Анатолий Гончар - ХМАРА

-А меч-то у него, меч-то какой огроменный! Ой, порубит, порубит, иззубрит, испоганит! - испуганно воскликнул задергавшийся в моих руках Перст, пытаясь вновь укрыться в ножнах.

-Не боись! Мы сами кого хошь порубим! Подходи, не заржавеет! - воскликнул я, взмахнув Перстом над головой и замысловатой кривой опустив его на голову противника.

-Ой, мамочки! - заблажил Судьбоносный, каким-то неимоверным образом уклоняясь от прямого удара и, уходя в сторону, - Тебе-то что, а я как потом здоровье поправлю?

Меч моего противника просвистел в дюйме от моей маковки, дуновением ветра подняв на ней волосы. Или это мурашки, пробежав по спине, взобрались на мою голову?

-Что ты, сволочь, делаешь? - это уже возопил я. - Он меня убьет!

-Пригнись! - проорал Перст, уводя меня от колющего удара.

-Ах, черт! - я прыгнул влево и попытался ударить снизу. Рыцарь приготовился парировать, но эта каналья, которая еще смеет называть себя Судьбоносным и прочая, прочая, сделал финт в сторону, едва не вырвав мне руки, и оба меча, со свистом разрезав воздух, пронеслись в разных направлениях. Я, снова чудом избежав столкновения с чужим тесаком, споткнулся о лежавший на земле камень и шлёпнулся на землю. Промахнувшийся рыцарь полетел следом. Привычно сгруппировавшись, я упал на плечо, перекатился вправо и стремительно вскочил на ноги, приготовившись встретить своего противника.

Доблестный рыцарь, с застывшими словами брани на устах, тяжело отдуваясь, поднялся из придорожной пыли и, вновь вскинув меч, с ревом бросился на меня.

-Оба- на! - я уже и не пытался его достать, лишь небрежно взмахнул колдунцом и отступил в сторону.

-Бум, бах, бац! - Это рыцарь, что без страха и упрека, не рассчитав удара впечатался в каменную кладку разрушенного строения.

-Убью! - пробасил он, уже не так уверенно взмахивая своей двуручной оглоблей, и снова пролетел мимо.

На этот раз "бум" получилось не слишком впечатляющим, а вот "бац" продолжалось гораздо дольше. С полуразрушенной кровли на бедного "Дон Кихота" посыпалась измельченная временем черепица. Тяжело поднявшись, в облаке коричневой пыли, с ног до головы усыпанный черепичной крошкой, он снова взвыл, вскинул меч, пошатываясь, двинулся вперед и изо всех сил ударил. Этот удар его и добил. Остриё скользнуло в полуметре от моего плеча, вовремя убранного с его курса, и врезалось прямо в каменную мостовую, породив долгий, вибрирующий звук, прошедшийся сперва по перчаткам рыцаря, а затем зазвучавший где-то в районе его лопаток. Доблестный защитник сирых и угнетенных охнул и рухнул в придорожную канаву.

-Сдаюсь! - донесся оттуда сиплый голос поверженного. Рыцарь со стоном перевернулся на спину и откинул забрало, явив миру красную, давно не бритую, исхудавшую от явного недокорма рожу. - Мой рыцарский конь, меч и доспехи теперь Ваши.

-Ну, вот, а я что говорил? Полная Виктория и никакого членовредительства, - удовлетворенно заключил Перст, без сопротивления давая опустить себя в ножны.

-Да, нескладно получилось! Меч и конь теперь вроде как мои, а что делать с бедным идальго? - я задумчиво почесал затылок. Что-что, а дурные привычки отца Клементия я схватываю быстро.

Рыцарь, успевший подняться, с трагической гримасой на лице поспешно стягивал с себя доспехи. Доспехи были, надо сказать, далеко не новые. Латанные - перелатанные, с проступающей на поверхности ржавчиной, с тремя свежими дырами в бочине и парой неровных вмятин в центре груди, они казались купленными в лавке старьевщика. Наконец-то рыцарь стряхнул с себя эту груду металлолома и, бросив к моим ногам меч, выпрямился. Роста он, надо сказать, был и впрямь немалого, а вот в ширину, без доспехов, уже не казался таким громилой. Одним словом, латы нашего "Ланселота Ломанческого" делались на вырост, но ребенок тянулся к солнцу, в ширь так и оставшись худощавым подростком.

-И Вы что же, всерьёз думаете, что мне нужен Ваш ржавый карнавальный костюмчик да ещё с клячей, что Вы называете рыцарским конем, в придачу? - я был зол и не хотел быть вежливым.

-Но я не понимаю?! - озадаченно сощурился в конец запутавшийся рыцарь.

-А тут и понимать нечего. Бери конягу и уматывай! - Сэр "долговязый" не сдвинулся с места. - Забирайте, забирайте своё барахло и катитесь на все четыре стороны!

-Нет, так нельзя, законы рыцарства... - достойный потомок Вельстибюрга растерянно заозирался по сторонам.

-Да идите Вы со своими законами рыцарства! Мне и своих законов хватает! Говорю: забирайте и уматывайте!

-О, Вы столь великодушны, тогда я должен, тогда... - Он встал на одно колено и склонил голову, словно собираясь подвергнуться церемонии присяги.

-Что это Вы удумали? - настороженно спросил я, глядя на застывшего в ожидании рыцаря.

-Даю обет верности, Вам и Вашим спутникам, с сего дня и до искупления.

-Какое к чёрту искупление! Облачайтесь! - резко оборвал его я. Не хватало мне еще одного верноподданного.

-Но я ещё не закончил! - обиженно воскликнул рыцарь.

А этот де Смоктуновский, похоже, упрямец.

-Живо! - зло приказал я и, развернувшись, двинулся в путь по зовущей меня дороге. А что мне оставалось делать? Не стоять же рядом с ним, тихо досадуя на столь неожиданно потерянное время. Отцы священники, давно проснувшиеся, но не спешившие присоединиться к столь приятной беседе, засеменили следом. Все молчали и я, наконец, смог насладиться царившей вокруг тишиной. Но ничто не длится вечно! Грохот догоняющего нас металлоносителя заставил меня обернуться и посмотреть на приближающегося "Дон Кихота". На лице болезного царила блаженная улыбка. Первое же его слово убедило меня в том, что я жестоко просчитался, решив, будто сумел избавиться от этого поборника справедливости.

-Господин, у меня получилось, я вспомнил, я произнес её! Клятва верности, написанная на скрижалях древности, всплыла в моей памяти как писанная, я произнес её. Я теперь Ваш вассал, от сего дня и вплоть до момента искупления моего позора! - на лице рыцаря сияла искренняя радость.

-Ты слова русские понимаешь? Не надо мне твоего искупления, иди к черту!

-Я клятву на крови дал! - совсем не обидевшись, рыцарь показал мне свой указательный палец, с которого медленно стекала малюсенькая капелька крови.

-А мне какое дело? - бросил я в пустоту и, прибавив шаг, попробовал оторваться от скрежещущего по дороге "подданного".

Мы наконец-то покинули пределы столь живописной долины и, оставив за спиной ежели не сто курганов, так десятка три наверняка, вновь углубились в тенистые аллеи смешанного леса. Дорога, вымощенная серым камнем, по-прежнему вела на север. Мне даже не надо было доставать компас или смотреть на солнце, чтобы определять правильность направления. Несмотря на пройденные километры, компания наша оставалась всё в том же составе.