Новый Маляренко - Часть 1

– Иван Андреевич, это точно двигатель! – Глаза Юры азартно блестели. – К лодке двигатель. Только я пока не могу понять, что это за двигатель. На паровик не похож – котлов нет. И не дизель какой-нибудь.

Маляренко стоял над разложенными на земле массивными деталями и задумчиво ковырялся в носу. То, что это лодочный мотор и ежу было понятно – в лодке были предусмотрены гнёзда для крепления. Но вот что это был за мотор – никто не знал. Ни Лужин-старший, ни Олег, ни Звонарёв. На консилиум собрали всех, кто хоть как-то разбирался в технике. Мужики дружно сопели и чесали затылки. Принцип сбора запчастей в единое целое был, в общем, ясен, а вот как эта штука будет работать было не понятно.

Иван скосил взгляд в сторону. Дядя Гера, Станислав и Олег, позабыв обо всём на свете, в том числе и о своём недавнем скепсисе, оживлённо обсуждали открывавшиеся для общины перспективы. Лодка с мотором – это вам не вёсельная шлюпка и даже не парусная яхта. Это гораздо, гораздо серьёзнее. Все прекрасно понимали, что искать людей надо именно на побережье, а такой агрегат, в нынешних условиях просто незаменим.

– Ладно, народ. Заканчивай дискуссию, пойдём ужинать. – Иван махнул рукой в сторону кухни, где вовсю суетились женщины. Долгий и тяжёлый день закончился. Лодку, двигатель и ворот перевезли. На вечернем небе, одна за одной, стали зажигаться звёздочки, пора уже было подумать и о заслуженном отдыхе.

– А я тебе говорю – надо строиться на месте бывшего посёлочка наших рыбаков! – Стас махал руками, словно мельница. – От этого места до нас ближе будет и камня там много. Эти аборигены его мнооого натаскать успели.

– Так-то оно так, но там уж очень дорога крутая до нашего посёлка. – Сергей Геннадьич был весь в сомнениях. – Будет там порт, а как туда… эээ… какие-нибудь товары возить? На себе таскать?

Кораблик, перевезённый к хутору, и спрятанный под свежей зеленью деревьев, был предметов ожесточённых споров. Все спорили со всеми. Лужин со Звонарёвым, дед с Юркой, а сам Иван с Машей. Та упёрлась и ни в какую не желала уезжать к рыбакам.

– Один раз я чуть туда не залетела, – шипела она мужу, – и теперь даже хозяйкой туда ехать не хочу! Понял?

Точку в споре поставил, как ни странно, неизвестный Ивану тощий мужик средних лет, работавший на разборе выброшенного на берег корабля. Он долго хмыкал, кашлял и мялся, боясь прервать жаркий спор руководства, но, в конце концов, не выдержал и, по-ученически подняв руку, взял слово. Удивлённые выходом на сцену пленного работяги, люди моментально заткнулись.

– Так что получается. Я так понимаю, что из всех присутствующих только я один побывал и там и там. Что я хочу сказать. Здесь, на ручье, можно построиться. Дерево и камень можно на лодке привезти от рыбачьего посёлка. Это не сложно. Но тут нет бухты и каменистое дно. Это опасно. Зимние шторма здесь очень сильные. Да и летом тоже случаются. Там, у рыбаков, есть и бухточка, и стройматериалы, но с водой там не очень – источник совсем хилый. Я бы предложил построиться возле того корабля где я нынче работаю. Там и дно песчаное, и коса от моря как волнорез работает. И затон такой… приличный. Даже в шторм там вода почти спокойная.

Маша подскочила и захлопала в ладоши.

– И ручей там большой! И отсюда совсем недалеко!

Маляренко об этом варианте как-то и не подумал. Предложение, озвученное рабочим, что называется, щёлкнуло. Разрозненная картина сложилась в единое целое и он улыбнулся.

– Так тому и быть! Я согласен. Будем строиться именно там!

Следующие три недели пролетели как один миг. Дел было столько, что Иван даже успел подзабыть, как выглядит тело его жены. Денно и нощно приходилось решать массу вопросов, каждый из которых, на первый, второй и третий взгляды, был совершенно неразрешим. А где? А как? А это? А то, а сё? Голова шла кругом и если бы не спокойная уверенность Сергея Геннадьевича, то Иван, скорее всего, махнул бы на всё рукой и согласился на бухту рыбаков. Место, самолично выбранное Иваном на месте старого охотничьего лагеря, постепенно превращалось в некое подобие строительной площадки. Рабочие перевезли на тележке все каменные блоки от раскопа и даже, на всякий случай, несколько тонн глины. Тяжеленные доски, сложенные там же, на раскопе, пришлось распилить пополам. И всё равно – каждую пятиметровую дубовую плаху пришлось перевозить на тележке отдельным рейсом. На берегу затона, сразу за линией пляжа, заложили основательный фундамент под лодочный сарай. Звонарёв, покумекав и начертив на песке какие-то каракули, вышел со следующим предложением: поставить две параллельные каменные стены, сверху сделать крышу, используя пятиметровые доски как лаги, на которые лягут стропила и кровля, и не делать у сарая ни передней, ни задней стенки. Иван Серому доверял. Он был профи. Выдав строителю карт-бланш на все строительные работы, Маляренко сосредоточился на самом главном вопросе. На лодке. Спустить её на воду пока не представлялось возможным – в корпусе у кораблика было аж три дырки. Одна, самая большая, в корме – явно под винтовой вал и ещё две, небольшие, были расположены в самом низу днища, симметрично относительно киля. Инструкцию по сборке и установке двигателя найти так и не удалось. Иван честно обшарил все ящики, сундуки и ящички, извлечённые из маленького трюма, но так ничего и не нашёл. Была целая куча цепей, цепочек, деревянных и металлических деталей, были вёсла, уключины и мачта. Был туго свёрнутый и отлично упакованный настоящий шёлковый парус, при извлечении которого женщины издали просто-таки ультразвуковую ударную волну. Но инструкции нигде не было.

"Блин, братан, не верю, что забыл. Опять издеваешься?"

Всего деталей мотора было немного. Двадцать две железных штуки. Из них полтора десятка соединялись и крепились между собой совершенно очевидным способом, а вот остальные семь штук… Ну вот куда, например, надо было ставить настоящую чугунную печку? Котлов то для пара не было никаких! А охлаждающие испарители? Точь-в-точь как на холодильниках, только в десять раз больше. Их куда? Иван был в тупике. Этот вопрос надо было решать безотлагательно.

Надежда Иосифовна, посовещавшись с отцом, разбила всех мужчин посёлка, включая пленных работяг, на две смены. В каждой из них было поровну как Звонарёвских строителей, так и бывших Стасовских парней. Благодаря такому половинчатому решению, и посёлок не оставался без защиты, и строительные работы удавалось вести и там и там. Отработав десять дней, смена собирала вещички и уходила домой, а через четыре дня приходила другая. На эти четыре дня жизнь на стройплощадке и в Юрьево затихала. Возле стройки, на кораблике, оставался рабочий, назвавшийся Борисом, а на хуторе, возле лодки – Кузнецовы, Маляренки, агроном Сергей Александрыч и Саша, наотрез отказавшийся возвращаться в Бахчисарай. Потерю Аллы молодой человек переживал очень тяжело. Иван внутренне удивлялся такой привязанности Александра, но, постоянно костеря себя за толстокожесть и цинизм, мысли свои держал при себе. Собирая за ужином за столом всех жителей, включая Ванечку и Бориса, Иван с тщательно скрываемой нежностью оглядывал всех семерых жителей ЕГО будущей вотчины.