Юрий Каменский - Витязь специального назначения

— Вы очень смелые люди, — с оттенком уважения в голосе сказал Джура-хан, по-русски он говорил практически без запинки, только с характерным тюркским акцентом, — вот только совсем глупые. Даже если вы убьёте меня, как вы уйдёте отсюда? Скоро рассветёт.

— Хан, а тебе не всё равно будет? Ты уже будешь в краях счастливой охоты.

Узкие щёлки глаз насмешливо блеснули.

— Орыс [51] Орыс (тюркск.) — русский. , это слова жеребёнка-стригунка. Если бы вы хотели меня убить, не стали бы зря болтать. Этот аскер свернул бы мне голову как цыплёнку, я почувствовал его хватку.

Он усмехнулся, видя, что возражений не последовало.

— Тогда говорите, зачем пришли, время терять не надо. К тому же я вызвал на утро своих мурз. Когда они придут, мы все окажемся в одной ловушке — я у вас, а вы у них.

— Хорошо, хан, что ты умный, — прищурился Акела, — у нас говорят: лучше с умным потерять, чем с дураком найти.

Хан кивнул, выражая своё согласие с этой сентенцией.

— Я буду краток. Мы пришли предложить тебе не воевать с Руссией, — Акела предупредительно поднял руку, — подожди. Всё, что ты можешь сказать, я знаю. «Если сильные, разбейте или изгоните моё войско». Так? Мы можем и разбить и изгнать, только людей жалко. Не твоих, а своих. Над твоим войском, хан, не может быть лёгкой победы.

Глаза Джуры-хана превратились в щёлочки, но он молчал.

— Ты знаешь, что наше войско меньше твоего. Знаешь ведь?

Хан молча кивнул.

— Только одного ты не знаешь. У нас есть оружие, которого у тебя нет и быть не может.

— Ха, — коротко выдохнул пленник, — что такое оружие без человека? Если можешь победить, победи, а не выпрашивай победу, как нищий тенге.

— Есть такая победа, уважаемый хан, — спокойно заговорил Барс, — которая ничем не лучше поражения. Мы заранее знали, что ты ответишь именно так. Выслушай нас и запомни, о чём мы тебя предупредим.

Андрей помолчал секунду, как бы собираясь с мыслями. Хан молча ждал.

— Когда твоё войско перейдёт границу Руси, сама земля начнёт вставать на дыбы. Как табун диких жеребцов, она будет разрывать на куски и коней и всадников. Погибнет много народа, но тебя это не остановит, скорее всего.

От спокойного тона Барса вещи, которые он говорил, казались ещё страшнее. Лицо покорителя земель оставалось неподвижным, но чувствовалось, что слушает он очень внимательно.

— Когда ты не остановишься и пойдёшь дальше, в тебя с земли и с воздуха полетят огненные стрелы, они тоже будут рвать на части твоих воинов.

— Ты рассказываешь мне страшные сказки, как болтливая старуха, — насмешливо оскалил зубы хан, — и хочешь, чтобы я в них поверил?

— Нет, — покачал головой Барс, — мы знаем, что сейчас ты в это не поверишь. Ты только запомни наши слова, а поверишь, когда увидишь это своими глазами.

В это время снаружи послышались шаги и ругань на каком-то тюркском наречии. Во всяком случае, Акела, служивший в Средней Азии срочную, понял больше половины. Нож Барса нежно прильнул к шее хана.

— Скажи им, чтобы убирались и ждали твоего вызова у себя в юртах. Когда закончим разговор, мы уйдём.

— Как? — тихо спросил Джура-хан.

— Это уж наша забота.

Завоеватель с великолепным безразличием пожал плечами, затем на том же гортанном языке резко отослал прочь всех, кто был снаружи. Акела понял с пятое на десятое, что тот отдал именно то распоряжение, которого требовал Барс.

— Можешь убрать пока нож от моей шеи, снаружи никого нет. Говори дальше. Какими ужасами ты будешь меня ещё стращать?

— Вот этого тебе лучше не видеть, — спокойно сказал Барс, — потому что я сам бы не хотел этого видеть. Но, если ты не остановишься, будет гореть и земля и камень и даже сам воздух. Люди будут превращаться в хлопья сажи, земля на много лет будет отравлена и всё, что вырастет на ней, будет ядовито, как цикута. Половина Руссии будет лежать в руинах, но из твоего войска не уцелеет никто. Это нельзя будет назвать победой, но нога завоевателя не ступит на русскую землю.

Акела поднял голову и посмотрел на ворона, сидящего на краю отверстия дымохода. Птица хрипло каркнула.

— Прощай, Джура-хан, нам пора.

Барс коротко и сильно ударил хана кулаком за ухом, тот мешком свалился на ковры. Акела, подпрыгнув, поймал протянутую в дымоход руку Сержа и мигом позже уже был на ковре. Ещё через секунду там же был Барс. Под вопли кызбеков, слишком поздно заметивших диверсантов, ковёр-самолёт резко набрал высоту и лёг на обратный курс.

— Ну, — выдохнул Серж, — что? Вышло?

— Смотря что иметь в виду, друг наш Викинг, — устало ответил Барс, — поговорить поговорили. Только он, конечно, не поверил и всё равно нападёт.

— Но ведь это было известно с самого начала, — добавил Акела.

— А какой он?

— Как сказал бы наш друг Соловей, волчара, — ответил Витязь, — умный, хитрый и очень опасный. Но это и хорошо.

— Что же в этом хорошего? — удивился Серж.

Барс рассмеялся.

— Хорошо, потому что он не станет губить свою армию и не пойдёт до конца. Есть у нас такая игра — покер.

— Что за игра? — заинтересовался Викинг.

— Карточная, потом покажу. Так вот там есть такой способ — блеф.

— Бон мин а мове же [52] Французское выражение — хорошая мина при плохой игре. , - добавил Акела.

— То есть? — уже что-то соображая, спросил их молодой товарищ.

— Если у тебя не всё так хорошо, как написано на твоём лице, — засмеялся Барс, — врагу об этом знать незачем.

— В общем, та же хохмочка, что и у Джека Лондона, дуэль у проруби, помнишь?

— Ситуация один в один, — кивнул Барс.

— А что за дуэль? — блеснули глаза у Сержа.

— Два друга поссорились и хотели подраться из-за какого-то пустяка. Их товарищ, который пользовался всеобщим авторитетом, придумал такую штуку. Он объявил дуэлянтам, что они не могут им запретить драться. Там, понимаешь, не было ни правителя, ни стражи.

Серж понимающе кивнул.

— Но, сказал этот человек, и им некто не посмеет помешать повесить того, кто останется в живых.

— Как?!

— За шею, — серьёзно ответил Акела, — «повесить его за шею и пусть он висит, пока жизнь не покинет его».

— Нет, про это я как раз слышал. А почему они решили его повесить, раз дуэль была честная?

— Честная-то честная, но суть была не в этом. Во-первых, они помешали двум старым друзьям поубивать друг друга из-за пустяка. Во-вторых, и это самое важное, что это была первая дуэль. И если пустить это дело на самотёк, в этом посёлке любая последующая ссора тоже могла стать дуэлью.

— Дурной пример заразителен, — добавил Барс.

— Подожди, — вдруг вспомнил Викинг, — а при чём же тут блеф?

— Потому, — усмехнулся Барс, — что когда священник… как его?

— Отец Рубо, — вспомнил Акела.

— Галл? — оживился Серж.