Amargo - Хогвартс. Альтернативная история.

Полет фантазии директора ставил меня в тупик. Чтобы понять поведение Дамблдора, надо было знать его мотивы, а кроме победы над Волдемортом и вполне обоснованной тревоги за подопечных учеников, никакие иные мотивы мне в голову не приходили. Поскольку великан вряд ли мог защитить студентов — судя по недовольству змей, скорее, наоборот, — значит, Дамблдор хотел, чтобы этот великан каким-то образом помог ему с Темным Лордом. "Он бы еще дементора завербовал, — мысленно усмехнулся я, спускаясь по лестнице в подвалы. — Что может сделать один великан, если дело запахнет жареным? Тут нужна армия".

Представив, как из леса к замку выходит дюжина великанов, вооруженных дубинами величиной с древесный ствол, и как на это реагируют ученики, я повеселел, и даже перспектива очередной контрольной по истории не омрачила моего хорошего настроения.

Для работы над проектом горки, которую в этом году мне хотелось сделать еще более грандиозной, чем в прошлом, я пригласил Нотта.

— Ты вроде в числах разбираешься, — сказал я ему за ужином, когда Пирс куда-то умотал с Полиной, — может, высчитаешь мне какие-нибудь важные параметры, а то мало ли, вдруг обрушится? Смотри, что я хочу сделать…

Я достал из рюкзака лист с эскизом грядущего шедевра и протянул Нотту. Он скептически взглянул на рисунок и вернул мне его со словами:

— Не советую.

— Не советуешь что?

— Вот это, — он кивнул на лежащий на столе лист. — Слишком много наворотов. Хрупкая конструкция, нужно будет укреплять заклинаниями и все такое.

— Ну и укреплю…

— Ди, это всего лишь горка, — устало сказал Нотт. — Сделай такую же, как в прошлом году, и забудь. Тебе что, больше нечем заняться?

Мне было чем заняться. Я убрал рисунок и спросил:

— Ты какой-то странный последнее время. Куда делся твой оптимизм?

— Был, да весь вышел, — неохотно сказал Нотт, ковыряясь вилкой в тарелке.

То ли он действительно не хотел это обсуждать, то ли наоборот, хотел, но сомневался, стоит ли говорить об этом со мной. Тут я его понимал. За последние месяцы у меня возникло множество вопросов, которые хотелось разрешить, но спросить было некого. Темы, на которые я хотел поговорить с Флитвиком, остались за бортом — после молнии Плутона я не рисковал задавать ему вопросов по другим вычитанным мной в блэковских книгах чарам и заклятьям. Обсуждать что-либо со Снейпом представлялось самоубийственным делом. Кто знает, на каком вопросе я наступлю на очередную мину и испытаю на себе взрыв бешенства профессора? Такое уже случалось на занятии с боггартом, да и на том уроке, где я вызывал патронуса, он пришел в ярость… Оставался только директор. Еще на третьем курсе он дал понять, что готов говорить на любые интересующие меня темы, но это было так давно! Сейчас, возможно, все уже изменилось.

Впрочем, после демонстрации патронуса никаких перемен в моей жизни не произошло. Уроки окклюменции продолжались в том же режиме, Флитвик гонял меня по книге об артефактах и обучал магии стихий, а Макгонагалл, как бы она ко мне ни относилась, начала проходить со мной трансфигурацию воды.

Вода являлась наиболее сложным для трансфигурации веществом. Работать в сфере стихий вообще было непросто. Трансфигурация огня касалась лишь его видов — например, простое пламя можно было превратить в Адский огонь, но превратить огонь в предмет было невозможно, поскольку он являлся химической реакцией, а не объектом или веществом. Земля трансфигурации не поддавалась — об этом гласил один из законов Гэмпа. Проще всего было с воздухом. Из него можно было создать все что угодно, поскольку воздух был легким, динамичным, содержал много рассеянных частиц и достаточно магической энергии для превращения.

Вода, единственное вещество, пребывающее на Земле в трех возможных состояниях, подчинялась собственным законам трансфигурации, и для каждого состояния они были разные. Обычно с водой работали на шестом курсе, но Макгонагалл пришлось смириться с моими успехами, и она, не касаясь этики и философии трансфигурации, начала задавать мне сперва письменные работы по теории превращения воды, а затем и практические упражнения.

— Чтобы качественно превратить воду, вы должны быть позитивно настроены, — как-то раз заметила она, когда я безуспешно пытался трансфигурировать прозрачную лужицу воды в стеклянный шарик — элементарное дело, если бы вместо воды был любой твердый предмет. — Вода имеет свойство настраиваться на ментальные энергии волшебника, и если они не гармоничны, ее структура меняется, как и структура того, во что вы хотите ее превратить.

Я посмотрел на то, что секунду назад было водой, а теперь представляло собой сероватое тягучее вещество, ползавшее по столу, как огромная амеба. Мне не удалась ни форма, ни материал.

"Положительные эмоции! — думал я, ожесточенно махая палочкой и наблюдая за тем, как вода становится чем угодно, только не стеклом и не шаром. — Да у меня полно положительных эмоций! Целый магазин! Могу хоть сейчас продавать!"

— Полегче, Ди, — проговорил Пирс, занимавшийся динамической трансфигурацией помидора в полноценное растение. — Твоя вода сейчас сожрет мой куст.

Болотного вида субстанция, принявшая, впрочем, шарообразную форму, подкатилась к кусту с помидорами, оставляя за собой грязные следы, и начала выбрасывать ложноножки, хватая листья растения и подтягивая их к себе. Один лист она уже оторвала, и тот медленно поглощался грязноватой поверхностью сферы.

— Давай, убирай ее! — возмутился Пирс.

Я махнул палочкой, и грязь растеклась по столу прозрачной водой. Подогнав ее поближе к себе, я с тоской подумал, что до рождества еще целая неделя, а у меня нет ни готовой горки, ни времени на патронуса. После беседы со Снейпом я ни разу не вызывал его и не ходил в Выручай-комнату, уделяя время исключительно домашним заданиям, в том числе и гигантскому эссе о стимуляторах, однако мне очень хотелось увидеть его, что называется, свежим взглядом, обладая теперь всей нужной информацией о том, кем на самом деле является мой патронус и какие возможности у него есть.

— Когда-то, — медленно и с неожиданной горечью в голосе рассказывал Снейп, — мы все надеялись, что у нас будет патронус-тень…

"Мы все" — это Пожиратели", тут же догадался я.

— … но были разочарованы — никто из нас не смог вызвать даже элементарной молнии. Вы были правы, предположив, что это существо — часть вашего "я", однако не довели логическую цепочку до конца. В каждом из нас есть, что называется, светлая часть, и есть темная — соответственно, патронус и тень. В теории, вызвать и то, и другое может каждый волшебник. Ни тень, ни патронус не связаны, скажем так, с морально-нравственным уровнем мага. Что бы вам ни говорил в свое время Люпин, патронус порождается не возвышенными и чистыми помыслами, а положительными воспоминаниями, которые у людей могут быть связаны с разными, очень разными вещами… В любом случае, с истинным патронусом все более-менее ясно, — Снейп явно хотел быстрее закрыть тему светлой части "я", поскольку рассказ о ней давался ему непросто. — Темная часть воплощает в себе негативные воспоминания, однако наследует не только их, но и все, что скрывается в бессознательном, куда люди обычно отправляют то, о чем запрещают себе думать и что противоречит как социальным нормам, так и внутренним установкам самого человека. Этим питается тень, и именно поэтому любой человек, который ее вызывает, обречен.