Олег Шушаков - На сопках Маньчжурии

Чтобы не снижать темпов наступления, а они просто поражали, Яковлев решил слить бензин у половины машин, и отдать его передовому батальону. Остальным придется ждать на месте, пока авиация не доставит необходимое количество. Догонят позднее… Он хлопнул летчика по плечу, приказывая садиться…

Полчаса спустя пилот уже повез в штаб фронта донесение комкора с просьбой прислать бензин по воздуху, а также с докладом о пройденном пути и потерях.

А потери были. Во-первых, боевые – при захвате погранзастав и опорных пунктов при колодцах, а во-вторых, санитарные – пустыня и солнце собирали свою дань…

А вот боестолкновение с кавалерийской бригадой баргутов обошлось без потерь с нашей стороны. Хотя для самой этой бригады окончилось катастрофой. Ревя моторами и стреляя из пушек и пулеметов, один из батальонов развернулся во фронт и на скорости ударил в лоб по летящим в безумную атаку конникам.

Лошади, ни разу в жизни не видевшие танков, поворачивали, сбрасывая и затаптывая всадников… Они пытались убежать. Но это удалось лишь единицам… Их потом переловили монгольские цирики. А на поле боя осталось лежать множество конских и человеческих трупов…

Когда под вечер проступила команда 'Стой! Привал!', Ильченко еле-еле вылез из танка. От усталости его шатало, как пьяного матроса, плетущегося на свое судно из портового кабака. Остальных членов экипажа шатало не меньше. И дело было вовсе не в скоротечном бою с баргутами, в котором отличился его батальон.

Сначала их донимала жара. А потом прошел небольшой дождь, и все обрадовались, ожидая облегчения. Но стало только хуже, потому что наступила жуткая духота. А преодоление солончаковых участков и малых рек отняло последние силы.

И, тем не менее, настроение у всех было бодрое. Еще бы! Даже на маневрах таких темпов наступления они не видывали. За два дня бригада с боем прошла более трехсот километров!

Самураи, похоже, пока еще были не в курсе. Вражеская авиация до сих пор ни разу их не атаковала. А, может, не доставала со своих аэродромов и ждала, пока они подойдут поближе?.. Ничего! У него стрелки на броне! Он не пожалел ни своего, ни их времени, и подробно проинструктировал, как себя вести при появлении самолетов противника, и объяснил, что такое заградительный огонь…

К концу следующего дня его батальону передали последнее топливо, слитое товарищами, пополнили боезапас, и приказали возглавить передовой отряд. Ильченко должен был вместе с монгольской кавдивизией, двигаться вперед как можно быстрее, пока остальным привезут бензин самолетами. И он рванулся изо всех сил!

И рвался, пока не наткнулся на восьмое чудо света – Великую китайскую стену!

Ее размеры п о р а ж а л и. Высота – пятнадцать метров. Ширина – четыре метра. Николай подумал, что при желании можно было бы ездить по верху этой стены на танке и стрелять из-за огромных зубцов… Она тянулась по гребням холмов от горизонта до горизонта. И через каждые сто метров торчали квадратные башни. Наверное, в этих башнях где-то даже были ворота… Только искать их, не было времени! Потому как башен этих было почти двадцать тысяч! А длина стены превышала всякое разумение! Ш е с т ь т ы с я ч километров!.. Ильченко где-то когда-то читал, что при таких размерах эту стену должно быть видно даже с Луны.

Нет, ездить вдоль этого сооружения и искать ворота, он не собирался. Впрочем, вряд ли хозяева оказались бы настолько гостеприимны, что распахнули бы их перед ним. Так что выход был один – идти сквозь эту стену!.. Чем ее рвануть у них было. И те, кто это мог сделать, тоже имелись. Саперов он привез на броне. Знал, что пригодятся…

Они ее и рванули. А потом еще разок. И еще… Пока не продолбили брешь достаточную, что бы мог пройти танк. Расчистили взрывами путь, и пошли дальше!

Китайцы строили эту стену на протяжении более полутора тысяч лет! На ее строительстве погибли, умерли от голода и болезней сотни тысяч человек! А может, и миллионы! Но никого и никогда эта стена становить не смогла…

И вновь, как и пятьсот, и семьсот лет назад, Великая китайская стена не смогла остановить монгольских всадников. И их боевых друзей – советских танкистов! Потому что нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики!

Перед ними лежал Калган. И миновать Калганский УР было невозможно.

Тем хуже для него!.. Потому что скоростные и тяжелые бомбардировщики третьей отдельной авиационной армии Резерва Главного Командования под командованием Героя Советского Союза комбрига Полынина, вызванные комкором Яковлевым, тонными и полутонными бомбами смешали несчастный Калганский укрепрайон с землей.

Комбриг Полынин лично возглавил боевой вылет своих полков. Потому что знал китайские авиатрассы, наверное, лучше всех остальных советских летчиков! Последние шесть лет он прокладывал боевые маршруты над Китаем постоянно.

А впервые он оказался здесь еще в тридцать третьем году, когда возглавил группу советских авиаспециалистов, прибывших для оказания помощи дубаню провинции Синьцзян Шэн Шицаю. Тогда он и совершил свой первый боевой вылет на разведчике Р-5 на бомбардировку мятежников, осадивших столицу провинции Урумчи. А затем был старшим советником по авиации при начальнике местной авиашколы.

После возвращения на Родину он окончил курсы усовершенствования начальствующего состава при Военной Воздушной академии имени Жуковского, а потом командовал отрядом тяжелобомбардировочной эскадрильи.

А в тридцать седьмом капитан Полынин был снова направлен в Китай, где уже вовсю полыхала война.

Получив под командование эскадрилью скоростных бомбардировщиков, 'генерал Фынь По' совершил множество боевых вылетов, прославившись дерзким налетом в январе тридцать восьмого года на аэродром в Нанкине, где сжег сорок восемь японских самолетов, потеряв лишь один СБ из двадцати шести. И не менее дерзким налетом на авиабазу самураев на острове Формоза в день Красной Армии, когда его эскадрилья без потерь, уничтожила сорок самолетов, не считая тех, что находились в контейнерах, а также ангары и трехгодичный запас горючего. В этом вылете они находились в воздухе более семи часов. И, наконец, именно он в марте тридцать восьмого сорвал японское наступление на Северном фронте, уничтожив две переправы на Хуанхэ в глубоком тылу противника, на расстоянии в тысячу километров от линии фронта.

Когда Полынин вернулся в СССР, ему присвоили звание Героя и внеочередное воинское звание полковник.

Вскоре он был назначен начальником авиатрассы Алма-Ата – Ланьчжоу протяженностью более трех тысяч кэмэ, по которой в сражающийся Китай поступала советская авиатехника. При этом в его обязанности, помимо прочего, входил облет к а ж д о г о собранного в Алма-Ате самолета, проверка его вооружения и оборудования. А затем лидирование направленных в Китай групп советских летчиков-добровольцев. Чем он и занимался вплоть до июня тридцать девятого, когда был назначен командующим отдельной авиационной армией РГК.