Олег Шушаков - Горошина для принцессы

- Спасибо, - пробормотал он и водрузил очки на переносицу. - Так, так… - бормотал комдив, читая. А, закончив, снял очки и посмотрел на Снежку…

У нее все замерло внутри… Что?! Что он сейчас скажет?!

- Ну, и что? - спросил он. - Зачем ты дала мне это?

Снежка опешила.

- К-как з-зачем? - неуверенно спросила она. - Разве, ты не понял, как подло и жестоко он со мной поступил?

- Кто? - спросил Георгий Александрович.

- К-как кто? - распахнула глаза Снежка. - Владимир, конечно!

- А причем тут Владимир? - поинтересовался он.

- Но, ведь это его письмо! - сказала Снежка.

Отец молча посмотрел на нее. И она прижала ладошку ко рту, ахнув от ужасной догадки…

- Это написал не Владимир!

- Конечно, не Владимир! Я прекрасно помню его почерк. И по отчету об испанской командировке, и по рапортам. И слог совершенно не его… Так изъясняются маргиналы, а Владимир достаточно культурный и образованный молодой человек!

Снежка вдруг подскочила к столу и схватила оставленное Владимиром письменное согласие на развод. Она приложила его к листку с письмом… И уронила оба. Разница была видна без всяких экспертиз…

- Боже, что я натворила?! - прошептала Снежка.

- А что еще ты натворила? - спросил Георгий Александрович и поднял заявление Владимира с пола.

- Я заставила его дать согласие на развод! И прогнала! - слезы огромными градинами покатились по ее щекам.

- Да! - только и нашелся, что сказать отец. - Час от часу не легче, - он поднялся с дивана и отошел к окну. - Из-за подложного письма, которое тебе всучил какой-то подонок, ты смешала с грязью своего мужа, человека, который рискнул всем, чтобы тебя защитить! И, что самое интересное, какому-то мерзавцу ты поверила сразу и безоговорочно! Не то, что Владимиру!.. А, впрочем, о чем это я? Ты, ведь, даже и разговаривать с ним не захотела! Да, и о чем с ним разговаривать? И так все ясно! Раз кто-то сказал, что он мерзавец, да еще бумажку показал, значит, так оно и есть! Чего тут еще выяснять, правда?! Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!

- Папа! - прошептала Снежка, бледная, как полотно.

Но отец на нее даже не глянул.

- Нет, это ты все правильно решила! Ясное дело, нельзя жить с таким мерзавцем! И для того, чтобы добиться развода ты бесстыдно лжешь Владимиру, что родила Егорку не от него! - неумолимо продолжал он. - Ты так обрадовалась, что его оболгали, так ухватилась за эту ложь, что даже не попыталась выяснить, почему он написал и писал ли он вообще это письмо!

- Папа, не надо… - покачнулась она. Ее лицо было уже белее снега…

Но отец смотрел в окно и ничего не видел.

- Конечно, не надо! - горько сказал он. - А что надо?! Угробить хорошего парня?! А Егорку оставить без отца?!.. Конечно, зачем ему такой оболганный, оклеветанный отец?! Даже, если он ни в чем не виноват!

- Папа… - прошептала она и рухнула на пол в глубоком обмороке.

- Снежка! - вскрикнул Георгий Александрович и кинулся к дочери…

Владимир собирал вещи.

Потому что решил уехать. Немедленно! Сейчас же! Сию же минуту!

Потому что с него хватит!

Приедет в Москву и добьется назначения куда-нибудь в тайгу! Или в Каракумы. А лучше на остров Рудольфа. За Полярный круг! Подальше ото всех! От Снежки! Раз она его так ненавидит! И прогнала! И от Тины! Которая проходу ему не дает! И от Маши! Которая, вообще-то, ни в чем не виновата… Но это теперь уже все равно!

В дверь постучали. Громко.

Горничная пришла принять номер, подумал Владимир. Вот и славно!

Но это была не горничная.

Это была его Снежка…

Которая стояла и смотрела на него своими огромными несчастными глазами. Полными слез. Полными раскаяния. Полными любви.

И надежды.

- Прости меня, - прошептала Снежка, шагнула к нему, обвила руками за шею и прижалась всем телом. - Я умираю без тебя…

У него закружилась голова. И зазвенело в ушах. И потемнело в глазах…

Он обнял ее и выдохнул:

- Любимая…

Снежка запрокинула голову, притянула Владимира к себе и принялась целовать.

Жадно. Страстно. Яростно.

Не отрываясь от его губ, она притворила за собой дверь. Не глядя, повернула ключ в замке. Сбросила с себя юбку. И все остальное. И прислонилась к двери спиной. И застонала, почувствовав в себе Владимира. И затрепетала, вскрикивая при каждом его движении:

- Да… Да… Да…

А он, совсем потеряв голову, прижал ее к дверям и ласкал прямо в одежде!

- Еще… Еще… Еще… - вскрикивала она. - Хочу… Еще…

А потом застонала во весь голос и повисла на нем, содрогаясь и всхлипывая… Владимир перестал сдерживаться и тоже закричал, сходя с ума от бесконечной сладости ее тела…

Немного погодя, Снежка пришла в себя и стащила с него френч, сдернула и уронила галстук.

Владимир поднял ее на руки и унес в комнату. Скинул остатки одежды и снова стал ласкать. А она неотрывно смотрела ему в глаза своими льдисто-серыми глазищами. Занавесив их густыми черными ресницами. То закрывая их, то снова открывая.

- Ты… Была… С кем… Нибудь… - тяжело дыша, внезапно спросил он, стиснув ее в объятиях и ни на секунду не останавливаясь.

- Нет… Нет… Нет… - шептала Снежка. - Ни… С кем… А… Ты…

- Не-е-ет! - простонал Владимир.

И закричал, не выдержав. Впервые не дождавшись Снежки…

Но это было не важно! Потому что она закричала одновременно с ним! Не помня себя от невыразимого наслаждения!

А потом внезапно расплакалась…

Он целовал ее, осушая соленые дорожки на щеках. А она отвечала на его поцелуи, то и дело перехватывая губы Владимира, гладила жесткий ежик его волос и нежно улыбалась ему сквозь слезы…

Наконец, они снова вместе! Несмотря ни на что!

И отныне! Ни за что! И никогда!

Их никому не разлучить!

Москва, 21 июня 1941 г.

…Скорый поезд дальнего следования «Баку-Москва» мягко подкатил к перрону Киевского вокзала.

Генерал-майор авиации Добрич улыбнулся.

У окна подплывшего вагона стояла Снежка.

Она держала на руках Настёну и показывала ей дедушку. Настёна хлопала глазками и пыталась схватить маму за нос. За спиной у Снежки мелькнул Владимир и помахал рукой.

Приехали!

Генерал не видел дочь с зятем уже больше года. С тех пор, как приезжал в крайний раз к ним в гости. В Баку, где Владимир служил командиром истребительной авиадивизии. Месяц назад он получил, наконец, давно заслуженное им генеральское звание и догнал тестя по числу звездочек на петлицах.

Бог даст, и обгонит в скором времени, с теплом подумал Георгий Александрович о зяте, которому был обязан жизнью! Снежкиной и Егоркиной! И Настёнкиной!

Владимира он любил также сильно, как и Снежку! И Егорку! И Настёну!

Время летит, не остановишь!

Подумать только! Завтра его внуку стукнет уже два года! Совсем большой уже стал! Снежка писала, что Егорка вовсю болтает, а Настёна начала ходить!