Юрий Каменский - Витязь специального назначения

Участие Акелы свелось к тому, что он «выпотрошил» пойманного волками подсыла, а потом «перепрограммировал», внушив ему, что вся история с волками и прочим ему приснилась у костра в лесу.

Едва только начало смеркаться, они на ковре-самолёте со спящим, как сурок, «засланцем» вылетели к зорастанской границе, где устроили ему стоянку по всем правилам и аккуратненько положили досыпать у заботливо разожжённого костра. Он бы сильно удивился, если бы узнал, что те самые пятеро волков, поймавших его, теперь должны были красться за ним следом, охраняя подсыла, как зеницу ока.

…Утром прибыли Великий Кнез Волод и Глава Русского Собора Ставр.

Процедуру суда и казни решили провести после обеда. При большом скоплении народа, оповещённого глашатаями и бросившего все дела, Ставр звучным голосом зачитал Указ Великого Кнеза. В нём излагались все прегрешения Славодума и в конце объявлена участь предателя — «казнить смертию через повешение». Предателям головы не рубили, невзирая на чины и звания.

«Собаке — собачья смерть». Сам Волод грозно изрёк, что не будет пощады никакому изменнику, и тяжёлое тело забилось на перекладине под одобрительные людские крики.

Вечером Великий Кнез и Глава Собора отбыли в столицу. Перед отлётом Ставр нашёл время потолковать с боярской думой в их узком кругу. Глава Собора недвусмысленно разъяснил, что показывать норов перед новым кнезом никому не советует. Нужно принять как должное, что его устами говорят они с Великим Кнезом. Особо предостерёг от предательства или попыток мешать оборонным приготовлениям.

Вечером этого богатого событиями дня, когда Акела с Барсом шли через двор к терему, на плечо воеводы рухнул ком взъерошенных перьев.

— Каркуш!

— Джур-ра в Зор-растане! — хрипло каркнул ворон, тяжело дыша. Барс поднёс его к бочке с дождевой водой. Каркуш вволю напился, склевал подвернувшегося кстати лягушонка и снова каркнул: «Джур-ра в Зор-растане!»

Акела бережно взял птицу в ладони.

— Ах, ты, птичка наша бесценная. Проводишь нас?

Видимо, это совпадало с теми наставлениями, которые Финогеныч дал вестнику, потому что ворон в ответ хрипло каркнул и боком, по-птичьи, глянул на Витязя.

Через час в небо взвился ковёр, держа путь к Зорастанской границе. На нём сидели трое, — Барс, Акела и Викинг. На плече у Акелы, нахохлившись, сидел пернатый проводник.

— Интересно, — вкрадчиво спросил привыкший уже к подначкам друзей Серж, — почему эта мудрая птица не захотела сидеть на моём плече, а выбрала самого старшего из нас?

— Просто мудрая птица выбрала самое старое и крепкое дерево, — серьёзно ответил Акела, — хрен ли ей в таком саженце, как ты?

— Да нет, — высказал свою версию Барс, — просто у них профили одинаковые. У Борисыча тоже клюв не хилый.

Серж прыснул, как мальчишка.

— Правильно, — нимало не смутившись, поддержал друга Акела, — сами, чай, знаете, старый ворон не каркнет даром. Вот и слушайтесь дядьку, пацаны.

«Пацаны», переглянувшись, тихо рассмеялись. Однако, пора было переходить на режим молчания. Хотя темнота была, — хоть глаз выколи, но по времени Зорастанская граница уже должна быть где-то рядом. Следовало попридержать язык, с высоты звуки, особенно в ночи, разносятся далеко. Не стоило обнаруживать себя раньше времени.

Достаточно уже того, что сама операция задумана из разряда крайне наглых. Всего-то делов — войти в тщательно охраняемый шатёр восточного владыки. Затем мирно поговорить с ним о ненападении, после чего уйти. Причём, убраться обязательно живыми и без потерь. Даже при наличии ковра-самолёта акция дерзкая почти до безрассудства.

Ветерок обвевал лица, под тёплой одеждой было уютно, группа начала клевать носом. Резкий «карк!» прогнал дрёму, звёзды уже поблекли, на горизонте обозначилась серая полоска. Убедившись, что его поняли, Каркуш свалился с плеча и, расправив крылья, поднялся с ковра и полетел впереди.

Минут через пятнадцать в почти полной темноте на земле обозначились предметы, похожие не то на большие валуны, не то на купы кустов. Кое-где между ними светились огоньки костров.

— Лагерь, — тихо шепнул Акела, — а это юрты.

Теперь осталось только найти нужную. В полной тишине они призраком скользили метрах в пяти над землёй. Снизу доносился запах конского навоза и дымка от костра, в котором вместо дров горел сухой кизяк. Букет дополнял оттенок вони от большой массы человеческих, давно не мытых тел. Лениво перекликались сторожа, постукивали копытами кони.

Вдруг ворон дал круг над одной из юрт. Белая войлочная палатка окружена воткнутыми в землю бунчуками, у входа двое верзил в полном вооружении. Кажется, то, что надо. Ковёр завис в воздухе.

Совещаний не было. Барс, съевший зубы на диверсионных операциях, всё расписал заранее. Самолёт тихо опустился рядом с юртой, только сбоку от входа. Акела бесшумно стал приближаться к палатке. Будь ты хоть какой профи, в этот час внимание притупляется у любого волкодава, особенно если сидеть на месте неподвижно.

Без труда сосредоточившись на ближайшем охраннике, он уже привычно отправил нужный посыл его мозгу. Тот продолжал сидеть, держа на коленях саблю, но голова его уже бессильно упала на грудь. Один готов. Тихо переместившись к самому входу, используя спящего стража как прикрытие, он повторил то же со вторым. Есть. Вот теперь можно и поговорить.

Находящийся почти за спиной Барс бесшумно прошипел в самое ухо: «Внутри тоже кто-то есть». Акела кивнул. Он поднял сжатый кулак и перевернул его торчащим большим пальцем вниз, вопросительно глянул на друга. Андрей пожал плечами — как Бог даст, после чего тихо шмыгнул внутрь. Напряжённый до крайности слух Акелы уловил только отзвук какой-то возни, затем тихое шипение, которое едва слышно издал сквозь зубы Барс. Акела скользнул следом и тщательно закрыл за собой полог.

Он достал из кармана коробок спичек, чуть не на коленях выпрошенный у запасливой Савельевны. При вспышке спички с ложа взвилось тело с клинком в руках. Андрей прыгнул, словно настоящий барс. Удар встретил шустрого хана в момент прыжка, клинок отлетел в угол, а хозяин шатра уже безжалостно прижат к коврам. Локоть руки Барса невежливо давил на его горло.

Да, внешность у хана характерная. Крепкий мужик лет тридцати, раскосое скуластое лицо, бритая голова, усы, растущие от уголков рта. Пожалуй, примерно таким Акела его себе и представлял.

— Джура-хан, — он смотрел полководцу прямо в глаза, — мы пришли поговорить с тобой. Если не станешь кричать и звать стражу, мы не тронем тебя. Закричишь — убьём. Если согласен поговорить, моргни глазами.

Он не слишком надеялся, что хан его поймёт, но один из «языков» сказал, что хан умеет говорить на многих языках. Почему бы ему не знать и русского? Действительно, старательно моргнул несколько раз. Акела глянул на Барса, тот отпустил горло пленника, готовый, однако, в любую секунду вцепиться в него снова.