Юрий Каменский - Витязь специального назначения

На втором часу полёта, когда все, умученные бездельем, беззастенчиво дрыхли, Акела похлопал Соловья по плечу.

— Что? — повернулся к нему Василий.

Витязь указал на реку, появившуюся в поле зрения.

— Приземляйся в лесу на той стороне.

«Водитель кобылы» кивнул и ковёр начал пологое снижение, заставив сонную компанию встрепенуться. В лесочке Соловей уже привычно сложил его и упихал в свой заплечный «сидор». Став пилотом, он святым своим долгом почитал лично таскать вверенное ему транспортное средство.

Минут через пять они вышли на знакомую лесную дорогу. Именно по ней Акела с Барсом совсем недавно сопровождали Жилу со Смышлёной. Как там сейчас Малыш, интересно?

Весь их встретила настороженным безлюдьем, мелькали в оконцах любопытные лица, но во дворы никто не выходил. Даже собаки, прежде встречавшие путников звонким лаем, запропали, на пропылённой улице никакого движения. Словно здесь мор прошёл. Странно и наводит на тревожные мысли.

Трактир «Поющая птица» стоял на прежнем месте, только не было слышно бардовской песни бесшабашного Лутони. Да и в самом трактире было, на удивление, пусто. Невозмутимый хозяин всё так же стоял за стойкой. Ни один мускул не дрогнул на его лице при появлении путников. Та же самая девица в замызганном фартуке подошла принять заказ. Пока она, не торопясь, удалялась на кухню, Акела встал и, подойдя к стойке, тоже облокотился на неё, только с другой стороны.

— Здравствуй, хозяин.

— И тебе не хворать.

— Были мы тут недавно, купца с дочкой сопровождали.

— Всех не упомнишь, — равнодушно ответил трактирщик, хотя, Акела поклясться был готов, что тот его узнал.

— Парень тут так славно песни пел, — не замечая демонстративного отчуждения собеседника, продолжал Акела.

— Отпелся парень, — равнодушно ответил тот.

— Что с ним? Что значит отпелся?

— А ты ему что, сват или брат? Что ты подскочил-то? — трактирщик в первый раз глянул внимательно, отбросив своё показное равнодушие.

— А приехал я к нему. Можешь потом доносить куда хочешь, но сейчас скажи мне — где он и что с ним?

— А ты сам-то не подсыл? Хотя… Хуже ты ему сейчас, хоть тресни, сделать не сможешь.

— Хозяин, не тяни кота за хвост, душевно прошу.

— Мизгирь его захватил, — наклонившись через стойку, шёпотом поведал трактирщик.

— Что за Мизгирь, стражник, что ли?

— Какой, к лешему, стражник? Тать отъявленный, лютее его в нашем краю нету. Ему кровь людская, что водица. Душегуб.

— Как Лутоня к нему попал?

Хозяин отшатнулся, как от удара.

— Что ты дёргаешься, как свинья на верёвке? Я ж тебе сказал, — всё про него знаю, рассказывай ты быстрее, я его живым ещё увидеть хочу.

— Мизгирь давно на него зуб точил, да кишка тонка была. Он страже всю его шайку подставил. Кого захватили, кого поубивали на месте. С ним только несколько человек верных осталось. В общем, дождался своего часа, душегуб. Сегодня утром нежданно всей шайкой налетели, народишко по избам разогнали, собак постреляли и Лутоню к себе увёли.

— Так, — заключил Акела, — увёл, само собой, не пряниками кормить.

— Да уж, вестимо.

— Где этого урода искать? Мизгиря, в смысле.

— Как же я объясню-то вам? Ты же здешних мест не ведаешь.

— Да уж объясни как-нибудь. Только побыстрее, время не ждёт.

— Дорога отсюда до переправы идёт, знаешь? Сразу за переправой свернёшь налево. Там тропочка есть незаметная, она примерно через полверсты выйдет снова к воде. От этого места до Лешачьего острова по воде всего саженей двадцать. Только тропинку ту и ерик мизгирёвы тати стерегут как зеницу ока.

— Не устерегут, — зло оскалился Акела, — сколько каши ваш Мизгирь сожрал — считай, зря старался.

Он вышел из трактира и махнул рукой.

— Мужики, уходим, срочно.

— Что стряслось? — уже на улице спросил его Клим.

— Плохие новости, ребята. Волода захватил здешний отморозок. Зовут его Мизгирь, схрон у него на острове. Надо подобраться тихо и всю эту крысиную стаю передушить. Так, мы уже за околицей? Хрен с ней, с секретностью, Вася, доставай ковёр.

Они были уже на краю ближайшего леска. Не тратя времени зря, развернули ковёр и уселись на него. Промелькнула знкомая полянка с могильным камнем, где некогда бились с Лутониными людьми, а потом с орками. Не поднимаясь слишком высоко, Соловей, следуя указаниям Акелы, довёл самолёт до реки.

— Стоп, дальше напролом лезть опасно. Надо сначала посоветоваться. Василич, вон там начинается тропка, идёт примерно с полверсты и выходит к воде, за которой остров. На нём этот Мизгирь и Волод.

— Всё просто, — вмешался Берендей, — мы с Барсом тихо проходим по этой тропе, убираем дозор, а потом посмотрим — как добраться до острова.

— Согласен, — заявил Андрей, — Берендей тихо пойдёт впереди. Твоё дело, — он повернулся к Царю, — этого дозорного обнаружить, сниму я его сам.

Акела, как ни чесались у него руки, помалкивал, так как знал, что по лесу он тихо ходить не умеет. Городской он человек. Берендей неслышно пропал среди деревьев. Барс, тем временем, снял с себя мешок и часть доспехов и оружия. Минут через десять Царь, высунувшись из чащи, сделал призывный жест рукой. Через секунду оба исчезли с глаз. Друзьям оставалось только ждать с натянутыми нервами. Примерно минут через пять появился Барс. Неслышно выйдя из-за куста, он молча стал одевать на себя мешок, шлем и всё остальное.

— Пошли, что ли? — лаконично спросил он.

Их сводное подразделение, вытянувшись в цепочку, втянулось на узенькую тропочку. Пройдя метров пятьсот, они буквально наткнулись на появившегося из-за дерева Царя.

— На берегу трое сторожей. Вооружены и очень внимательны. Пространство открытое, деревья спилены, наверное, специально. Что делать будем?

— Василич, тряхнёшь стариной? — Акела вопросительно глянул на друга.

— Попробую, — скромно ответил тот.

— Тогда вперёд.

— Слушайте, — Берендей укоризненно глянул на обоих, — вам, может, всё понятно…

— Прости, дружище, увлёкся, — Акела был смущён, — этих троих на берегу бьём стрелами. Одновременно и в шею, чтобы гавкнуть не успели. Потом Барс превратится в рыбку и сплавает на остров. Какое от берега расстояние?

— Саженей двадцать.

Барс секунду подумал и презрительно махнул рукой.

— Детский сад с барабаном. Где эти покойники? — он снял с плеча самострел, Акела сделал то же самое.

— Борисыч, может, лучше я? — Клим говорил извиняющимся тоном. Акела пристыжено кивнул. Привычка всегда кидаться в первые ряды имеет и свои отрицательные стороны. Славка был охотником с детства и отменным стрелком.

— Василич, какой сигнал? — деловито спросил Акела. Тот задумался, потом махнул рукой.

— Либо я назад вернусь, либо там тарарам устрою. Тогда уж поспешите.