Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

Монах бросил на меня подозрительный взгляд, но, судя по всему, соблазн оказался велик. Барон начал опускаться прямо сквозь пол кабинета, и монах, глянув на меня последний раз, последовал за ним, отправившись в какие-то места Хогвартса, о которых знали только привидения, свободно проходящие сквозь стены.

"Неужели!", с облегчением подумал я и поднялся со стула. Что же мне делать дальше? Сомнительно, что монах когда-нибудь вернется в нашу спальню, справедливо полагая, что в этом случае я просто сниму его со стены, отрезав доступ к замку. Я вышел в коридор и отправился в гостиную, пообещав себе больше не оживлять написанные мной картины. В конце концов, если кто-нибудь их купит и пожелает, чтобы по его дому шастали такие вот создания, то пусть оживляет их сам.

Судя по всему, монах больше не тревожил чувствительных обитателей Хогвартса, и Макгонагалл решила пока не докладывать Снейпу о случившемся. Ее отношение ко мне стало еще суровей, но это, к счастью, никак не влияло на изучавшийся нами материал, разве что я начал получать больше домашних заданий.

Однажды я бился над эссе по трансфигурации ряда кислот, когда за стол прямо передо мной уселась Гермиона Грейнджер и плюхнула на раскрытый журнал Трансфигурация Сегодня, из которого я переписывал очередную цитату, какую-то толстую книгу.

— Смотри сюда, — проговорила она и ткнула пальцем в шевелящуюся картинку. Я посмотрел, но даже не успел разобрать, что там нарисовано, потому что Гермиона склонила ко мне голову и зашептала:

— Линг, нам очень нужно поговорить с тобой, только не в замке. Мы знаем, что ты не ходишь в Хогсмид, но не мог бы ты в следующее воскресенье взять у Снейпа разрешение?

Это было так неожиданно, что я слегка растерялся. Гермиона восприняла мое недоумение как колебания.

— Пожалуйста, не отказывайся, — продолжала она, не спуская с меня глаз. — Приходи в "Кабанью голову", часам к двум. Знаешь, где она? — И не дожидаясь моей реакции, ответила сама: — За почтой, в самом конце переулка…

— Гермиона, — перебил я ее, придя, наконец, в себя. — Ты уверена, что вы хотите поговорить именно со мной?

— Да, — тряхнула она головой, — уверена. Я понимаю, что ты имеешь в виду, но… послушай, здесь нам лучше ничего не обсуждать, — она снова ткнула пальцем в картинку. — Амбридж и все такое… Если у тебя не получится, предупреди меня заранее, хорошо?

— Хорошо, — сдался я. Гермиона с озабоченным видом подхватила книгу и унеслась обратно за свой столик. Я подвинул к себе журнал, но теперь, конечно же, все мои мысли оказались далеки от проблем трансфигурации. Гриффиндорцы что-то задумали, и хотя с одной стороны это было крайне любопытно, с другой я не был уверен, что меня не ожидает какая-нибудь разборка на тему "а не шпионишь ли ты на Волдеморта". К тому же, за все эти годы я ни разу не просил у декана разрешения на посещение Хогсмида — мне вполне хватало летних прогулок с Хагридом. "Он наверняка что-нибудь заподозрит, — думал я, рассеянно глядя на журнальную иллюстрацию, где молодая колдунья трансфигурировала синильную кислоту в лимонад. — Того гляди, не отпустит…" Однако впереди было еще десять дней, а Макгонагалл ждала эссе к понедельнику, так что я выкинул из головы мысли о гриффиндорских авантюрах и погрузился в мир трансфигурации органических и неорганических кислот.

В первое октябрьское воскресенье я стоял в очереди на выход из Хогвартса, сжимая в руке подписанное Снейпом разрешение. К этому времени у меня скопилось достаточно денег, чтобы купить себе новую одежду, и первым делом я собирался отправиться по магазинам. Старик Филч пристально изучил разрешение и подпись декана, разве что не обнюхав листок, и вернул его мне с явным выражением досады на лице — ему бы, конечно, хотелось, чтобы разрешение оказалось подделкой, и Амбридж, ставшая теперь, помимо прочего, еще и министерским инспектором ("Ну, что я вам говорила!", победно заявила Полина, прочитав висевший на стене приказ о ее назначении), позволила бы ему придумать для меня какое-нибудь изощренное наказание.

Одним из главных достоинств моих товарищей было умение не задавать вопросов тогда, когда их задавать не следовало. Нотт слегка удивился, заметив меня в очереди, но подходить не стал и возобновил свой негромкий разговор с Малфоем, который за весь месяц ни сказал мне ни слова и старательно избегал смотреть в мою сторону. Пирс и Полина явно не желали ничьей компании и просто кивнули мне, когда я выходил из ворот на дорогу, по которой полтора месяца назад следовал за Снейпом на встречу с Темным Лордом. Сейчас дорога была покрыта приятно шуршавшей под ногами коричневой листвой, а в воздухе витал запах сырой земли и дыма от костров, которые профессор Спраут жгла неподалеку от теплиц. Торопиться было некуда — в запасе оставалось целых полтора часа, которые я намеревался посвятить трате лежавших в рюкзаке галеонов.

Поход по магазинам закончился тем, что я избавился от значительной части своих денег, купив ботинки, куртку, пачку бумаги и несколько холстов на подрамниках. С трудом запихнув покупки в рюкзак, на который было наложено заклятье расширения, я отправился на поиски "Кабаньей головы". Время еще оставалось, но я хотел придти пораньше, чтобы осмотреть место прежде, чем туда заявятся гриффиндорцы — так, на всякий случай.

Заметить трактир было нетрудно — над входом болталась ржавая вывеска с изображенной на ней отрубленной кабаньей головой. Я сразу же вспомнил "Повелителя мух", зачитанного в свое время до дыр, и усмехнулся: неужели под боком у Дамблдора устроили свой притон дьяволопоклонники?

Внутреннее убранство вполне соответствовало ржавой вывеске — полутемное, закопченное помещение, старые деревянные столики и стулья, подозрительные личности, все как один отвернувшиеся от света, что проник в трактир, когда я открыл дверь. Я любил такие места. Здесь было куда лучше, чем у Розмерты.

Бармена за стойкой не наблюдалось. Я положил рюкзак за самый дальний столик, подошел к стойке и уселся на высокий табурет. Вертеть головой в таких местах было не принято: на меня никто не смотрел, и я в свою очередь никого не разглядывал — по крайней мере, в открытую. Пока не подошел бармен, я размышлял, что бы мне заказать.

Наконец, из задней комнаты появился высокий пожилой мужчина; я скользнул взглядом по его засаленному фартуку и вернулся к исследованию выставленных на витрине пыльных бутылок. Бармен стянул со стойки грязное скомканное полотенце, накинул на плечо и выудил откуда-то мутный стакан.

— А у вас есть кофе? — спросил я, повернувшись к бармену. Тот покосился на меня и пробурчал:

— Сикль.

Я положил перед собой монетку и теперь с любопытством смотрел на недовольного бармена, который достал некогда бывшую белой чашку, блюдце со сколотым краем, сыпанул туда ложку коричневого порошка из банки без надписи и снова исчез в задней комнате.