Анатолий Гончар - ХМАРА

-Матрена Тихоновна, а как это- колдовство обратного действия?

-Всё просто, касатик, тут ничего хитрого и нет. Стало быть, она колдонула, а, бац, не на того, того и в природе нет, колдовство обратно и возвернулось, по артефакту, силу его ослабив, ударило да саму горе- чародейку ненароком вдоль спины погладило, ишь какая чернявая. - Яга усмехнулась. - Она после этого, почитай, и на треть силой артефакта овладеть не сумела. Мы даже и взопреть как следует не взопрели, как всё кончилось. Но ить всё одно не сидеть бы нам тут, не разговаривать, если бы ты не подоспел. Эта карга старая заклятие разрушения на артефакт наложила да в нас бросила. Если бы не ты...Но всё равно непонятно, почему же нас сила-то запретная не погубила? - Тихоновна задумчиво обратила свой взор к горизонту. - Я вот что кумекаю,- медленно произнесла она, - дай-ка, Коля, мне свой меч-то. Говоришь, Дракула подарил? Под лавкой валялся? Сейчас посмотрим, какие такие железяки у графа по углам пылятся. - Она протянула руку, и я вложил в её чуть подрагивающие пальцы рукоять оплавленного меча. - Ну-кась, ну-кась, ого! Да мечик-то твойный не простой, заговорённый мечик-то. В него, чай, тоже кой-какая сила вложена была. Ай да Дракула! Ай да кровосос! Чуял, видно, что меч-то тебе пригодится, а вот раскрываться не стал. Увидишь "злодея", - она хитро мне подмигнула, уж Яга-то, похоже, хорошо знала самую страшную тайну местного "вампира", - поклон от меня передай. В долгу я у него, да и отец Клементий наверняка поклониться не откажется.

При этих словах священник быстро огляделся по сторонам, нет ли поблизости отца Иннокентия, и только тогда согласно закивал головой.

-Подождите, а где ж второй-то батюшка? - неожиданно всполошилась Яга, - чай, нароком не зашибли? А мож в полон увели, вон их сколь отседова поразбежалось.

От такого страшного предположения я едва не вдарился в истерический хохот.

-Что лыбишься, что лыбишься, - Яга беззлобно погрозила мне кулаком, - коль знаешь чаво, так скажи, не томи душу.

Я улыбнулся еще шире.

-Вот ведь бестолковый! Скажи, не мучь, говорю, душу-то, я за вас, обормотов, за всех переживаю.

-Да вон он из кустов выглядывает.

-А ведь и впрямь, и чего эт он туда забрался-то?

-Наверное, потерял любимую пуговицу, вот и ищет теперь.

-Так что ж он, поганец, и в бою не был? - всплеснула руками Баба-Яга. - Вот я ему устрою! Он ясчё пожалеет, што на свет уродился! Сам следующий раз в бой запросится!

-Не стоит, бабушка Марена! От него толку всё одно никакого не будет, только под ногами путаться.

-И то правда! - Яга согласно кивнула головой, а затем тихо, как-то даже мечтательно произнесла: - Видать, и впрямь блаженный.

Я спорить и выдвигать свою версию характера отца Иннокентия не стал. А по мне, так лодырь он и бестия, каких свет не видывал. Из любого дела выкрутится да еще с немалой выгодой. Ему бы собственное дело открыть и в ларьке торговать, а не по монастырям шляться.

-Брат мой, мы ждем тебя! - громко позвал отец Клементий, обтирая травой малость запачканный крест.

Откликнувшийся на зов Иннокентий вылез из кустов и засеменил в нашу сторону, на ходу растирая руками заспанную морду.

-Да он, гад, дрых! - Яга потянулась рукой к валявшейся на земле палке, но на полпути передумала, и в сердцах махнув рукой, поспешила к журчавшему невдалеке ручейку.

-Отец Иннокентий! А не подскажете ли, чем Вы всё это время занимались? - ехидно поинтересовался я, пытаясь пристроить огрызок меча в ножны.

-Как чем? Как чем? - возмутился поборник христианской справедливости, - я молился за вас. До изнеможения молился!

-Ага, а потом устал и с устатку захрапел.

-Нет, это возмутительно! Брат мой, хоть Вы-то ему скажите! Лишь заступничество бога нашего да покровительство матери божьей принесло нам победу и посрамление противника!

-Ага, понял, не дурак, стало быть только вашими молитвами и живы! Так что ж, раз так, то впредь мы в бой и вступать не станем, отца Иннокентия со святым словом поперед себя поставим - и порядок!

От этих слов отец Иннокентий растерянно зашлёпал губами и, поняв, что малость переборщил, пошёл на попятную.

-Не токмо молитвами, не токмо! И оружие ваше и смелость наипервейшая тоже своё дело сделали, так что и ваша заслуга в сим посрамлении супостата очевидная есть.

Вот это слог! Я бы так не смог, наверное. Вот ведь тоже человек, его едва ли не в трусости обвиняют, а с него как с гуся вода! Да бог с ним! Хоть не убежал никуда, искать не пришлось, и то хорошо.

-А водичка какая, свежая, чистая! - прервала мои рассуждения вернувшаяся Баба-Яга. Её волосы были влажными, а морщинистое лицо покрыто мелкими блестящими каплями. - Бегите, сполоснитесь малость. Вон за теми кусточками, - она показала рукой в направлении зарослей боярышника, - аккурат заводь поглубже имеется, сами как след скупайтесь, а одёжку вашу я волшбой поочищаю. А опосля можно будет и перекусить малость. Чай, после баталии эвон как аппетит разыгрался, прям кабана бы сейчас одна и съела или повкуснее кого! - облизнувшись в сторону вздрогнувшего под её взглядом Иннокентия, Яга незаметно подмигнула отцу Клементию. Тот хмыкнул, и спрятав усмешку в густой бороде, неторопливо направился в сторону речного омуточка. Следом за ним двинулся и я, вышагивая так же неторопливо и степенно. Идти иначе мне не давал мой, всё еще окончательно не оправившийся от контузии, вестибулярный аппарат.

Плюхнуть разгоряченное, усталое тело в теплую, нет, даже скорее в слегка прохладную воду, и на мгновение зависнув, ощутить себя в блаженной невесомости, что может быть лучше в жаркий летний день после утомительной битвы?

Распластавшись на воде, я опустил голову и задержал дыхание. Полная неподвижность, мышцы расслабленны, покой и отдых... Я почувствовал, как потоки неведомой энергии наполняют мои мышцы. Я сделал гребок руками и вынырнул, отец Клементий шумно плескался на другой стороне заводи, а на ветке боярышника чистил свои перышки обыкновенный деревенский воробей, совершенно не обращая внимания на плескавшихся внизу людей. Омут был мелкий, вода в самом глубоком месте едва доходила мне до плеч. Если по совести, то его и омутком-то назвать было нельзя, разве что омутёночком. Мы купались не торопясь, наподобие этого воробья, впервые за последние недели забыв о таящихся повсюду опасностях. Отец Клементий, лежа на спине, блаженно закрыв глаза и покачиваясь на волнах, насвистывал какую-то озорную мелодию, причём явно не церковного происхождения. Я же, вылезши на берег, позволил себе, прежде чем одеться, немного позагорать на растущей на берегу травке. Потом еще раз ополоснулся, и только тогда принялся одеваться, даже не удивившись тому, что одежда моя вновь выглядела как новая. А вот отец Клементий, обнаруживший на берегу вместо своей, местами уже протершейся и повыцветшей на солнце сутаны, её же, но будто только что вышедшую из рук портного, качал головой и цокал языком от восхищения. Надо признать, на этот раз Матрена Тихоновна, видно по достоинству оценив его деяния на военном поприще, на волшбу не поскупилась.