Новый Маляренко - Часть 1

На берегу, за невысоким холмиком, у старых развалин, в тени северной стороны к остаткам каменной стены прилепились две ярко синие палатки и большущий, крытый камышом, навес. Под ним, жадно следя за тем, как Саша тащит еду, сидели двое скелетообразных мужчин и четыре женщины. Тоже истощенных до крайности. Вокруг них, возбуждённо поблескивая глазёнками, собралось…

'Раз, два, три…'

Иван принялся пересчитывать детей.

– Не трудитесь, – молодая женщина с малышом на руках слабо улыбнулась, – три мальчика и десять девочек. Это все, кто выжил.

Из глаз её брызнули слёзы.

– Извините. Я – Аня. Это мой муж Валентин. А это наши друзья.

– Алексей, – Ярко-рыжий лохматый парень протянул Ивану руку. – Это моя жена Елена, это мой сынок Егорка.

Мужчина показал на трехлетнего карапуза, державшегося за мамку.

– А это мама Валерия и мама Света. – Мужчина показал на двух худющих женщин 'слегка за тридцать'.

'Училки, как пить дать – училки!'

Самое главное во всей этой компании было то, что дети истощёнными НЕ БЫЛИ! Они, конечно, не были упитанными, но и на малолетних узников Бухенвальда, в отличие от взрослых, они никак не тянули.

У Маляренко зашевелились волосы на голове.

'Боже ж ты мой! Они кормили чужих детей, а сами…'

Иван сглотнул ставший в горле комок и внезапно севшим голосом просипел:

– Давно вы? Тут?

– Двести пять дней.

В глазах почему-то защипало.

Валька Воронин и Лёха Демидов были друзьями ещё со школы. С первого класса. Как их вместе посадили вдвоём на первом уроке, так до выпускного они за одной партой и просидели, став, по сути, настоящими братьями. После школы их пути разошлись. Валька поступил в консерваторию, а Лёха ушёл в армию. Лишь через десять лет судьба снова свела их вместе. Оба были уже женаты, у обоих были дети, но старая дружба не угасла, и даже переросла на семейный уровень. Аня и Лена тоже стали подругами.

Привычку рыбачить на Волге Лёхе привил отец. Потом Лёха вытащил на природу всю компашку раз-другой и дело пошло. Никто уже и представить себе не мог – как это можно раз в месяц не съездить, не позагорать-поесть ушицы. В тот жаркий сентябрьский день они разбили палатки прямо у воды, оставив машины подальше, под деревьями. А ночью случилась гроза – и вот они тут.

Иван покивал. История была до боли знакомая.

У ребят не было машин, зато были жёны и дети. И удочки-палатки-котелки. В общем, полный туристический набор. Кстати, выкинуло их не здесь, а в полукилометре отсюда. Причём прямо в воду. Палатки – на мелководье, а машины…

– А тачки так там на дне и стоят. Я туда нырял, кое-что вытащил. – Лёха махнул рукой на море.

Выбравшись на берег, робинзоны кое-как сориентировались и отыскали вот эти развалины. И если бы здесь не было маленького родничка, то на этом историю можно было бы и заканчивать, но им повезло. Вода здесь была.

– Вот так, с тех пор на рыбе и сидим. И на мидиях. Море тут бедное – совсем мало ловится. Хотя со снастью у нас полный порядок.

Было заметно, что говорить Валентину тяжело.

Варёную картошку съели с кожурой. И выпили всю картофельную воду. Каждому досталось по морковке и огурцу. И по половинке луковицы. И по кусочку вяленого мяса. По местным меркам это был пир!

Вечером разговор продолжился. Иван, вспомнив, что забыл представиться, спохватился и исправил ситуёвину.

– А дальше? Дальше что?

А дальше началась борьба за существование. Того что ловилось, на две семьи, в принципе, хватало. Попытки выбраться и найти людей жёстко пресекла песчаная пустыня. Сил у Алексея хватило лишь километров на тридцать пути. Назад он едва смог добраться. А через две недели, по воде, на них вышел семнадцатилетний школьник. Парень был весь в алых пятнах и в испарине и Аня, которая оказалась настоящей медсестрой…

Ваня мысленно подпрыгнул.

'Ес!'

… его вовремя тормознула. Игорёк умер, но успел рассказать, что к востоку, на берегу, стоит школьный автобус. И там всё очень плохо.

'Наверное, та же зараза, что и Романовских доходяг косила'

– Вот. А потом он умер. Я сама себя в карантин записала. Сама его похоронила. Потом пошла туда. Там тоже развалины. И много всяких новых вещей. А автобус в песке закопался совсем. – Аня показала на учительницу. – Света, расскажи, я устала.

Света оказалась учительницей частной школы, которая вместе с коллегой сопровождала сборную солянку учеников разных классов на экскурсию в соседний город. Тоже гроза. Тоже удар. Сначала они просто сидели и боялись выйти. Потом началась жара и все тридцать учеников…

Как ТРИДЦАТЬ?! Ване захотелось завыть. Школьников осталось ОДИННАДЦАТЬ.

'Мамочки мои! Да как же это!'

… и обе учительницы с водителем выбрались на берег, где и нашли почти целое здание. Только без крыши. В нём был настоящий склад. И четыре мёртвых тела. Почти скелеты. Их похоронили, а потом началась эпидемия.

Учительница спокойно закрыла глаза. Все слёзы она, похоже, уже выплакала.

– Старшие мальчики разошлись по берегу за помощью. И больше мы их не видели. А потом пришла Аня, а за ней Валентин. Он принёс водку и аптечку. А потом Лёша принёс еду. И так продолжалось почти три месяца. Я их всех сама похоронила.

Женщина всё же заплакала.

– А потом мы перебрались сюда. А потом приплыли вы.

Иван лежал на палубе 'Беды', пялился на Млечный путь и никак не мог заснуть. В рубке тихо плакала Таня. Сашка шлялся по пляжу. Его бил озноб.

– Что за бля, что за бля…

– Сашка, заткнись! И без тебя, блять, тошно!

Рассказ Ивана, о том, где они и когда, люди восприняли почти равнодушно. Валентин тогда помялся и спросил, не смогут ли они забрать и увезти хотя бы детей?

У Ивана случился культурный шок.

'Эти ЛЮДИ мне нужны!'

Перед отбоем, угомонив возбуждённых детей, Ивана отыскала Аня.

– Иван Андреевич. Простите моего мужа. Он глупый и гордый… дурак. Он не будет ни о чём вас просить, даже если будет умирать. И Лёшка такой же. Это у них с детства. Пожалуйста, заберите нас отсюда! Я считаю калории. Мы не выживем! С каждым днём мы всё больше слабеем и скоро все умрём. А без нас дети не выживут. Я прошу вас!

Аня упала на колени. Иван ахнул и легко поднял невесомую женщину на ноги.

– Да. Я заберу вас. Всех. Обещаю!

Звёзды сияли как бриллианты. Так и не уснувший Маляренко, встречал рассвет, сидя на холодном песке пляжа. Из серых рассветных сумерек бесшумно вынырнула мужская фигура. Валентин молча подошёл и, всё так же молча спросив разрешения, сел рядом.

– Меня зовут Иван Андреевич Маляренко. Мне уже сорок лет и я родом из Алма-Аты.

Ваня спокойно и обстоятельно рассказывал мужчине свою историю. О том, как выживал и убивал, как любил и ненавидел, как строил и разрушал.

Он не смотрел на Валентина. Он смотрел на восток, в пустыню. Прямо в восходящее солнце. Из глаз его текли слёзы.