стилизировал под свежую могилу, обложил прямоугольный холмик насыпанной земли, кусками дерна, а с восточной стороны, воткнул, связанный из двух палок, крест. Свежая могила – это был хороший, и очень символичный ориентир для моей задумки. Отправив Степана искать выкопанную яму, накрытую крышкой, сам, постелив овчину, с которой не расстаюсь, прилег отдохнуть после трудов праведных. Степан, глянув на меня как на идиота, бодро потопал искать яму, но я не даром уничтожил граблями и пылью все наши следы. Видя, что Степан начинает топтаться по кругу, и снова придется заметать следы, я довольный проверкой, закричал пугачом, давая знать дозорным, что мы готовы. Подозвав Степана, пытавшегося и дальше искать яму, и нагрузил его инструментом.

– Богдан, а что с ямой, почему я не могу ее найти? – Грех было не воспользоваться такой возможностью.

– Я ее заколдовал, теперь никто ее без меня не найдет.

– Брешешь!

– Вот завтра с утра пойдешь снова искать.

Так занимательно беседуя, мы неспешно брели к прибрежному лесу, поджидая Сулима и Давида, спешивших к нам с разных сторон.

Сулим отправил Давида с лодкой обратно к Остапу, все равно нам лодка не нужна, Степан собирал хворост, и тащил на поляну небольшие сухие деревья, а я набивал один из мешков сухими листьями, и мелким хворостом. Выйдя на опушку и подвесив мешок, начал пристрелку нового оружия с тридцати шагов, постепенно увеличивая дистанцию. Мела или пепла у меня не было, зато была сухая пыль, и вода. Макая кончик стрелы в жидкую грязь, вполне можно было различить отпечаток на мешковине. Подступивший вечер, не дал мне сделать больше двадцати выстрелов, но результатами я остался доволен. Снайперский самострел, был слабее моего, но длинная стрела, и длинный желоб, давали высокую кучность, и хорошую точность. А при выстреле в лицо, доспехи пробивать не нужно.

Пожевав каши, не чувствуя ее вкуса, замотавшись во все доступные шкуры и тулупы, провалился в небытие, из которого меня вырвал мой организм, требующий немедленно возобновить круговорот воды в природе, ибо задержка воды в организме, может привести к серьезному давлению на мозги. Прогулявшись, подкинул в костер остатки дров, лязгая громко зубами, снова замотался с головой, но противный, сырой холод, залезал в каждую щель, не давая заснуть. Вылезая обратно, принялся махать руками и ногами, но понял, что, и это не поможет. Пришлось идти в лес, и собирать дрова. Постепенно проснулись остальные. Вскипятили воды с какими-то травами, позавтракали, жуя пироги, и запивая кипятком с котелка. Кипяток имел вкус ромашки и вчерашней каши. Романтика. Недорого. В нагрузку обожженный язык и пальцы. Я пошел учиться стрелять, а ребята, согревшись пирогами и кипятком, обратно завалились спать. Это настолько травмировало мою тонкую психику, что, пульнув раз двадцать, я убедил себя, самое главное для спортсмена, не перегореть перед стартом, и завалился спать рядом с ними.

Проснувшись ближе к полудню, мы перекусили пирогами с холодной кипяченой водой, сохранившей свой неповторимый букет ромашки с кашей, и услышав сигнал с той стороны, замотав свои ладони холстиной, взялись тянуть мокрую веревку. Поставив прибывших казаков на свое место, и отдав им холстины, мы побежали. Сулим, на ближайший холм озирать окрестности, я с заряженным самострелом в яму, Степан с граблями и дорожной пылью, заметать следы.

Отсчитав в уме ровно пятьдесят шагов, от ориентира, вдоль тропы, с трудом обнаружил в траве наши бечевки. Подняв крышку и положив в стороне, на дно ямы постелил овчину, положил разобранный самострел и стал на колени, вписавшись в натянутый самострел. Взяв крышку, мы поставили ее мне на согнутую спину, Степан отцентрировал, и я начал ее медленно опускать, каждую сторону по очереди, чтоб поправить траву. В конце он должен был, поправив все граблями, высоко подбрасывая пыль, присыпать все это.

В дальнейшем у него было задание, начинать движения с казаками в ста шагах ниже ориентира, громко топая ногами по земле, и выпустить вперед жертву в железной маске. Пролежав в темнице достаточно долго, чтоб мне успело надоесть, я услышал топот. По сухой земле, низкочастотные звуки распространяются просто великолепно. Осторожно приподняв переднюю часть крышки, собрал самострел. Вытащил сначала ложе, затем приклад, соединил, и приготовив рядом нож, начал прицеливание. Умная жертва, а ней оказался Иван Товстый, надел шлем с маской на палку, а не на голову, поднял над головой, и шел впереди, зорко зыкая по сторонам. Когда он поравнялся с "могилой", на которую он постоянно косился, я выстрелил в маску. Стрела, звонко ударив в шлем, сбила его с палки на голову шедшего следом. Пока они разбирались что к чему, кинул в яму приклад, ножом разрезал завязки, которыми крепился лук к ложе самострела, кинул вниз ложе, и развернув лук, затянул и его. Проблема была в том, что ненатянутый лук по ширине не помещался. Медленно, двумя руками поправляя траву, опустил крышку, и начал ждать. Степану я передал кодовый сигнал. Когда им надоест меня искать, должны все вместе громко топать ногами.

В темной яме, стоя на коленях, и подпирая спиной крышку, время течет неторопливо. Я вспоминал рассказы нашего инструктора, бывшего снайпера военной разведки. В такой "лежке", которую я соорудил по его рассказу, он провел двое суток, и еще двое суток добирался до места эвакуации. Потом сутки из бани не вылезал, все ему запах мочи мерещился. После таких воспоминаний, мои несколько часов, казались детскими играми в зарницу. Атаман, в этот раз, оказался упорным, и все не хотел сдаваться. Радовало одно, они прочесывали степь широким фронтом, и возле лежки сильно не натоптали. Наконец я услышал долгожданный повторяющийся инфразвук. Осторожно приподняв крышку, начал орать,

– Степан, иди сюда, остальные стойте на месте!

– Держи крышку, осторожно ложи ее на землю!

Первым делом, я, отбежав в сторону, освободил мозги, и не только, от избыточного давления. Просунув веревки, уложили крышку на место, и загладив все следы нашего пребывания, мы дружно направились в лес. Все были задумчивы и поглядывали на меня с недоверием. Видимо, не могли до сих пор понять, как мне удалось от них спрятаться. Только Иван, радостно хлопал меня по плечу, и требовал, чтоб я немедленно начинал обучать его такому фокусу.

В несколько заходов переправившись через речку, и спрятав лодку и канаты, мы направились по дороге вниз. Иван тихо рассказал мне, что атаман с утра всех остальных казаков припахал возить снопы, доски и собирать плот на берегу Днепра, возле одинокого дуба, и мы сейчас стараемся, до темноты, добраться до того места. Но вряд ли нам это удастся, поздно выехали, и придется ночевать на полдороги. Так оно и случилось.