Александр Маркьянов - Сожженные мосты. Часть 1

— Доклад! — всполошился сотник

— Еще один, тот же сектор. Тоже готов.

С..а. Снайпер и прикрытие, первый и второй номера. Все? Или еще есть?

— Чебак, доложи!

— По фронту от вас, держу сектор.

— Иду к тебе.

Ползя на брюхе аки гад ядовитый, сотник дополз до Чебака, устроившегося за какой-то валежиной, толстым стволом упавшего дерева.

— Держи пулемет. Я один пойду. Развернись и прикрывай Певца и Соболя — чтобы в спину не зашли.

— Есть!

— Певец, Соболь — держите сектор. Чебак вас прикрывает.

— Есть.

Автомат сотника — «Коробов» с подствольным гранатометом и простенькой оптикой висел на ремне за спиной, Велехов перекинул его вперед, зацепил за ремень — чтобы ползти и автомат за собой тащить. На всякий случай, хлопнул рукой по кобуре с пистолетом — на месте…

— Все, я двинул…

Ползти было сложно — лес сильно захламлен, трава еще и сучки — бесшумно не получается. А трава дает возможность скрыть растяжку — что тоже не есть хорошо. Не всегда растяжка дает четыре секунды жизни — иногда запал модифицируют для мгновенного взрыва.

Поэтому приходилось ползти медленно, тщательно осматривая и ощупывая все перед собой.

И поэтому Велехов остался жив. И заметил.

Заметил он леску — специальную, почти незаметную — но с ночи выпала роса. И леска была видна — толщиной с паутинку.

Велехов осторожно, одним пальцами раздвигая траву, пошел по следу. Шаг, другой — для него шаг теперь — это пара десятков сантиметров, на которые он переползает зараз. Еще шаг, еще…

— Твою мать!

Сотник вскричал это в голос, потому что сбоку, почти рядом с ним шлепнулось что-то тяжелое и он, не рассуждая и не мешкая, покатился вниз по склону. Шансов почти не было, в таких ситуациях рядом с тобой может шлепнуться только одно. Но именно что почти — граната попала в какую-то ямку, которой на неровном лесном склоне полно и взорвалась там, а Велехов вдобавок скатился еще и ниже по склону. Глухо ахнуло, сотника осыпало землей и ветками, ударила снайперская винтовка — раз, другой третий. Понятно — Соболь его не видит, но прижимает огнем, давая возможно сотнику разорвать контакт и укрыться. Не дожидаясь второй гранаты, сотник достал из гранатного подсумка РГОшку, дернул за кольцо и бросил вверх, чуть погодя добавил еще одну, прикидывая чтобы бросить чуть дальше и левее. Бахнуло, стегануло осколками по веткам — в отличие от старых гранат РГО взрывается от удара от землю. Еще раз выстрелил из снайперской винтовки Соболь…

— Командир, готово. Минус три.

Не доверяя Соболю — мало ли сколько там их осталось сотник достал еще одну гранату, дернул за кольцо бросил. И тут громыхнуло так, что на мгновение свет в глазах померк, а прямо над ним пронесся настоящий стальной град осколков, в щепу разнося стволы…

С хрустом, очень медленно повалилась срезанная градом осколков молодая сосна, ее ствол лег совсем рядом с головой контуженного и очумевшего сотника.

Через несколько секунд Велехов пошевелился. Голова раскалывается, круги перед глазами — но руки-ноги вроде целы…

— Твою мать… — прохрипел сотник, откашливаясь…

Остро, едко воняло сгоревшей взрывчаткой, белый дымок плыл по лесу…

Снизу донесся хруст, кто-то бежал и бежал быстро. Сотник схватился за автомат, поразившись тому, как трясутся руки…

— Господин сотник, это Чебак! Не стреляйте!

Хорошо хоть предупредил…

Чебак подбежал, плюхнул рядом пулемет, упал на колени

— Господин сотник, что…

— Нормально… — Велехов откашлялся, голова по-прежнему кружилась…

— МОНка? [41] МОН — мина направленного действия, страшная вещь. Выкашивает все направленным веером осколков.

— Она, зараза… Сдетонировала от близкого взрыва… Сядь, не мельтеши.

Сотник нащупал на поясе фляжку, с трудом — не с первого раза — открутил крышку, хлебнул. Затошнило — чуть наизнанку не вывернуло, но Велехов усилием воли заставил себя проглотить воду. Второй глоток пошел легче…

— Скажи… Соболю и Певцу… пусть сидят, где сидели. Мы проверяем сектор.

— Есть…

В голове бабахали салюты, но соображать уже соображалось. Тошнило. От осознания того, сколько железа пролетело и в какой близости — делалось худо.

— Короче… Идем туда, где МОНка рванула. Вряд ли они одну за одной поставили. Прикрывай меня.

— Есть…

Шаг, затем еще один. Место, где взорвалась мина было хорошо видно — они ее поставили тыльной стороной к дереву и привалили какой-то дрянью. Велехов дошел до дерева, выглянул — и увидел двухсотого. А чуть дальше — лежал еще один…

— Чебак. Наблюдаю двоих двухсотых. Что у тебя?

— Ничего.

— Соболь — Чебаку. Смотри ниже по склону — дерево с развилкой. Муравьиная куча — от нее левее. Я через оптику наблюдаю. От тебя — метров тридцать.

— Сейчас… вижу. Город — наблюдаю двухсотого.

Скорее всего — все. Или нет.

— Чебак — ложись!

В команде пластунов приказы выполнялись не задумываясь. Поэтому Чебак где стоял там и упал — а сотник вскинул автомат и дал короткую очередь выше по склону. Отсек на тройке [42] Отсек на тройке — значит, сделал три выстрела. — и сразу спрятался за ствол.

Ответного огня не последовало. Если бы за площадкой наблюдал снайпер — скорее всего у него бы не выдержали нервы.

— Чебак — вставай. Шмонаем. Прикрывай.

— Есть…

Сотник сделал шаг, второй к трупам — осторожно готовый в любой момент метнуться в сторону, упасть, огрызнуться огнем — и замер.

— Японский бог…

Рядом с одним из двухсотых лежал Шмель. Твою мать, Шмель! Здоровенная дура, двадцать два килограмма весом, два выстрела. Каждый выстрел — как гаубичный снаряд от шестидюймовки. А тут их — два. Вот сейчас бы как этот гаврик врезал из Шмеля — потом бы не опознали…

Один из трупешников — тот рядом с которым лежал Шмель — был одет в черную форму без знаков различия. Какой-то комбинезон, похожий на прыжковый, хрен его знает. Второй, лежавший чуть дальше, был одет в гражданское и серая куртка на спине побурела от крови, а от головы и вовсе осталось — лучше не смотреть даже…

Сотник размотал с пояса длинную веревку, со стальным сердечником и кошкой на конце. Этому он научился в крайней командировке, в Аравию — иногда духи или минировали трупы, или перед тем как подохнуть доставали гранату, из последних сил выдергивали чеку и наваливались на нее, чтобы не было преждевременного срабатывания. Этакий сюрприз кяфиру, [43] Кяфир — неверный который тело будет ворочать и осматривать. Один казак так остался без головы, так что урок запомнили все и надолго.

Перевернул первого — лицо гримом измазано, черная шапочка на голове. Дыра в грудной клетке — от винтовки, еще одна рука повреждена и сильно — это, кажется пулемет. Правая! Так вот почему он из Шмеля не врезал! Ему пулеметной очередью руку зацепило, он в шоке был и с левой не выстрелил — а потом его Соболь в край вечной охоты нахрен отправил. Вовремя, ох вовремя — еще бы пара секунд — и врезал бы он по нам.