Андрей Мартьянов - Посредник

– Получается, вы многое знаете обо мне, – задумчиво сказала Людочка. – Хорошо, пускай. Только один вопрос. Какой год?

– Две тысячи девятый.

– Потрясающе… Значит, там всё хорошо? Вы выглядите благополучными людьми. Прилично одеты, вежливы, пускай и немного стесняетесь.

– Это был второй вопрос, – буркнул Славик.

– Хорошо, хорошо, – встряла Алёна. – Слава, позволь мне? Спасибо. Людмила, я понимаю ваше любопытство, но действительно – это нельзя. Вам будет неинтересно жить. Могу я в свою очередь спросить?

– Пожалуйста. Вам чаю с сахаром? Молока в доме нет.

– С сахаром… Когда затемнение заканчивается, что обычно вы видите на той стороне , за Дверью?

– Это просто. Большая поляна, много валунов, деревья. Дальше к северу – река, это Нева.

– Значит, географическую точку вы определили?

– Разумеется. Обучилась работе с секстаном. Затрудняюсь с эпохой. Безусловно, времена допетровские. Да и шведов там не видно.

– Мы можем назвать точную дату. Единственная помощь, которую мы способны оказать. Когда вы узнали о существовании Двери и проходе на ту сторону ?

– В детстве. Папа показал. А ему – бабушка. Папа еще до революции подружился с тамошними обитателями, предполагает, что это финны или карелы. Рыбаки. Очень примитивный народ, однако беззлобный и гостеприимный.

– Так… – Алена пожевала губами, взглянула на потолок и быстро высчитала: – Получается, семьсот девяносто первый год по христианскому летоисчислению. Постоянный разрыв – тысяча сто сорок семь лет и пять с половиной месяцев. Запомните накрепко.

– Спасибо. А вы откуда об этом знаете?

– Не могу сказать. Существование других Дверей для вас секретом не является?

– Нет. Папа знаком с другими хранителями, даже заграничными.

– На этом закончим. – Алёна, так и не притронувшаяся к чайной чашке, встала. – Нам пора. Извините.

Людочка только плечи вздернула. Неслышно шагнула вслед, остановилась в прихожей, так, чтобы видеть Дверь. Не сказала и слова, прощаться не стала.

Алёна вошла во тьму первая, мгновенно исчезнув за непроглядной пеленой. Славик запнулся. Бросил взгляд через плечо. Людочка смотрела на гостя не отрываясь, очень пристально. Что-то неуловимое читалось в ее глазах – искра догадки, узнавания, сомнения…

– Послушайте, – скороговоркой произнес Славик, поддавшись внезапному порыву. – Только не перебивайте. Через полтора года начнется война. С Германией. Сделайте вот как…

Людочка сдвинула тонкие брови, шагнула вперед, взялась тонкой ладошкой за косяк двери. Чуть подтолкнула Славика.

– Знаю. Идите. И очень прошу, не возвращайтесь. Здесь вам не место. Идите.

Час спустя, когда Славик едва отошел от легкого цивилизационного шока и почти убедил себя, что неполные три часа в Ленинграде ему или приснились, или почудились, затренькал домофон. Алёна подошла, спросила «Кто там?» и открыла. Позвала Славика, валявшегося в спальной с книжкой.

– Кого принесло?

– Сказал, будто курьер из «Альфа-банка».

Оказалось, и впрямь курьер – парнишка в бейсболке. Толстая папка в руках. Потребовал от Славика паспорт, после предъявления такового извлек конверт с банковской эмблемой. Пояснил:

– Наш клиент предписал доставить сообщение сегодня, двенадцатого января, после семнадцати ноль-ноль. Вячеслав Михайлович, распишитесь. Надеюсь, никаких претензий?

– Постойте, – нахмурился Славик, постучав пальцем по отпечатанной на конверте корреспондентской информации. – Судя по дате, отправитель сообщения положил депешу в банковскую ячейку одиннадцать с лишним месяцев назад, в марте прошлого года. Это как, нормально?

– В договоре указано: доставить в определенное время. Если вы чем-то недовольны, позвоните старшему менеджеру отдела, вот телефон…

– Довольны, – отрезала Алёна и сунула курьеру три сотенных бумажки. – Спасибо, всего доброго.

Парень сгинул, щелкнул дверной замок.

– Почти год, – хмыкнул Славик. – Тогда еще никто не знал, что я буду жить здесь, а адрес и фамилия-имя указаны точно. Никто, кроме… Ах ты ж холера!

Метнулся на кухню, схватил нож, вскрыл конверт. Алёна заинтересованно поглядывала из-за плеча.

– Ерунда какая-то, – Славик вертел в руках заверенную ксерокопию старинного документа из архива Министерства обороны. – Что это значит?

– Дай-ка сюда. Не вижу никакой связи между бронетанковым управлением РККА и твоей скромной персоной. Почитаем…

« Секретно. Начальнику 4-го отд. АБТУ РККА военинженеру 1-го ранга т. Алымову.

Доношу, что в 09 часов 12 минут 15 сентября 1939 г. во время приемо-сдаточного пробега машина Т-28 столкнулась с пассажирским поездом, который следовал из Ленинграда в Москву. Столкновение произошло в районе Ленинграда на переезде между Лигово и Негорелово Балтийского участка Октябрьской железной дороги. Переезд неохраняемый. Шлагбаума нет. Сигнализация отсутствует. Состояние погоды – моросящий дождь, туман. Управлял машиной воентехник 1-го ранга тов. Розов. В результате столкновения произошло:

По личному составу.

1. Из личного состава и пассажиров поезда ранено один тяжело и пять легко.

2. Из тяжело раненных – инспектор ОТК цеха тов. Ильин – умер в больнице.

3. Воентехник 1-го ранга тов. Розов имеет ранение головы. Сегодня положен в госпиталь.

По машине.

1. Сбита малая башня.

2. Сорван кривошип ленивца.

3. Повреждена ходовая часть.

4. Корпус требует ремонта.

По подвижному составу железной дороги.

1. Паровоз сошел с рельс. Требует среднего ремонта.

2. Почтовый вагон сгорел.

3. Два классных вагона требуют капитального ремонта (один вагон эстонский) и один классный вагон – текущего ремонта.

4. Путь поврежден на расстоянии 130 метров.

Прокуратура железной дороги дело о расследовании столкновения передает в военную прокуратуру ленинградского гарнизона.

…– Кажется, я понимаю, – медленно сказал Славик. – Посмотри, фраза «Почтовый вагон сгорел» на ксерокопии подчеркнута красным маркером.

– Где квиток с Главпочтамта? Принеси!

Славик порылся в карманах светлого пиджака, брошенного в прихожей, нашел отрывной талон квитанции. Положил на стол перед Алёной.

– Сходится! Черт побери, сходится! Бандероль мы сдали на почту в середине дня 14 сентября! Ночью посылку отправили на вокзал и погрузили вместе с прочими отправлениями в почтово-багажный вагон. Авария случилась на следующее утро…

– Крепкие танки строили при советской власти, – растерянно сказал Славик. – Значит, начался пожар, и наш фотоальбом превратился в пепел. Что и требовалось доказать. Но откуда взялось это письмо?..