Олег Шушаков - Горошина для принцессы

Владимир лежал, отрешенно глядя в потолок, а Снежка спала рядом. Или делала вид, что спит… Чтобы ни о чем не говорить.

Со всеми этими неприятностями они так редко стали любиться друг с другом!

Однако на этот раз ей удалось раскочегарить его по полной программе! Он яростно и пылко, словно в последний раз, ласкал ее тело, а ей было все мало и мало! Позабыв обо всем на свете, Снежка билась и кричала в его объятиях! А когда он, совсем обессилев, откинулся на подушку, тут же принялась покрывать жаркими поцелуями его плечи, грудь, живот. Спускаясь все ниже и ниже. Целуя его все исступленнее и исступленнее… Она словно сошла с ума!..

До этого мгновения она еще никогда так не делала! Потому что Владимир еще ни разу не просил ее об этом! Даже не заикался! И не учил ничему такому! Она сама, интуитивно, поняла, что надо делать… И как…

Снежка ласкала Владимира страстно, самоотреченно, самозабвенно!.. И отталкивала его руки, пресекая все попытки ее отодвинуть. И не отпустила даже когда он застонал, содрогаясь от невообразимого наслаждения…

Когда Владимир накричался всласть, Снежка легла рядом. Он обнял ее, прижал к себе и тихонько поцеловал. Она что-то промурлыкала в ответ, и уснула…

Или сделала вид, что уснула.

Потому что ни о чем другом, кроме волны арестов, внезапно обрушившейся на его бригаду, они говорить уже не могли. А говорить об этом не хотелось…

Собаки в деревне залаяли громче, и вскоре послышалось низкое урчание автомобильного двигателя.

Владимир откинул одеяло и сел на кровати.

- Что ты… - сказала Снежка, приподнимаясь и обнимая его. - Это не к нам…

Возможно, она была права. А, может, и нет… Он поцеловал ее в нос и стал быстро одеваться. Застегнул бриджи, намотал портянки и сунул ноги в сапоги.

Судя по звуку, автомобиль был уже совсем близко от их дома.

Снежка сидела на кровати, обхватив руками коленки, и молча смотрела, как Владимир натягивает гимнастерку…

- Оденься! - сказал он, заметив, что она совсем голая.

Снежка вскочила, подбежала к нему и обняла. Он окунулся в душистое облако ее волос и замер, прислушиваясь к происходящему за окном.

Машина остановилась возле их подъезда, и водитель заглушил мотор. В ночной тишине гулко и неожиданно громко хлопнули автомобильные дверцы.

И зазвучали неторопливые шаги…

Снежка метнулась к своему белью, небрежно сброшенному ей на пол во время любовной прелюдии. Быстро надела трусики и лифчик, а потом закуталась в длинный фланелевый халат.

И вздрогнула, когда в их дверь постучали.

Владимир открыл. Один чекист решительно прошел в квартиру, а двое других прижали его к стене.

- Майор Иволгин?.. - спросил один из них.

Это был совершенно идиотский вопрос. Вошедшие отлично знали, кто он такой. Потому что вот уже почти три недели, через день, да каждый день, по очереди возили его на своем автомобиле в районное отделение НКВД и обратно.

- Вы арестованы!

- Нет! - крикнула Снежка, кинулась к Владимиру и прижалась изо всех сил.

- Уезжай! Куда угодно! Немедленно! - успел шепнуть он, прежде чем ее оттащили.

Первым делом чекисты забрали его пистолет и документы. Партийный билет, удостоверение личности, удостоверения Героя СССР и депутата Верховного Совета. Затем свинтили с френча ордена, медаль «ХХ лет РККА» и депутатский значок. Срезали знаки различия с надетой на нем гимнастерки и с шинели. А потом приступили к обыску. Который, к счастью, оказался недолгим. Потому что обжиться на новом месте они со Снежкой не успели. А тряпок и книг у них было совсем немного…

Когда всё это оказалось на полу, его увели. Даже не дав попрощаться с женой.

Владимир навсегда запомнил ее огромные льдисто-серые глаза, полные еще невыплаканных слез. Полные неизбывной боли. И невысказанной любви…

С тех пор Снежку он больше уже не видел…

Его привезли в отделение и отвели в камеру. Тесную, сырую и вонючую. В которой уже сидели два человека. Точнее, спали. Потому что до рассвета было еще далеко. Охранник снял с него наручники. Громыхнула, закрываясь, дверь, скрежетнул ключ в замке, и наступила тишина.

Владимир лег на свободную койку. Закрыл глаза. И внезапно отключился.

Огромное напряжение, под властью которого он находился все эти долгие недели, вдруг ушло. Словно кто-то повернул рубильник. И Владимир рухнул в черное забытьё…

Со своими товарищами по несчастью он познакомился поутру.

- Полковник Сидоров, - представился пожилой мужчина в грязной гимнастерке со споротыми петлицами. - Иван Петрович. Бывший начальник штаба дивизии. В Германскую имел неосторожность дослужиться до офицерского чина. Поэтому записан в члены контрреволюционного Российского Общевоинского Союза. И, само собой, в японо-маньчжурские шпионы и диверсанты…

- Интендант второго ранга Цесарский. Ефим Давидович, - назвался другой арестант, маленький и суетливый. - Троцкист. А также англо-немецко-французский шпион. Папа говорил мне в детстве: «Учи языки, Фима! Они таки всегда пригодятся!» Вот и пригодились! Выучил на свою голову! Следователь меня спрашивает: «Зачем тебе буржуазные языки, Цесарский? Чтобы Родину продать империалистам за ихние серебренники?!» А что я ему скажу? Что учить языки мне посоветовал папа? - развел руками интендант. - Хорошо, что папы уже нет! А то его тоже арестовали бы! За то, что он англо-немецко-французский шпион! А по совместительству еще и древнегреческо-латинский!

Такое откровенное ерничанье сокамерников слегка шокировало Владимира.

- Вы, товарищ майор, вероятно, думаете: «Сам-то я ни в чем не виноват, а попал в компанию преступников! Шпионов, диверсантов и троцкистов!» - покачал головой Цесарский, заметив его реакцию. - Если вы так думаете, то напрасно! Мы такие же, как вы. Просто раньше вас попали в эту мясорубку. Лучше расскажите нам, что делается на белом свете, а то мы давно уже от него оторваны и таки ничего не знаем.

Полковник Сидоров был арестован в середине июля, когда с подачи Фриновского и Мехлиса началась очередная чистка в рядах комначсостава бывшей ОКДВА. А Цесарского взяли в начале августа.

Владимир рассказал им о Мюнхенском кризисе и сговоре Гитлера с Чемберленом.

- Это Бенешу за Тухачевского прилетело, - прокомментировал оккупацию немцами Судетской области полковник, напомнив присутствующим о меморандуме президента Чехословакии, после которого все и началось в прошлом году.

Потом Владимир рассказал о дальнем беспосадочном перелете Валентины Гризодубовой, Полины Осипенко и Марины Расковой на рекордном самолете ДБ-2 «Родина». О том, как они потерялись уже через пол суток после взлета. О том, как их искали по всему Дальнему Востоку десятки самолетов, пешие и конные отряды, охотники и рыбаки. И о том, как их нашли…