Олег Шушаков - Горошина для принцессы

Никогда не наденет этой медали и Валерий Чкалов.

Владимир не был близко знаком с этим великим летчиком. Так, несколько встреч на сессиях Верховного Совета и на банкетах в Кремле. Но ему никогда не забыть мощный поток силы, бьющей во все стороны от этого человека!..

Первым вызвали Кравченко.

Григорию выдали сразу две медали! За Китай и за Халхин-Гол! Потому что он стал первым Дважды Героем Советского Союза!

Сергей Грицевец, получивший это звание одновременно с ним, погиб в начале сентября… Глупо и бессмысленно…

А, впрочем, подумал Владимир, когда это авиакатастрофы имели смысл?!

Его медаль была за номером пятьдесят восемь. Ванька Лакеев помог ему привинтить ее на френч рядом с остальными наградами. Которых накопился уже целый иконостас! Орден Ленина, два Красных Знамени, Красная Звезда, медаль «ХХ лет РККА», монгольский орден «За воинскую доблесть». И знак участника Хасанских боев…

И за каждый из них заплачено кровью.

В Петрозаводск он не поехал…

Ему предложили подлечиться в военном санатории имени товарища Ворошилова. И он согласился…

А лучше бы этого не делал!

Хотя с другой стороны… Все, что ни делается, к лучшему!

Потому что нужно жить дальше!

А перед этим все позабыть!.. А перед этим все вспомнить!

Владимир задернул шторы, вернулся в койку и накрылся одеялом.

Там за окном стояла глухая ночь, ни звезд, ни луны. Там за окном свистел ледяной ветер. Там за окном пустынный берег хлестали волны…

Он поднимался по длинной лестнице, спускающейся к морю от санатория. Поднимался очень долго… Уже целую вечность.

Владимир поднял голову и посмотрел вверх. У лестницы не было ни конца, ни края… Он оглянулся назад. Начала у этой лестницы не было тоже… Внезапно у него закружилась голова. И он прижался к вздыбившимся ступеням, чтобы не скатиться вниз. И пополз вверх. Потому что вниз не хотел…

И вдруг увидел Снежку.

Она стояла чуть выше. И улыбалась. На ней было его любимое, белое с синим, платье. И белые туфельки. Ее льдисто-серые глаза лучились неизъяснимым светом. А золотые волосы трепал ветер.

Снежка держала на руках маленького мальчика.

Их сына!.. Его и ее!

Почему-то он совершенно не сомневался в этом!

Снежка поставила сынишку на ступеньку рядом с собой и сказала:

- Иди к своему папе, Егорка!

И Владимир выпрямился! И рванулся вверх! И вытянул руки, чтобы успеть подхватить малыша, когда тот шагнет к нему навстречу!

И в этот момент проснулся…

Владимир не верил ни в сны, ни в сонники. Что он, бабка старорежимная, что ли! Но этот сон был таким ярким! Таким красочным!.. И, ясное дело, что-то означал… Вот, только что именно?..

- Иволгин! - окликнули его, когда он выходил из столовой после завтрака.

Владимир оглянулся и увидел комкора Таращенко.

Комкор, полный лысоватый мужчина лет пятидесяти, когда-то служил в Первой конной, а теперь был заместителем командующего войсками Архангельского военного округа. Они познакомились во время весенней сессии Верховного Совета.

- Здравствуйте, товарищ комкор! - пожал его руку Владимир.

- Поздравляю с очередным званием, товарищ полковник! - сказал Таращенко. - И заслуженной наградой, - кивнул он на новенькую Золотую Звезду, поблескивающую у Владимира на груди.

- Спасибо, - сдержанно улыбнулся Владимир.

- Какими судьбами? - поинтересовался комкор.

- Да, вот, отлеживаюсь после ранения, - показал на свою тросточку Владимир.

- Понятно, - сказал Таращенко и помахал рукой кому-то у него за спиной. - Хочу представить тебя супруге, - пояснил он, беря Владимира за локоть и поворачивая. - Познакомься, дорогая! Иволгин Владимир Иванович! Помнишь, я о нем рассказывал?

- Очень приятно! Таращенко Алевтина Марковна, - подала свою узкую ладонь жена комкора и улыбнулась. - Можно просто Тина.

Владимир был ошеломлен, но быстро взял себя в руки:

- Полковник Иволгин… Очень приятно…

На Тине было надето темно-синее платье, выгодно подчеркивающее цвет глаз и все достоинства ее великолепной фигуры. Которую Владимир и так хорошо помнил! Наверное, даже слишком хорошо…

Тина поняла, о чем он думает. И ее щеки порозовели… От удовольствия.

- Владимир Иванович! Выручай! - сказал комкор. - Не в службу, а в дружбу!

- Да, - посмотрел на него Владимир. - А что случилось?

- Ты понимаешь, какая штука, - замялся Таращенко. - Мы здесь уже третью неделю отдыхаем, и Тиночка заскучала у меня совсем! Погода, сам видишь, какая! Дождь да слякоть! В театре мы уже были. В ресторан каждый день не находишься. А больше никаких развлечений!

- Чем же я-то могу помочь? - удивился Владимир.

- Тут по вечерам танцы в актовом зале устраивают для отдыхающих, так я разок сходил вместе с Тиночкой. Да только какой из меня танцор! - виновато посмотрел на жену Таращенко. - Владимир Иванович, ты у нас помоложе будешь! Сходил бы ты с ней как-нибудь на танцы, а? Сам понимаешь, такую красавицу одну отпускать никак нельзя! А с тобой совсем другое дело!

Такого поворота Владимир никак не ожидал. Он посмотрел на Тину. Которая стояла, скромно опустив долу свои синючие глаза, и ждала, что он скажет.

- Так, ведь, и я сейчас в танцоры не гожусь, - наконец, нашелся, что ответить Владимир, и предъявил тросточку в качестве оправдательного документа.

- Это ничего, - успокоил его Таращенко. - Танцевать и не надо! Танцоров тут и без нас с тобой хватает! Ты просто проводи ее и все! А она пусть сама развлекается! А ты посиди, музыку послушай, на девушек посмотри! Ну, и Тиночке компания!

Владимир не знал, что делать.

- Выручай, брат, а! - взмолился Таращенко. - Только на тебя надежда и осталась!

- Ладно, - вздохнул он. - Если танцевать не надо…

- Не надо! Не надо! - закивал обрадованно комкор. - Ну, что, договорились? - протянул он руку Владимиру.

- Договорились, - сказал он. - Если Алевтина Марковна не возражает.

Тина улыбнулась так плотоядно, что у него побежали мурашки по коже. Владимир посмотрел на комкора, но тот, ничего не замечая, тряс его за руку. С нескрываемым облегчением.

- Значит, до после ужина? - спросил Таращенко.

- Я зайду к вам в семь тридцать, - сказала Тина.

Так, подумал Владимир, все опаснее и опаснее!

- Нет, уж! Лучше я сам к вам зайду, - сказал он.

Как же с ним, все-таки, трудно, подумала Тина!

- Правильно, - одобрил комкор. - Кавалер всегда сам заходит за дамой!

Ничего, ничего, прикусила свою пухленькую губку Тина! Глядя на Владимира голодными глазами. Это тебе не поезд! Никуда ты от меня уже не денешься!

После ужина он при полном параде явился в номер Таращенко.

Увидел Тину и обомлел!

Времени у нее было маловато, но она заставила мужа выпросить машину у начальника санатория на весь день. В свое распоряжение. И превзошла себя!