Джон Хемри - Жанна

Следующий день принес восхитительное разнообразие тупых и острых болей от долгой дороги и сна на голой земле, равно как и сосущий голод, поскольку съестного у них не осталось. Жанна под открытым небом словно бы расцвела, закаленная крестьянским детством и привычная к лишениям после долгого заточения, но Кейт чувствовала себя преотвратно. Лошади, угрюмые от скудности чахлой травы и плохо отдохнувшие за ночь, также не улучшали настроения. Как и то, что пришлось ждать, пока Жанна молилась, стоя на коленях в сторонке.

Наконец они тронулись в путь, но вскоре Жанна настояла: мол, надо заехать в деревеньку за едой.

– Монеты у тебя есть? – спросила она у Кейт, прижимая к груди каравай и флягу, которые крестьянин принес из кабака.

Кейт неохотно вытащила единственную серебряную монету, – опять же взятую на всякий случай. Франклин Д. Рузвельт на аверсе почти совсем стерся, и мало шансов, что кто-то сумеет опознать монету к тому времени, когда возникнет валюта Соединенных Штатов через три или четыре столетия. Но, собираясь отдать деньги, Кейт вдруг помешкала. «Я беспокоюсь из-за одного-единственного анахронизма? Вчера я взрывами расчищала себе дорогу, чтобы вывезти из Руана Жанну д'Арк, которую не сожгут по расписанию, а теперь волнуюсь, что десятипенсовик подпортит историю? А во что превратит историю освобождение Жанны, если она откажется отправиться со мной в будущее и дальше будет буйствовать по Франции? Что же я натворила?»

Но она никогда не вернет Жанну англичанам! К тому же, скорее всего, англичане сожгут обеих на одинаковых кострах, а в такой альтернативной истории Кейт принимать участия совсем не хотелось. Без карты Кейт знала лишь, что им нужно двигаться на юг, где безопаснее, но извилистым дорогам, которыми они ехали, как будто не было дела до частей света или направлений. Час спустя они достигли перекрестка, походившего на все прочие, какие они проезжали. Стараясь разобрать слова на сером от непогоды столбе, Кейт задумалась: а как в то время вообще кто-то куда-то попадал.

– Полцарства за Джи-Пи-Эс.

– У тебя есть царство? – спросила Жанна.

– Нет, присловье такое. – Кейт подумала, что лучше не объяснять, что взято это у английского драматурга, особенно потому, что Шекспир называл Жанну «богомерзкой бестией».

– Что такое Джи-Пи-Эс?

– Карта такая.

Жанна кивнула, но уверенно указала на одну из сходящихся дорог.

– Карты нам не нужны. Мои голоса сказали сегодня утром, что нам следует прибыть в это место, а когда мы его достигнем, поехать туда.

– Твои голоса? – Почему-то Кейт они не показались удачной заменой GPS. Когда Жанна успела поговорить с голосами? – Чтобы попасть в безопасное место, нам нужно двигаться на юг, а эта дорога, кажется, ведет на восток.

Тряхнув головой, Жанна указала на остальные.

– Англичане выслали много отрядов, чтобы нас найти. Они всех свободных людей бросили на поиски. Если поедем по одной из других, шансы, что нас найдут, гораздо выше.

– А в этой что такого особенного?

Жанна улыбнулась.

– Это верная дорога.

– Жанна…

– Нам нужно ехать по ней. Нельзя задерживаться. Едем!

Кейт поймала себя на том, что догоняет Жанну по избранному той пути.

Со временем и проделанными милями радость приключения совершенно стерлась, зато росли боль в натертых ногах и отбитой заднице Кейт и ее опасения относительно того, как способна переиначить историю освобожденная Жанна. Поднявшееся летнее солнце палило доспехи, и Кейт понемногу начала задумываться, скоро ли человек может свариться заживо. Сразу после полудня они проехали деревню, жители которой проводили их внимательными взглядами. Они почти достигли околицы, когда дорогу заступил старик.

Раздраженная Кейт уже собралась его объехать, но Жанна натянула поводья и уважительно кивнула старику:

– Доброго тебе дня, друг-крестьянин.

Старик подошел к Жанне поближе, всматриваясь в ее лицо, потом улыбнулся, открывая беззубые десны. Кейт понемногу начала привыкать к ароматам немытых человеческих тел, но этот человек был особенно пахуч. Судя по вони, он разводил свиней.

– Дева…

Жанна улыбнулась ему как старому знакомому.

– Да, друг-крестьянин.

– Ты все еще воюешь за Францию?

– Я буду воевать за Францию до последнего вздоха, друг-крестьянин.

Старик снова улыбнулся и, знаком попросив их подождать, быстро заковылял в ближайший дом.

Кейт нервно оглянулась по сторонам.

– Нам надо ехать, Жанна.

– Нет. Подождем.

Сжав челюсти в попытке сдержать нарастающий гнев, Кейт собралась было возразить, но прикусила язык – когда старик появился вновь, за ним шли двое мужчин помоложе с тяжелыми свертками.

– Тебе это понадобится, – возвестил старый крестьянин, разворачивая свертки.

В одном оказались доспехи, в другом – меч и ножны.

– Много лет назад здесь остановился на ночлег пьяный бургундский рыцарь, пытался обесчестить одну из моих дочек, да так и не уехал. Он покоится вон на том поле. Теперь ты можешь употребить в дело его оружие и доспехи.

Последние по большей части не подошли, но Жанна сумела завязать нагрудник, потом опоясалась мечом.

– Прими мою благодарность.

– Ты возложишь руку на моих сыновей, Дева, чтобы они прожили долгую жизнь и нашли себе хороших жен?

Жанна устало вздохнула, но улыбнулась и легко коснулась плеча каждого из мужчин помоложе.

– У меня нет особых сил, но я попрошу Бога, чтобы Он даровал вам долгие жизни и хороших жен.

Старик схватил руку Жанны и поцеловал одно из ее колец.

– Да благословит тебя Господь, Дева.

– И да благословит Он тебя, – ответила Жанна и лишь потом тронула лошадь.

– Я думала, мы спешим, – проворчала Кейт некоторое время спустя. Она злилась все время с тех пор, как они покинули деревню.

– Но теперь у меня есть меч и хоть какие-то латы. Бедняков никто не слушает, до них никому нет дела. Кроме меня, – ответила Жанна.

Худо было уже то, что Жанна все время приказывала, но еще площе, что Жанна оказывалась права. От этого делалось еще обиднее. «Неплохо бы меня хотя бы раз послушать, а то…» – Кейт осеклась. Это ведь Жанна! Почему она ожидала, что Жанна будет покорной спутницей? На смену гневу пришло раскаяние.

– Извини. Временами я бываю просто несносной.

Жанна повернулась к ней с ободряющей улыбкой.

– Ты хороший человек, леди Кейт. Ты пришла, чтобы спасти меня.

А Кейт во все глаза уставилась на Жанну: на нее снизошло озарение, такое же явственное, словно один из голосов Жанны сказал правду, которую Кейт не хотелось слушать, но которой она не могла избежать. «Я пришла не для того, чтобы спасти ее. Я, по сути, ее не знала. Я пришла, чтобы спасти ее для себя, я пришла ради того, кем хотела ее видеть. Все дело было во мне, а не в Жанне. Не в этой Жанне, не в реальной Жанне».