Дино Динаев - Учитель афганского

14.

Никаких проблем для Генри Гота.

Вода в раковине заалела, едва Гот сунул туда натруженные руки. Холодная вода приятно остужала саднящие на костяшках кулаки. Сколько же он не дрался? В ушах стоял пронзительный голос младшего брата Кори:

— Мама, мама, а Генри опять скунса убил!

Чертов предатель!

Гот улыбнулся. Душу приятно грела мысль, что он опять оказался сильнее, как и в случае с младшим братом, которому он при случае всегда отвешивал тумака. Естественно, когда мама не видела.

Совершенное убийство вызвало в нем возбуждение, сейчас бы эту податливую шипилинскую самку, но некогда. Надо сначала заняться трупом.

На шум открываемой двери он торопливо сунул разбитую руку в карман, но вошедший сотрудник не обратил на это внимания, лишь вежливо поздоровался и пошел по своим делам.

Генри довольно осклабился, вспомнив инструктаж перед командировкой.

— Вы всегда должны помнить, что перед вами люди второго сорта, ведите себя вежливо.

Выйдя в коридор, он позвонил Джошу Келлеру.

— Старик отдал концы.

— Какой старик?

— Не хочу называть фамилию. Тот, который к генералу ездил.

— Вы с ума сошли, Гот!

— Но теперь он точно не проговорится.

— Вы с ума сошли! — повторил Келлер. — Документы у вас?

— Еще нет.

— Что значит, еще нет? Вы что совсем идиот? Вы не понимаете, каким скандалом это попахивает?

— Никто ничего не видел. Надо незаметно вывезти труп и все.

— Не хочу знать никаких подробностей! Но если вы проколетесь, впереди своей задницы я выставлю вашу!

Кажется, я это уже слышал, подумал куратор.

Он вошел в свой кабинет и внутренне содрогнулся. Труп казался громоздким как шкаф. Он занимал все пространство комнаты. И он начинал попахивать.

Нет, это нервы. Не может он так рано начать подгнивать. Разве что старик что-то съел газообразующее.

Гот включил кондишен на полную мощь и, тщательно заперев, поспешно покинул кабинет. Он физически не мог там находиться.

До конца смены он перемещался из кабинета в кабинет. День казался бесконечным. В обед он ничего не смог есть, все осталось на подносе. Он, давясь, пил кока-колу из банки, когда в столовую вошел грузный офицер, и глаза куратора едва не вылезли из орбит, потому что это был Зажарский.

Пока он понял, что ошибся, кока непринужденно лилась в не то горло, и он чудовищно подавился. Он утробно закашлял, его вырвало прямо на поднос.

По пути в туалет он испачкал стены, а в туалете, куда он с большим трудом все же добрался, вырвал раковину из стены, повиснув на ней без сил. Вода залила пол и частично вытекла в коридор.

На вопли явился сантехник. С всегдашнего похмелья, все аборигены считали за честь нажираться вечером накануне рабочего дня. Окатив непередаваемым выхлопом, сантехник наградил куратора зверским взглядом, словно он был виноват, что ему так херово, отключил воду и прекратил потоп.

— Вы убили! — послышалось куратору, и он запротестовал.

— О чем вы?

— Вы залили! Кто за ремонт платить будет?

— Я представитель миротворческих сил!

— Значит, никто.

И хмурый сантехник ушел. Куратор не сделал попытки его остановить, хотя мог уволить в 24 часа вместе с мастером.

К нему пару раз подходил Шипилин, спрашивал про Зажарского. Его так и подмывало сказать, что подполковник лежит за запертой дверью и пускает газы, но он сказал, что представления не имеет.

Он сходил к Светлане Вернигор, но она каждый раз под благовидным предлогом ускользала от него. Ничего, тем слаще будет встреча в постели. Возможно, это случится уже сегодня, надо только быстрее избавиться от покойника. Покойник раздражал. Как не вовремя.

Наконец бесконечный день закончился. У местных была дурная привычка задерживаться после работы, но с приходом миротворцев были установлены жесткие границы рабочего дня. Ровно в пять в здании УВД остались только дежурные. Капитан Матвеев на вахте и дежурная опергруппа в специальном помещении.

Патруль НАТО прибыл спустя четверть часа. Вот что значит цивилизованность. Аборигенам еще долго учиться, чтобы достичь такого порядка.

На стандартном RG-174 приехали трое: сержант 1 класса Лэндон Конви, сержант Клаудио Олсен и капрал Брайан Джиббс. Гот приказал взять мешок и следовать за ним.

Несмотря на то, что, проходя через вахту, куратор пытался прикрыть телом мешок, он естественно попал Матвееву на глаза. Гот засуетился и сказал, что мусор надо вывезти, хоть капитан ни о чем и не спрашивал.

Они вошли в кабинет, где стало вонять еще сильнее. Миротворцы разом утратили румянец, особенно побледнел капрал, который был моложе всех.

— Надо прибраться здесь, — сказал Гот, больше никто не произнес ни слова, хотя всем было не по себе.

Не каждый день приходится упаковывать свежего покойника. Ничего, они с этим справились. Погрузили труп в пакет, застегнули молнию. И куратор сразу понял, что пакет им не вынести при любом раскладе. Покойник задеревенел, сделавшись еще более громоздким. Сразу становилось ясно, что в пакете труп.

— Русский все поймет, сэр, — подтвердил его опасения Конви.

— Я знаю, — раздражено оборвал его куратор. — Неужели вы решили, что я не подумал об этом, сержант?

Он приказал отнести мешок в соседний кабинет, от которого у него был ключ, потом позвонил на вахту и велел Матвееву подняться. Ерундовая процедура, но он неожиданно столкнулся с трудностями при ее исполнении.

— Покидать вахту запрещено инструкцией, — доложил капитан. — Выполнить ваш приказ не могу.

— вы что с ума сошли, капитан? Отказываетесь выполнять приказ офицера миротворческих сил НАТО?

— Прошу прошения, сэр, это не возможно. Инструкция утверждена штабом МС в Загоре.

"Сэр" прозвучало издевательски как "осел".

— Я пришлю вам на подмену сержанта Олсена, — предпринял куратор последнюю попытку.

— Сержант не включен в штат УВД и находиться здесь не может.

— Это всего на пять минут! — тщетно упрашивал куратор, а сам подумал, что я несу, на месте русского я бы давно послал такого просителя, это же полиция, здесь всегда четко прописаны права и обязанности.

— Я могу позвать кого-нибудь из оперативников.

Да они просекут ситуацию на раз, всполошился куратор.

— Никого звать не надо!

— А разве вы уже не хотите видеть меня в своем кабинете? — поддел дежурный.

— Уже нет! — он так шваркнул трубкой, что едва не расколол аппарат.

Что он наделал? Он все испортил? Если в начале была надежда пронести труп, ничего не объясняя, мало ли кто там, в мешке, то теперь капитан естественно обратит на это внимание. Завтра же об этом станет известно всему управлению.

Как же им вынести чертов мешок? Распилить труп? Куратор представил расстеленные пакеты на полу своего кабинета, вжиканье пил, треск костей. Его покоробило. В ушах опять зазвучало: