Александр Маркьянов - Сожженные мосты. Часть 1

— В центре поселка машина. У костела. Спирт тонн шесть. Делаем так. Выдвигаемся мы трое, работаем пэбэшками, [68] Пэбэшка — ПБ, пистолет бесшумный на базе штатного Орла. В нашем мире то же самое — но на базе куда менее мощного ПМ остальное — на край. Соболь, выбирай позицию.

Соболь осмотрелся в прицел.

— Сто метров левее по дороге. На крыше.

— Собака?

— Успокою.

Сотник подумал.

— Чебак — подстрахуешь. Потом присоединишься к нам, но не светись — сработаем я и Певец. Ты — сиди тихо. Рабочий план — вяжем этих, кидаем в кузов и тикаем. Либо до ППД, либо до первого поста, там и сдаем все. По дороге забираем Соболя. Я и Певец в кабине, Чебак и Соболь — в кузове. По машине не стрелять, полыхнет — сгорим зараз. С этими — осторожнее, Соболь — если что вали, но не наглухо. Живыми брать треба.

— Есть!

— Тогда — с богом, казаки…

Теперь шли двумя парами, как и предстояло работать: Город и Певец первыми, Соболь и Чебак вторыми. Город и Певец, как идущие первыми забросили за спину свое основное оружие, достали пистолеты, накрутили на удлиненные стволы длинные трубки глушителей. Опустили на глаза приборы ночного видения. На каждом пистолете был лазер, работающий в невидимом невооруженным глазом режиме — а в очках лазерный луч был виден, он словно шпага пронзал пространство. Как на учениях, или за линией фронта во вражеском тылу. Хотя земля эта — своя.

Взвыла собака — одна, затем другая. Собачий перебрех покатился по селу — собаки не могут молчать если слышат лай сородичей. Город поднял сжатую в кулак руку, затем растопырил пальцы — все мгновенно присели, укрылись на местности.

— Подождем, пока утихнут — одними губами прошептал он на ухо Певцу, тот согласно кивнул.

В крайнем от околицы села доме открылась дверь — пышущий желтым прямоугольник на черном фоне стены. Разбуженный спросонья поляк какое-то время оглядывался, пытаясь понять, не забрались ли в хозяйство воры, потом чем-то кинул в мешающую спать собаку. Собака взвизгнула и замолкла…

Желтый прямоугольник погас…

Сотник указал рукой направление — вперед.

Огородами решили не идти — и в самом деле собаки, может у кого собака на ночь отпущена с цепи. Проблем не оберешься. Ломанулись улицей, внаглую — перебегая от столба к столбу, избегая желтых конусов света от горящих вовсю фонарей. На Дону по ночам без дела свет не жгли. А тут — Европа…

Чебак показал знак опасности — и сам мгновенно упал на землю. Его примеру тут же последовали остальные…

— Еще Польска не сгинела… [69] Начальные слова песни считавшейся в этом мире гимном польского сопротивления и ставшей гимном Польши в нашем мире. Ее публичное исполнение запрещалось. - донеслось негромкое…

Человек, который шел по улице в такой поздний час вовсе не был пьяным или загулявшим. Наоборот, он шел ходко не шатался от выпитого, посматривал на дома. Сотник приготовил пистолет, хотя понимал, что нарвутся — и наглухо его валить нельзя. Идет человек — и идет, преступления же в этом нет. По башке рукояткой пистолета и связать, наверное, так…

Разгадка была простой — человек остановился около богатого, двухэтажного дома, что-то поднял на земле, резко распрямился, размахнулся рукой. Едва слышно звякнуло окно.

Через несколько секунд в одном из окон второго этажа призрачно мелькнул огонек свечи, потом открылась форточка — и из нее что-то выбросили, что-то, что едва слышно звякнуло о камень. Человек огляделся по сторонам подобрал выброшенное и полез через высокий, каменный, ограждающий дом забор.

Понятно… к паненке своей пошел.

Они ждали еще минут пять, прежде чем убедились, что все тихо и их никто не заметил. Потом пошли к площади, прежним порядком.

В любом польском поселении есть площадь. Так же как и в казачьих куренях — в русских поселениях площадь не обязательна, а тут она есть всегда. Вокруг площади крутится вся общественная жизнь села, тут обязательно есть костел, есть каварня, [70] Каварня — кофейня. Польша — это не сиволапотная Русь, там не трактир, а каварня. Хотя в каварне можно и чего покрепче выпить есть и присутствие [71] Присутствие — то есть местные органы власти. Сельский голова, полицейский исправник, если есть. местное. Сама площадь обычно круглой формы, обрамленная каменными домами, замощенная камнем и аккуратно убираемая. Европа…

Выйдя на площадь, Певец и Город пошли в разные стороны, как бы обхватывая ее. Ни присутствие ни каварня уже не работали — это тебе не трактир, где до утра шумят. Только фонари, чьи кованые чугунные столбы красиво обрамляли площадь подобно стражникам, берегущим ее покой, светили мертвенно-бледным светом, и вокруг них вертелась мошкара.

Шаг. Еще шаг…

Машина была уже совсем рядом, так рядом что чувствовался запах соляра, тяжелые шаги по мостовой, запаленное дыхание — трое мужчин носили что-то тяжелое, стремясь перетаскать все что нужно как можно быстрее.

Сотник откинул с глаз уродливый прибор ночного видения, подождал, пока глаза немного адаптируются к темноте. Проверил пистолет.

— Здорово вечеряли, панове! — улучив момент, сказал Велехов, ступая вперед и выходя из-за кузова машины — никак винокурите здесь…

Один из грузчиков, самый молодой выронил из рук тяжелый, пятидесятилитровый пластиковый бочонок со спиртом себе на ногу и заполошно взвыл.

— У… матка боска…

— Руки в гору! [72] Блатное выражение «руки в гору» скорее всего, имеет корни в польском языке. По-польски «руки вверх» будет «реке до горы» — негромко, но внушительно сказал сотник.

Второй, постарше — у него в этот момент не было в руках ничего, он только что бросил бочонок в машину, сместился влево, рука змеей скользнула за спину…

Хлоп…

Лязг затвора был слышнее, чем выстрел, десятимиллиметровая тяжелая тупая пуля врезалась в правую руку, напрочь перебив кость…

— И-ы-ы… — взвыл поляк, хватаясь за искалеченную руку, кровь из которой мгновенно пропитала рукав.

Третий бухнулся на колени

— Нэ пуцай! Нэ пуцай! Ми слю цивилы, цивилы, нэ пуцай! [73] Не стреляй! Не стреляй, мы гражданские, не стреляй!

С противоположной стороны с таким же пистолетом в руках выступил из тени Певец, красная точка лазерного прицела плясала на спине третьего…

— Ты серб?

— Арнаут! Арнаут, [74] Арнаут — албанец. Албанцы занимались контрабандой издревле нэ пуцай!

— Руки в гору! Второй — вяжи их!

Пока сотник держал контрабандистов под прицелом, Певец осторожно приблизился, заковал в наручники сначала того что выл, стоял на коленях потом того кто уронил канистру себе на ногу. Пошел к третьему.

— Осторожно! У него ствол!

— Бросай оружие! — крикнул Певец, стоя сзади так чтобы контрабандист не мог его видеть…